Мелани Джексон - Наваждение
Между строк читалось предположение, что ее тело может сделать многое и для него в том числе. Она присела на край табурета у стойки бара и закинула ногу на ногу.
— Вы не откажетесь поужинать со мной? — спросил Мигель. Он тоже сел. Его голос был плавным, как накатывающийся прилив искушения, которому невозможно было противостоять.
«Сказал паук мухе».
«Мудро ли это, cherie? Он очень хорош…»
«Именно за этим я сюда и пришла».
Хотя она не знала, насколько это мудро и мудро ли это вообще. Мудрость была еще одной роскошью, которую она не могла себе позволить.
— Конечно, — ответила Нинон, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более непринужденно и по-калифорнийски. Хотя и без того было ясно, кто кого собирается съесть за ужином.
Мимолетный образ своего обнаженного тела, прижатого к нему, мелькнул перед глазами, указывая на то, что ее мысли тоже были с подтекстом. Этот двойной смысл, даже на подсознании, пугал ее и беспокоил. Она гадала, был ли этот образ ее собственным или почерпнутым из его сознания. Возможно, он посылал ей какие-то импульсы обольщения. Было ли это частью его силы?
— Вы скрасите мне вечер, — сказал он. Его тело, выражение лица, голос — все говорило о том, что он восхищается ею и с нетерпением ждет, что же она на это ответит. Она прекрасно понимала, что всему причиной его природная, или не природная, харизма, ничего личного — свои чары он использовал везде и со всеми. И все же им сложно было не поддаться.
Он протянул руку, но она ее не приняла. Она была готова, контролировала себя, и все же тот мимолетный образ, когда они были вдвоем, не выходил у нее из головы. Прикоснуться к нему было слишком рискованно. Не здесь. Не сейчас. Его умелые пальцы могли вобрать в себя ее волнение, ее влечение. Он наверняка ожидал чего-то подобного, и не нужно, чтобы он получил этому подтверждение.
— Может, вы хотели бы взять с собой вашего сопровождающего? Я уверен, что за отдельную плату Коразону разрешат составить нам компанию.
Его задела ее нерешительность, и он выразил это в своем предложении. Однако больше не пытался ее коснуться — видимо, понял, что рискует остаться без пальцев. Не то чтобы он боялся боли, просто был достаточно умен, чтобы осознавать, что их отношения еще не зашли настолько далеко, чтобы дать жертве понять, что дело может дойти до кровопролития.
Однако мысль захватить с собой кота была не так уж и плоха. Ведьма должна всегда находиться рядом со своим талисманом… Нет, нельзя. Она не может подвергать Коразона опасности. Это всего лишь кот, а не маленький чертенок.
— Нет, спасибо, он равнодушен к местной кухне. К тому же он сейчас на диете Аткинса, поэтому не употребляет углеводы. А следовательно, бобовые и черепашье мясо вряд ли ему подойдут. — Нинон выдавила из себя улыбку.
— Не думаю, что в перьях много углеводов, — согласился Мигель.
— Думаю, их там вообще нет. Впрочем, у него есть дурная привычка слизывать соль с моих «Маргарит».
Мигель снова улыбнулся, но на этот раз она почувствовала искренность и личную заинтересованность, улыбка предназначалась именно ей. У нее свело мышцы живота, и она вынуждена была отвернуться. Она не ожидала столь сильного физического влечения.
Мимолетного взгляда, брошенного в окно, хватило, чтобы заметить кое-что необычное. На горизонте внушительным строем собирались черные тучи. Они должны пролиться дождем. И будет молния. Неужели Сен-Жермен покинул Мексику, и Мать-природа снова вошла в свои права? Или все наоборот?
— Он скоро будет здесь, — мягко произнес Мигель, проследив за ее взглядом. — Я всегда любил дождь. Это настоящее чудо в таких засушливых землях. Иногда я выхожу под дождь и купаюсь в струях воды.
Обнаженный… Он все с себя снимает при этом. Как и Нинон, с тем лишь отличием, что она купается в огне, а не в воде. У нее даже дыхание перехватило от картины, где оба они обнаженные. Она запнулась и отогнала это видение.
— Позвольте купить вам что-нибудь выпить, с двойной порцией соли, если пожелаете. «Огненная вода» здесь тоже ничего, а вот к вину я бы не рискнул притронуться. — Он придвинулся ближе, и волоски на руках Нинон встали дыбом, словно от статического напряжения. — А потом можно сходить поужинать.
— «Маргариту», пожалуйста, — сказала она, не глядя на него, не глядя на грозу. Она уставилась на свои позолоченные пальцы ног, выглядывающие из сандалий, и старалась дышать ровнее.
Уже через секунду он держал бокал с напитком в руке. Либо она что-то пропустила и на самом деле прошло больше времени, чем она предполагала, либо он каким-то образом умудрился предугадать ее желание и передать его бармену прежде, чем она успела его озвучить.
— Это вам, — сказал он.
Чувствуя ее замешательство, он тут же отступил, перестав будить в ней основной инстинкт. Это было непостижимо, но он читал ее, как раскрытую книгу. Он мастерски умел манипулировать людьми.
— Спасибо. И еще соли.
Нинон взяла бокал неохотно — не успела проследить, чтобы в текилу и лайм не подмешали ничего лишнего. Она с опаской сделала маленький глоток. Есть такая едкая текила, от которой на губах и гортани вполне могут появиться ожоги второй степени, но она боялась не этого.
Впрочем, ее опасения не оправдались. Напиток оказался довольно мягким, а ее обостренные вкус и обоняние не выявили в нем никаких опасных добавок, кроме разве что растворенного в бокале желания затащить ее в постель. Мигель отпил из своего стакана и провел языком по ободку. И снова вспышка воображения: его язык путешествует по ее телу, слизывая соленый пот. Ее или его? Нинон не знала. Она глядела, мимо воли заинтересовавшись.
Что-то там было еще. У нее была лишь доля секунды, чтобы разглядеть, пока он слизывал соль со стакана, но она была уверена, что видела две черные полосы с обеих сторон языка. Врожденная окраска языка не была чем-то невиданным. У некоторых пород собак языки черно-синие, но эти полоски были симметричными и, по всей видимости, появились там не случайно, также как и тонкие шрамы на щеках. Но кто, черт возьми, сделал такую татуировку у него на языке? Это же, наверное, адская боль!
«Скажи спасибо, что не раздвоенный».
Она снова посмотрела в окно. Туда смотреть было безопаснее.
— Может, выйдем на улицу? — спросил он. — Я знаю беседку, где мы могли бы сесть и любоваться грозой.
Идея оказаться снаружи, где так много мест, куда можно бежать, выглядела заманчивой. И еще ее пьянило близкое к экстазу ощущение от бьющих рядом молний. Конечно, если они будут где-то совсем близко, ей придется покинуть Мигеля. Под слоем «автозагара» скрывались золотистые линии, свидетели всех ее предшествующих встреч с огнями Эльмо, и они начнут светиться, если рядом ударит молния.
— Отличная мысль, — сказала она, лишь немного покривив душой.
Они шли бок о бок по протоптанной дорожке, окаймленной шелестящими пальмами, которые тоже были завезены сюда белыми людьми. Беседка была построена в стиле, слегка напоминающем мавританский, и из нее открывался вид на церковь, Iglesia de San-Jose, которая представляла собой пару перпендикулярных белых башен, увенчанных ярко-красными куполами. Ей было далеко до жемчужины зодческого искусства, но Нинон отметила ее для себя, так как это было самое высокое здание в городе. Возможно, придется воспользоваться им, если ее время придет, а она так и не найдет помощи.
Мигель был предупредителен, считаясь с ее очевидным желанием избежать прикосновений, и все же она чувствовала его взгляд на своем лице, когда они поднимались по ступеням беседки. Она понимала, что его любопытство и голод растут. Кто она такая? Чем занимается? Почему она сразу же не упала в его объятия? Наверное, с ним такое впервые.
Принять вызов или спрятаться? Прекратить игру? Нужно ли говорить ему, чем она занимается и чего хочет? Если, конечно, он сам еще не догадался.
Нет. Еще рано. Может быть, ее по-настоящему к нему влечет, но это ровным счетом ничего не значит. Страсть обманчива. Он может оказаться вторым Сен-Жерменом. Нужно быть полной дурой, чтобы только из-за красоты принять его за странствующего рыцаря. Другие женщины, оглушенные первыми приступами желания, может, и верили. Она же всегда считала, что предаваться слепой страсти — это все равно что смотреть, как двухлетний малыш играет с огнем. Она в свое время сильно обожглась и теперь была более осмотрительной.
— Расскажите хоть немного, чем вы занимаетесь, — поддержал разговор Мигель.
Нинон улыбнулась.
— Я была чем-то вроде Мэри Поппинс для людей, у которых не ладились отношения. — Видя, что он растерянно заморгал, она пояснила: — Ну… знаете, Мэри Поппинс, волшебная няня, которая прилетала вместе с северным ветром… или восточным, я уже точно не помню. Так вот, она занималась с ребенком, пока он не исправлялся, а затем, как только ветер менялся, улетала.
