Правильный Драко (СИ) - "Tasadar"

Я заметил, как в его глазах жадность начала бороться с осторожностью.

— В каком именно? — спросил он, чуть прищурившись.

— Я хотел бы, чтобы вы созвали досрочное собрание Визенгамота для голосования о моей ранней эмансипации, — произнёс я спокойно. — Так уж вышло, что даже в столь тяжёлые времена для моего рода я всё ещё не имею права полностью распоряжаться собственным имуществом. Это собрание могло бы исправить ситуацию.

Фадж замялся, взвешивая ответ.

— Э-э… мистер Малфой, это непросто, — начал он, нервно теребя край мантии. — Визенгамот — древнейший институт, его нельзя тревожить по… личным вопросам. Традиции, законы… — он нарочито растягивал последние слова.

— Я возьму на себя все расходы на предстоящий турнир, — спокойно перебил я.

Министр осёкся. Жадность всё ещё боролась с осторожностью, но я видел — равновесие уже нарушено.

— Понимаете ли, мистер Малфой… — наконец произнёс он, понизив голос, — возможно, вам всё-таки стоит назначить опекуна. Кого-нибудь из ваших родственников.

— Мистер Фадж, — я чуть склонил голову, — по отцовской линии у меня никого не осталось. А по материнской… вы помните, она Блэк, — я сделал короткую паузу, и даже министр невольно поморщился. — Я рассматривал кандидатуру Андромеды Тонкс, но, по понятным причинам, это невозможно. Остаётся лишь один вариант — ранняя эмансипация.

— Даже если я созову Визенгамот, нужно ещё убедить остальных лордов… — осторожно напомнил он.

— Я прошу только созвать собрание и быть на моей стороне, — ответил я твёрдо. — Во всём остальном пускай это остаётся моей заботой.

Честно говоря, я сам ещё не знал, как буду убеждать остальных лордов; вряд ли они легко согласятся. Сторонники Тёмного Лорда точно не помогут — скорее, наоборот, попытаются взять опеку над моим родом, чтобы держать меня на коротком поводке и поднести змеемордому на блюдечке.

Я не мог этого допустить.

Хотя уверенности у меня не было, всё указывало на то, что убийство моей семьи — дело рук именно их. Вот только зачем? И при чём здесь попытка похищения Гринграсса?

Что-то в этой истории явно пошло не так, как должно было.

Фадж глубоко вздохнул.

— Хорошо, мистер Малфой, — сказал он наконец. — Только ради зарождающейся между нами дружбы я созову внеочередное собрание. Думаю, где-то к тридцатому или тридцать первому августа всё будет готово. Я сообщу вам заранее, когда все соберутся.

— Благодарю вас, если вам ещё что-нибудь понадобится — обращайтесь. И ещё кое-что, мистер Фадж… — я сделал паузу.

— Да-да? — поспешно откликнулся он.

— Могу ли я забрать тела моих родителей? Им место среди наших предков, а не в хранилище Министерства.

— Да, конечно, мистер Малфой, — ответил он без колебаний. — Мы как раз планировали сегодня вечером отправить людей, чтобы передать тела. Раз вы уже здесь… Прошу, проходите, — он встал. — Я лично вас провожу.

Мы с Фаджем вышли из его кабинета и двинулись по длинному коридору Министерства. Министр шёл чуть впереди, торопливо, будто хотел поскорее покончить с этим неприятным делом. Я следовал за ним молча, лишь изредка бросая взгляд на стены. Там висели объявления, списки приказов и плакаты с мерцающими эмблемами отделов. Мимо нас сновали клерки — кто с кипами бумаг, кто с целыми стопками свитков, не удостаивая нас даже взглядом.

Вскоре мы свернули в сторону Отдела магического правопорядка и спустились на один из нижних уровней Министерства. Здесь было заметно тише. Воздух стал холоднее, а стены — гладкими, серыми, без единого украшения.

— Здесь находится морг Отдела магического правопорядка, — негромко пояснил Фадж, словно оправдываясь.

Мы вошли в зал. Помещение оказалось просторным, залитым холодным белым светом чар. Воздух был неподвижным и сухим, с резким, почти больничным запахом камня и магических реагентов.

Вдоль стен тянулись ряды массивных саркофагов-капсул из серого камня, покрытых рунами и печатями удерживающих заклинаний. В каждой покоилось тело — до момента официального захоронения.

Два саркофага стояли особняком. На их крышках серебром были выведены имена: Люциус Малфой и Нарцисса Малфой.

Фадж остановился, повернулся ко мне и заговорил куда более серьёзным голосом, чем прежде:

— Здесь ваши родители, мистер Малфой.

Я подошёл ближе к саркофагам. Холодный свет чар отражался в выгравированных серебром именах моих родителей. Несколько минут я просто стоял, молча, не зная, что сказать и даже о чём думать.

Я не знал этих людей — от прошлого сознания не осталось никаких чувств к ним. Но всё же они были родителями этого тела. В каноне Люциус был далеко не святым. А вот Нарцисса, несмотря на гордость и предвзятость, действительно любила сына и сделала всё возможное ради его выживания.

Единственное, что я мог пообещать им сейчас, — я найду того ублюдка, который вас убил. И он заплатит. Все, кто к этому причастен, заплатят. А я сделаю всё, чтобы ваш род — теперь уже мой — выжил и вновь поднялся.

Наконец я перевёл взгляд на министра:

— Мистер Фадж, могу ли я позвать сюда своего домового эльфа, чтобы он забрал тела?

Фадж чуть нахмурился, но всё же кивнул:

— Да, конечно, мистер Малфой.

— Фликси, — негромко позвал я.

С тихим хлопком рядом появился эльф. Его огромные глаза сразу наполнились печалью, когда он увидел саркофаги.

— Фликси, — сказал я ровно, — забери тела моих родителей и перенеси их в усыпальницу рода Малфоев.

Эльф низко поклонился:

— Как прикажете, господин.

Он поднял руки, и оба саркофага окутало мягкое голубоватое свечение. Через мгновение они исчезли вместе с Фликси, оставив после себя лишь холодный воздух и гулкую тишину.

Несколько мгновений после исчезновения домовика мы стояли в полной тишине.

— Мистер Фадж, — нарушил я молчание, — вам удалось узнать, от чего именно они погибли?

Министр нахмурился:

— Это, пожалуй, лучше спросить у мистера Трэверса. Он обернулся и негромко позвал:

— Мистер Трэверс, прошу вас подойти.

От дальнего стола поднялся высокий, худощавый мужчина лет пятидесяти. Из-под капюшона белого халата выбивались редкие седые волосы; на ткани виднелись следы зелёных потёков — вероятно, остатки зелий или реагентов, с которыми он только что работал. Лицо было бледным, уставшим, с чётко очерченными скулами, но глаза — цепкими, внимательными и холодными, как лезвие скальпеля.

Он подошёл ближе, слегка поклонился министру и перевёл взгляд на меня.

— Да, мистер Фадж? — произнёс он негромко, с лёгкой хрипотцой.

— Мистер Трэверс, будьте добры, расскажите нам, от чего умерли Люциус и Нарцисса Малфой, — произнёс министр.

Глаза мужчины на мгновение задержались на Фадже. Он слегка нахмурился, будто заранее подбирая слова, и, наконец, заговорил:

— На миссис Малфой были обнаружены следы многократного применения заклинания «Круциатус». После этого её добили «Авадой Кедаврой».

Министр шумно выдохнул, отвёл взгляд и провёл рукой по лбу.

Трэверс перевёл дух и продолжил, уже медленнее, будто каждое слово приходилось вытаскивать через силу:

— На мистере Малфое… — он замолчал, посмотрел прямо на меня; в его взгляде впервые мелькнуло нечто похожее на сочувствие. — На его теле были обнаружены десятки глубоких порезов. Многие доходили до кости. Это было заклинание Diffindo, но применённое с большим мастерством. Раны наносились так, чтобы жертва как можно дольше оставалась в сознании… и чувствовала всё до конца.

Министр поморщился, словно от внезапной зубной боли, и тихо пробормотал:

— Ужас…

Я не чувствовал к этим людям никакой близости… но почему тогда внутри поднималось пламя ярости — дикое, необузданное, такое сильное, что казалось, вот-вот прорвётся наружу? Это были отголоски эмоций настоящего Драко? Или сама магия рода требовала возмездия?

Я поднял взгляд на стоящих рядом мужчин.

— Министр, благодарю вас за то, что нашли время встретиться со мной. Но теперь, с вашего позволения, я пойду, — сказал я ровно и слегка кивнул. — Мистер Трэверс.