Павел Корнев - Скользкий
– Сколько с меня?
– Три с половиной тысячи, плюс десять процентов за обслуживание, – сверился тот с записями.
Ничего себе, здесь расценочки! Я вытряхнул на барную стойку монеты, отсчитал нужную сумму и ссыпал оставшиеся деньги обратно в карман.
Певец вытер вспотевшее лицо футболкой, дождался нужного места и продолжил:
Слишком много наших стали жертвами мысли,
Будто тот прожил жизнь, кто ее прожил быстро,
Я бы плюнул в лицо их героиновым гуру,
Я бы плюнул в живых… но кругом только трупы.
Хмыкнув, я пошел к выходу. Желания досмотреть выступление до конца не возникло. Не зацепило меня, да и слышал я все это уже где-то.
Как ни странно, алкоголь не расслабил, а только придал дополнительный заряд бодрости. Теперь надо все дела успеть порешать, пока отходняк не начался.
Развернув на столе четвертушку газетного листа с горкой травки посередине, Городовский забил косяк, раскурил его и протянул Стасу. Тот помотал головой и потянулся к стоящей на столе бутылке с минералкой. Сушнячок долбит?
Я прошел мимо, сделав вид, что их не заметил, и уже подошел к двери, когда певец прокричал еще один куплет:
Мне кричат: подыхай, потом будет поздно,
Мол, пока молодой – это дьявольски просто,
Ага, щас! Я вцеплюсь в жизнь зубами,
Я живу! Я – живой! Кто против – тех на…
Дверь захлопнулась за спиной, оборвав окончание куплета. А неплохая здесь звукоизоляция.
Постаравшись не зацепить ногами разложенные на полу карты, я пошел обратной дорогой. Никто меня в «Западном полюсе» не узнал. Тем более непонятна реакция Вениамина. Да ну его к лешему. Пойду найду парней и оттянусь по полной. Поймав себя на желании напиться до поросячьего визга, только улыбнулся: что ни говори, выморожень – штука мощная.
Послав подальше приставшего, как банный лист, продавца самозаряжающихся амулетов, я поднялся наверх и в нерешительности остановился, не зная, куда направиться в первую очередь. Поискать в общаге Патруля Шурика Ермолова и Кота? Или дойти до Селина? Да и Гамлет не так далеко отсюда живет. Дома его, правда, днем застать совершенно нереально.
– Ха, Скользкий! Какая встреча!
От неожиданности я вздрогнул и чуть не скатился вниз по лестнице. Шурик! Не врет поговорка – оно всегда само всплывает.
– Здорово! И как оно? – ответил я на крепкое рукопожатие.
– Да ничего. Зашибись все. – Ермолов внимательно меня осмотрел и прищурился. – Ты никак имидж сменить решил?
– Чья бы корова мычала, – не остался в долгу я. – Морячок…
– И не говори. – Шурик запахнул кожаную куртку, надетую прямо поверх сине-белой тельняшки. – Прикинь, вернулись мы вчера с Нижнего хутора, а у меня из летней одежды только тельник и босоножки. Да! Слушай, мне тут сказали – ты из Патруля ушел? Чего так?
– Долгая история. А ты, блин, еще здоровее стал, – сменил я тему разговора. Действительно, и так не страдавший дистрофией двухметровый Шурик немного раздался в плечах и согнал жирок с живота. Да и фейс каким-то более прямоугольным стал. – Чего не пьяный еще?
– Успеется. А что поправился – это да, есть такая тема. На хуторе ведь какие развлечения? Брагу ставить и качаться. Но через месяц брагу ставить просто не из чего стало.
– Ну вы даете! Так что насчет этого дела? Чисто по чуть-чуть? – я щелкнул по кадыку и выжидательно посмотрел на Шурика.
– Да о чем речь?! – жизнерадостно фыркнул тот. – Посидим, за встречу выпьем. Расскажу, что с нами на хуторе случилось, – офигеешь. Только я уже с пацанами договорился – они меня в «Реверсе» ждут.
– Да какая разница, где сидеть? – «Реверс» – забегаловка рядом с общагой Патруля – посещался практически исключительно отдыхающими между рейдами патрульными. Посторонние в здравом уме туда старались не заглядывать. Мне там никогда особенно не нравилось, но ведь вечер только начинается… – Что с вами случилось-то?
– Долгая история, – передразнил меня Шурик. – Сядем – расскажу, а то эффект не тот будет. Слышь, а куда Дрон пропал? Не в курсе?
– Нет, – немного напрягся я. – Я с того года уже в Патруле не числюсь, мне на Дрона глубоко…
– А я тут с Крестом разговорился по приезду – он теперь, кстати, командир роты дальней разведки – вроде Дрон без вести полгода назад пропал. До сих пор не всплыл.
– Ну и … леший с ним. Мне по барабану, – постарался я ничем не выдать своего облегчения от этой новости. Теперь хоть этого колдуна недоделанного бояться не надо. А то еще бы отрыл, что с его братом приключилось, и все – кранты мне…
– Да мне тоже. Мне тут, знаешь, чего, предложили?
– Пока еще не знаю.
– Да ты слушай. Новую структуру сейчас формируют, типа погранвойск. Знаешь, кого начальником делают? Витьку Молохова – помощника Михайлова. Я с ним разговаривал, он предложил прапорщиком к нему пойти.
– А чем заниматься?
– Говорю же – пограничные войска. Только Город высунется, сразу ему по мордям!
– Ты как, согласился?
– Думаю. Понимаешь, и на гусеницы намотать запросто могут и уже не по неделе в рейде, а по три месяца на заставе на границе куковать.
– Хрень.
– А то. Но платить обещают прилично. И тут слух еще такой пошел, что Патруль и Гарнизон скоро под Дружиной будут, а их начальников замами Воеводы сделают. На фига мне эти катаклизмы? Чтобы мной какой-нибудь сморчок-дружинник командовал? Теперь вот думаю…
– Думай. – Я намотал на ус информацию. – Слушай, ты зачем на рынок пришел?
– За арбузом.
– Чего?! За арбузом? Сегодня какое число?
– Девятое.
– Вот! Какой арбуз девятого июня?!
– Пацаны видели – уже торгуют. Вроде на той неделе целая фура к нам провалилась.
– Шура, не гони, в них половина веса – это нитраты.
– Да хоть три четверти, – уперся Ермолов. – Как представлю водочку холодную, да под арбуз… У меня аж скулы сводит.
– Только зря деньги потратишь. – Я пошел вслед за Шуриком.
– Деньги? Какие такие деньги? Мне с утра жалованье за шесть месяцев выплатили. Ты мне о деньгах не говори лучше. – Шурик внимательно осмотрел продуктовые ряды, выискивая, не мелькнут ли где зеленые шары арбузов. – Да, пока не забыл, что у нас там с «Драконьими яйцами»?
– У нас? У меня все хорошо, свои сам у Игоря-Сапожника забирай. – Мне с коммунарами вести дела больше не хотелось.
– Договорились. Лед, смотри! Вон они, лежат, родимые!
– Угу, – протянул я.
Шурик кинулся к арбузам и начал крутить их в руках, трясти, давить и простукивать. Плешивый продавец молча смотрел на это безобразие, но цена за килограмм наверняка повышалась с каждой минутой. Ничего, поторгуемся.
– Откуда арбузы? – поинтересовался я.
– Астраханские.
