Голубые саламандры Газпрома (СИ) - Волынская Илона
Из подсобки, зажимая нос, выскочила давешняя, жаждавшая сантехника, жилица. Ее глаза были большими-пребольшими и совершенно круглыми.
- Он там… Сантехник там… - прогундосила она, - Фу! Гадость какая!
- О, продукт полураспада уже отошел? – бодро поинтересовался Рико, - Теперь его можно вывести из транса!
Он нырнул в подсобку. В крошечной, заваленной сантехническим хламом коморке царила свежая и весьма недвусмысленная вонь, лишь слегка приглушенная острым запахом спирта. Рико брезгливо повел усами, и аккуратно ставя начищенные ботинки между валяющимся на полу мусором, подобрался к кушетке, на которой возлежало разнообразно благоухающее тело. На полу стояла почти порожняя бутылка водки, в которую был опущена прозрачная полая трубка больничной капельницы. Второй конец трубочки был крепок зажат во рту сантехника. Сквозь сон по-детски плямкая губами, он со свистом вытягивал со дна бутылки последние капли водки.
- Какой изобретательный мессир сантехник! – чуть приподняв брови, иронично процедил Рико, вытащил из кармана маленький коричневый пузырек, присел на корточки и влил содержимое в опустевшую бутылку. Погруженный в транс сантехник снова потянул губами. Влитая в бутылку жидкость коричневой змейкой скользнула вверх по трубке и всосалась в сантехника. Спящий шумно глотнул…
Его налитые дурной темной кровью глаза распахнулись шире, чем у потрясенной жилицы, и выкатились из орбит, будто хотели сбежать с мгновенно почерневшего лица. Скрюченные пальцы царапали горло, словно хотели разорвать. На искаженных дикой судорогой губах проступила пена, сантехник истошно завыл…
Рико выхватил меч из ножен. Сталь свистнула от стены к стене тесной каморки. Мгновенно подрубленные все четыре ножки кушетки подломились и сантехник грянулся об пол. Остро заточенный кончик узкого меча застыл у самого его горла.
- Ты почему женщине унитаз не чинишь, засранец? – очень вежливо спросил Рико, причем последнее слово звучало как некое титулование.
- Зачем ей унитаз, все равно попользоваться не успеет, - судорожно дергая кадыком, прохрипел сантехник.
- Почему? – слегка надавливая на меч, так что на горле сантехника появилась набухающая капля крови, спросил Рико.
Но сантехник уже опомнился. Валяясь поверх обломков кушетки, он злобно зыркнул на Рико, и выдохнул вместе с сочащейся изо рта, как у взбесившейся собаки, струйкой белой пены:
- Ничего я тебе не скажу! И не заставишь – не боюсь я тебя!
- Право же, сие просто эпидемия какая-то! – возмутился Рико, - Никто меня не боится, никто не желает со мной беседовать… А попробую-ка я вас, милейший, все же напугать. - ласково-ласково пообещал Рико и легко повел кистью. Острие меча скользнуло по грязной шее – кровавая капля превратилась в пока еще тонкую алую нить, - Или ты и впрямь надеешься, что всех верных своему делу сантехников будут как положено – мочить в сортире? А ежели я снесу тебе голову, да выкинуть ее на забаву жильцам твоего участка… - тоном «изложим теоретическое обоснование перед началом практического опыта» сообщил Рико, - Тело твое сожгу в пыль, в черный, сухой пепел… И никакой надежды раствориться в Великом Полураспаде. Никогда… Ты меня понимаешь?
В глазах сантехника на миг блеснул настоящий ужас – и тут же лицо его окаменело в решимости, а в глазах засиял восторженный свет:
- Кто в дерьме живет, тот смерти не боится! – гордо выпалил он... и его скорчило рвотной судорогой. Рико едва успел убрать клинок. Глаза сантехника закатились, он вновь дернулся, и в каморке завоняло еще сильнее.
- Безнадежно! Vieux diable! – зло выругался Рико, брезгливо отирая острие клинка об одежду сантехника.
Не оглядываясь на валяющееся на полу скрюченное, судорожно дышащее тело, Рико вновь выбрался во двор ЖЭКа, навстречу все такому же монотонному шарканью метлы. Старая дворничиха по-прежнему елозила истертыми прутьями в луже, размазывая черную грязь по асфальту.
- Прошу прощения, сударыня, - проговорил Рико, обращаясь к обтянутой грязным оранжевым жилетом спине, - Боюсь, там вам тоже придется прибрать. - он кивнул на подсобку.
Дворничиха мрачно глянула через плечо:
- Ходют и ходют, мусорют и мусорют, а дворники прибирай! Чисто! – последнее слова она выплюнула из плотно сжатых губ, как выплевывают самое грязное из ругательств. Наверное, так же ненавидяще жрецы Перуна проклинали христианских священников, что принуждали их собственными руками низвергнуть свое божество с алтаря, - Дворники у нас самые распоследние, о дворниках никто не думает!
Не слишком вслушиваясь в ее бормотание, Рико озирался по сторонам. У ворот ЖЭКа стоял трактор для вывоза мусора. Помнится, когда Рико входил в каморку сантехника, трактора здесь не было. Не выпуская огнемета, он легко вскочил на колесо и заглянул в прицепчик. Вместо выметенных с улицы листьев и сучьев, вместо мусорных кульков и груд слежавшейся дряни прицепчик заполняли аккуратно сложенные папки жэковской документации. Рядом притулились мешочки с чем-то вроде личных вещей – в одном Рико обнаружил электрочайник и связку кипятильников, в другом явно побрякивали кружки и шуршал увязанный в целлофановый кулечек сахар. Рико спрыгнул с колеса и задумчиво пробормотал:
- Полностью упакованный ЖЭК... А ведь мы сегодня, помнится, уже проезжали такие трактора перед воротами ЖЭКов. И мусора в них тоже не было. Массовые миграции? Великое переселение коммунхоза? Сомнительно. А не обидно, что ваш мусорный прицепчик для иных дел приспособили? – мотнув головой в сторону загруженного папками трактора, возвысил голос Рико.
Лицо дворничихи оставалось совершенно неподвижным, будто у взявшейся за метлу каменной бабы. Рико поглядел на нее безнадежно, повернулся уходить...
- Дворника обидеть каждый может, - почти пропадая в шарканье метлы, прошелестело у него за спиной. – Ваша вот... Общественность, чисто... извиняйте, что матюгнулась... Дворников обижает... Так у вас работа такая... А другие нас за что ж? – шарканье метлы стало резче, гневней, - Или мы, чисто, хуже? Опять таки за матюк извиняйте...
Рико стоял не шевелясь, боясь обернуться, боясь сделать шаг назад, чтобы лучше слышать. Ему лишь казалось, что уши у него удлиняются, вытягиваясь в сторону обиженно бубнящего за спиной голоса.
- Вы, говорят, дворники, все равно служите плохо, неправильно служите, не то, что другие прочие, так вот и помалкивайте, если вы дворники. А чего это мы должны помалкивать? Дворникам, чисто, тяжелей, чем другим... Прутья на метлы сама ломай, тележку за свои деньги покупай, а служить-то надо, потому как если не мы, так кто ж? А они говорят – дело, чисто, общее, говорят – поддержать надо, все согласные: электрики согласные, сантехники согласные, одни вы, дворники, воняете, что не согласные. Говорят: ничего от вас, кроме вони, вот и не воняйте тут, раз все согласные, даже сантехники. А чего бы им не быть, чисто, согласными, им хоть и в подполье уходить, а все равно тут попристраиваются, а дворникам в подполье делать нечего, в подполье разве разметешься? – метла длинно шаркнула.
- Зачем в подполье? – даже не поворачивая головы, чтобы не спугнуть неожиданные откровения, тихо-тихо, будто себе под нос спросил Рико.
Мгновение за спиной царило молчание, Рико не видел, но чувствовал, как дворничиха опасливо косится на окна ЖЭКа. Шарканье метлы возобновилось.
- Был бы ты мент, может, я б тебе чего и сказала, мент хоть не до конца, а все же наш – тоже мусор. - тихо-тихо, на самом пределе слуха донеслось до него, - А ты так, общественник, чисто… Ой, я снова извиняюсь! Не дело дворнику с Общественностью, да против своих… – метла с горестным возмущением пристукнула об асфальт, - Дворники такие же работники коммунального хозяйства, как и прочие! Дворникам и так все тычут, что они, чисто, распоследние, а как дворникам не быть последними, если им нормально служить не дают?
И снова воцарилось молчание. Рико ждал.
- С отшельником поговори, - еще тише, так, что Рико уже и не был уверен, слышит ли он что-то, или ему чудится, выдохнули за спиной, - Может, отшельник тебе и скажет чего. Ему терять нечего, он решил не уходить.
