Законы Нижнего мира (СИ) - Сысоев Евгений

Лекс знал, куда он попал, хотя вживую этих устройств не видел, только читал о них. Портал душ. Когда-то подобные изобретения использовались для связи на расстоянии. Но со временем от них отказались. Они были чрезвычайно дороги в постройке и обслуживании, и со временем их вытеснило устройство телеграфа. Да, менее эффективное и удобное, зато значительно более простое.

Суть же Портала душ заключалась в следующем: имея специально настроенный артефакт-передатчик, можно было перенести свое сознание в такой вот зал, чтобы обменяться информацией с человеком, имеющим выход на этот канал. Расстояние для такой связи не было помехой, проблема таилась в измененной энергии звезд. Она сильно ухудшала сигнал, а поскольку со временем, в мире ее накапливалось все больше, экранировать такие обсидиановые залы, становилось все сложнее. И то, что сейчас видел Лекс, было настоящим произведением искусства. Комната была вырезана в монолите обсидиана.

Судя по количеству овальных облаков, портал душ имел четыре канала, что даже в давние времена было роскошью и редкостью.

Мерцание призрачных сгустков было вызвано присутствием Лекса. «Стерильность» помещения была нарушена. Облака рябили, исчезали и появлялись, роняя бессмысленные, незаконченные фразы. Лекс подошел поближе.

— Я… я… я… — заикалось красное облако. — Многим рискую, передава-ва-вая…

— Да, та-та-там мой агент, — включилось фиолетовое — несомненно, голос Кроне.

— Все долж-жно было… было пройти гладко, — снова красное. — Но вмешалась н-н-н-неизвестная перем-менная.

— В Астролде мы т-т-тоже были уверены-ны-ны, а в итоге… — заговорил синий.

Лекс постоял полминуты, но понял, что все равно ничего из этой околесицы не поймет, и уже хотел было уйти, но только он начал разворачиваться, как «заговорило» желтое облако. Юноша замер на месте, челюсти сжались, взгляд стал прищуренным и злым, на щеках заиграли желваки. Этот голос он не спутает ни с чьим другим. Тем более фраза, произнесенная чисто, без помех, была почти той же, которую Лекс услышал при первой встрече:

— Полагаю, лучший совет на данный момент — набраться терпения и ждать.

Глава 5

Сколько она уже здесь, пятнадцать, шестнадцать дней? Да, чуть больше двух недель. Ирин устало протерла глаза и стала натягивать белый халат. Девушка не отличалась суеверием, но сейчас готова была поверить, что ее кто-то сглазил, слишком уж неудачно складывалась жизнь за последние несколько месяцев. Но даже по сравнению с недавними событиями сейчас все было намного хуже. На краю света, в какой-то пещере-дворце, заниматься тем, за что она по доброй воле никогда бы не взялась.

Ирин ненавидела эту работу. Ненавидела людей, которые ее окружали — темные, неприятные личности. Ненавидела доктора Мура. Но больше всех — профессора Аватана. Старый хитрец наверняка знал, подо что подписывает свою ученицу, но и глазом не моргнул!

Впрочем, все начиналось не так плохо. Две с лишним недели назад ее привезли в особняк в горах — красивое, живописное место на границе Инамии и Верисии. В курс дела вводить не спешили. У Ирин было время осмотреться, привыкнуть. Подозрений, вроде бы ничего не вызывало, ну, разве что некоторые люди, живущие и приезжающие в особняк, выглядели как профессиональные убийцы. Но мало ли, может, показалось. Через день к девушке пришел заместитель Мура и повел ее в одну из лабораторий. Здесь занимались изучением влияния ауры Нижнего мира на живые организмы. Это было лишь одно из направлений научной деятельности. Всего научный проект насчитывал, как поняла Ирин, около шести областей. Мирсет познакомили с ее непосредственным начальником, и она приступила к работе.

Поначалу ей даже нравилось то, чем здесь занимались. Коллектив был, правда, несколько зажатым — никто ни с кем не общался, и вокруг всегда витала атмосфера напряжения. Но это с лихвой компенсировалось любопытными открытиями в области изучаемого предмета. Ирин не сталкивалась ни с чем подобным, хотя библиотека Академии по праву считалась самой передовой. Девушка с головой ушла в работу и даже не заметила, как постепенно начала затмевать своих коллег. Ей было даже удивительно, как эти люди умудряются топтаться на месте, имея такой объем данных. Это потом она поняла, что, просто никто не хотел выделяться.

В итоге вышло так, что всего через неделю весь значимый прогресс в исследованиях продвигался только благодаря Ирин. Тут-то ее и заметили. Мур вызвал девушку к себе, и с этого момента ее жизнь в особняке пошла наперекосяк.

Перво-наперво ей не понравился сам доктор — нервный, суетливый, неприятный в обращении. Он относился к людям, как к инструментам. Если Ирин добилась каких-то результатов в исследованиях или у нее что-то нужно было выяснить, то Мур становился приветливым и даже заискивающим, но только доктор получал желаемое, как его лицо тут же обретало отсутствующее выражение, и он мог вмиг оборвать разговор, нередко даже грубо, сказав, например, что у него нет времени на всякие глупости. Вообще Мур отличался крайне раздражительным характером. Если его не понимали с первого раза, а такое случалось часто из-за его манеры непоследовательно излагать мысли, упуская важные детали, то доктор мгновенно закипал и мог выражать свое негодование весьма грубым способом, в том числе и с применением оскорблений в адрес собеседника.

Но новый, неприятный начальник — это полбеды, можно привыкнуть. А вот к чему Ирин привыкнуть категорически не могла, так это к новым условиям.

Через пару дней весь научно-исследовательский состав передислоцировали в новое место — куда-то на северо-восток. Упомянутый дворец-пещера — место мрачное, неприятное, но, вместе с тем, удивительное. Мрачная, старинная архитектура дворца, страдающая непомерным гигантизмом, что выражалось в высоких сводах, широких дверных проемах и больших, в человеческий рост, каменных блоках, соседствовала с убранствами природного происхождения — неуютными тоннелями пещер, сталактитовыми потолками и подземными озерами. До Ирин уже дошли слухи, что это было легендарное, последнее пристанище культа мерцающих. Здесь свою смерть нашел Ктар. Но девушка была не слишком впечатлена открытием. Во-первых, потому что ее передвижение по дворцу было строго ограничено, впрочем, свободного времени для изучения пристанища мерцающих у нее все равно не было. Во-вторых, Ирин ждали более серьезные потрясения.

Сразу по приезде Мур познакомил девушку с новым проектом, над которым ей предстояло трудиться. Он привел ее в просторную лабораторию, обустроенную, видимо, задолго до ее прибытия. В середине комнаты, квадратом, были выставлены металлические, массивные столы, они окружали неровную полость в полу. Слева, вдоль стены, стояли шкафы и тумбочки, их разделяла доска, исписанная мелом. У противоположной стены находились самые примечательные объекты лаборатории — семь стеклянных колб в человеческий рост. По роду деятельности Ирин случалось сталкиваться со всяким: страшными болезнями, мутациями, приходилось не раз заниматься вскрытием и прочее. Однако то, что она увидела в колбах, часто потом являлась в страшных снах.

Изувеченные чем-то совершенно чуждым людской природе, человеческие тела. Участки кожи покрывали образования, внешне похожие на гангрену, однако твердые по структуре, из некоторых конечностей торчали черные костяные наросты. Такие же, но меньшие по размеру, покрывали часть головы, лица и шеи. Покойники безучастно плавали в формалине, и никто не обращал на них внимания, видимо, все уже привыкли.

Мур пояснил Ирин, что главным проектом их деятельности является излечение от одержимости. Благодаря их достижениям, получилось заморозить процесс преобразования, но до конечной цели было еще далеко.

С этого момента у Ирин стало появляться все больше сомнений касательно, не только морально-этических норм происходящего, но и законности. Странно было, что ученые, каждый по отдельности или небольшими группами, работали над частью проекта, не имея доступа к другим исследованиям, руководители строго следили, чтобы работники не пересекались и не общались друг с другом. Было это как будто незаметно из-за большой загруженности каждого специалиста, но Ирин в последнее время из-за нервного состояния часто смотрела по сторонам и анализировала происходящее.