Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Гурниссон пережил эту ночь. Он даже добрался до…
…дома.
Долина. Живописная. Безмятежная.
Гурниссон уже изменился. Гномы — плотные, низкорослые существа. Однако его мышцы стали настолько могучими, что вышли за пределы нормального. И его натура тоже изменилась. Душа гнома омрачилась.
— Топор изменяет своего обладателя, брат. Смотри, как он вырос.
Дом, однако, не остался таким же, каким он покинул его. Он бродит среди сожжённых домов и трупов. Он останавливается над женщиной и ребёнком, которого она сжимает в своих окровавленных руках.
Гурниссон наклоняет голову. Среди пепла его сломанной жизни, он плачет.
Мщение.
Гурниссон в зале гномьего правителя угрожает жестоким возмездием его владельцу.
Благородный аристократ смотрит на него с несмешливым бесстрастием. Слова, которым они обмениваются, становятся всё горячее, приправленные взаимной неприязнью. Есть некое нерешённое дело между ними, которое лишь подбрасывает дров в пламя гнева.
Ленивым жестом толстой руки, аристократ отдаёт приказ прикончить Гурниссона и, таким образом, находит свою собственную погибель.
Зала превращается в покойницкую. Зала благородного лорда, богато украшенная золотыми украшениями замечательной работы и сложными гобеленами правящего клана, становится кровавым месивом из сломанных тел и залившей всё крови.
Не торопясь, Гурниссон обривает голову. Ножом, взятым с пояса убитого аристократа, он обрезает свои волосы, пока не остаётся лишь щетинистый гребень, который означает, что гном принёс клятву истребителя.
В муках стыда, он покидает сию залу и отправляется в неутомимую охоту за собственной погибелью.
Альтдорф.
Столица проклятой Империи. Место рождения самозваного бога Зигмара Молотодержца.
Обычная таверна — убогий притон, кои так распространены во всех имперских городах. Распутство и пьянство, моча и рвота, потная толпа людишек разбазаривает жалкое количество медных монет, чтобы хоть на мгновение забыть о своей суровой жизни.
Гурниссон здесь. И другой. Человек.
+Этот… дурак… прикончил Скьяландира. Это был он.+
Они пьют и разговаривают. Узы, образующиеся во время возлияний, частенько продолжаются и позже, но человек произносит, наверное, самые глупые слова в своей жизни.
Он произносит нечленораздельную клятву. И гном тоже.
Клятва.
Военачальник умирает.
Прааг пылает. Пламя поглощает внешние районы, и хриплые песни захватчиков разносятся по разрушенным улицам и переулкам.
Небеса побагровели. В буквальном смысле: облака приобрели глубокий багровый цвет артериальной крови. Волшебство заражает воздух, когда чары, заключённые в разрушенных стенах, свободно просачиваются в омрачённое небо. Повсюду вонь огня и дыма, кровь и смерть, грабежи и убийства.
Существа, которые не должны бродить на улицах, пируют на останках мёртвых. Они глядят на мир через глаза-бусинки стервятника, избегая любого, кто подходит слишком близко, и вырывая глотки у смертельно раненых.
Прааг горит, и в то же самое время — полководец умирает.
Его жизнь заканчивается в шквале насилия, в окружении вздымающейся массы собственных воинов. Лезвие, которого он боится, оружие, которому суждено окончить его жизнь, — пылает от ненависти ко всем подобным военачальнику. Оно ликует от боли, которую собирается принести. Она воет своё презрение к Губительным Силам. Гурниссон — Истребитель, владелец топора — ревёт, подобно люстрианскому карнозавру.
Броня военачальника пробита, чары, наложенные его рабами-колдунами, сгорают и становятся бесполезны. Он чувствует горячие струйки его собственной крови, стекающие по внутренней поверхности разрубленных плит его доспехов.
Топор опускается — вспышка раскалённого звёздного металла (громрила, как гномы называют сей редкий и драгоценный металл) — и сносит его голову с плеч.
Тишина опустилась на…
…стоп, остановите это. Келмайн, Ллойгор. Я увидел доста…
…силы военачальника. Они останавливают разрушение, неуверенность сменяет гул злобного торжества. Человек компаньон Гурниссона наклоняется, подбирает с земли голову вождя и поднимает её так, чтобы все могли увидеть.
«Ваш военачальник мёртв! — кричит он, оскалив зубы в гневном триумфе. — Ваш вождь мёртв!»
Он едва не упал.
Ошеломлённый, он протянул бронированную руку, чтобы на что-нибудь опереться. Дыхание превратилось в судорожные хрипы, которые его деформированное горло превращало в задыхающееся рычание.
— Ваши видения, — сказал он, когда его пульс, наконец, упокоился, — никоим образом меня не успокоили.
Братья смотрели на него с теплом ледника. В их улыбках был голод. Они смаковали слабость вождя.
+Он прикажет нам убить гнома, брат. Он думает, что может остановить это.+
+Именно это он и сделает, Ллойгор.+
+Как лучше справиться с этим?+
+Так, как мы всегда справлялись с подобным. Успокоим его. Пусть он поверит, что всё под контролем. Он почувствовал дыхание собственной смерти. И его страх будет лишь расти с приближением сего времени.+
+Эта война, этот город… Всё было напрасно?+
+Отнюдь. Подумай о том, что произошло. Тысячи погибли благодаря нашим действиям. Да, этот удар недостаточно тяжёл, чтобы сокрушить Кислев, но Прааг будет восстанавливаться годы и годы. Эта армия будет рассеяна, но это терпимо. Есть и другие, более достойные вожди.+
+Ты прав, брат. Ты прав.+
Они заверили Когтя Демона, что подобной участи можно избежать, и что смерть была всего лишь одной из возможностей. Они соткали свою ложь с невинной простотой, и он успокоился.
— Позаботьтесь, чтобы гном и его оруженосец человек умерли. Позаботьтесь, чтобы топор потерялся и не скоро мог найтись.
— Мы сделаем всё возможное, — с улыбкой солгал Келмайн.
— Если видение действительно ниспослано владыкой Тчаром, будет богохульством попытаться помешать предназначению, которое он для тебя подготовил, — не смог удержаться Ллойгор.
— Тем не менее, сделайте это.
— Как пожелаешь.
Когда он ушёл, они обменялись взглядами. Чёрные и белые фигуры вновь скользнули на стартовые позиции.
Прелестно.
IV
Видение не показало фактическую истину. Не совсем.
В конце концов, обезглавливание Арека было не настолько чистым, как сие показало видение. Каким бы оно ни было, но точно не чистым.
Гномов часто сравнивают с их человеческими союзниками и соседями. Популярная имперская литература описывает их как «мелких, но толстых», всегда подгоняя их к человеческим меркам. Вечно хмурых, бородатых властелинов гор Края Мира, дороживших обещаниями и серьёзно относящихся к своим причудливым клятвам, вне всякого сомнения было полезно иметь на своей стороне в битве.
Иногда, люди могут быть очень тупыми.
Для обвинения гномов в их излишне суровом характере, нужно было совершенно не понимать особенности психологии народа дави. Это означало проигнорировать патологическую одержимость древней культуры каждым пренебрежением, каждой несправедливостью, каждой потерей, которую они когда-либо понесли. Каждый месяц одна из твердынь атаковалась крысолюдами. Каждую неделю очередной вожак зеленокожих возвещал о собственном господстве, устанавливая свежие трофейные колья вдоль горных дорог.
Насмехаться над тем, какое значение они придают соблюдению клятв и выполнению обещаний, означало унизить общество, которое пережило кровавый рассвет цивилизаций. Нарушить обещание, наплевать на клятву — в их глазах означало разрушить братство. Это точка опоры, на которой держалось их общество. Это было всем, что у них было.
Каждый гном помнил об этом. И они также знали, что пределы их гнева намного превышают всё, что может понять любой человек.
В удар он вложил каждую отложившуюся в памяти обиду. Он вобрал каждую толику кипящей, чёрной ярости в удар, что обезглавил Когтя Демона и остановил разрушение Праага. И всё же, даже несмотря на это, топор, выкованный в древности одним из богов-прародителей, не до конца перерубил шею.
Он проворчал проклятие на хазалиде, сплюнув кровь со слюной. Наступив широкой подошвой ботинка на обух топора, словно вгрызаясь в землю лопатой, он заставил громриловое лезвие погрузиться глубже. В пространстве между наплечниками и лицевой пластиной шлема брызнула чёрная, грязная кровь, выталкиваемая из тела умирающего вождя всё ещё бьющимся, хоть с каждым мгновением всё слабее и слабее, сердцем.
Голова отскочила прочь, когда оторвалось последнее сухожилие, и бронированное тело дёрнулось на земле.
Произошедшее далее, видение показало с пугающей точностью.
«Ваш военачальник мёртв! — кричит Феликс Ягер, оскалив зубы в гневном триумфе. — Ваш вождь мёртв!»
