Дэвид Коу - Магистр
— Она наш проводник, — объяснила Мелиор. — Она оказывает нам услугу. А еды хватит на всех, даже если мы и задержимся на день.
Джибб снова выглядел не очень счастливым. Конечно, он не доверял этой женщине, что заставило и Премеля относиться к ней с подозрением. Но у Мелиор, казалось, не было никаких сомнений на ее счет. Кроме того, несмотря на их недавнее столкновение и весьма жесткое предупреждение, которое Мелиор сделала Мыши, ей, казалось, была приятна ее компания. Первый час или два они шли вместе позади мужчин и немного отставая от них, хотя Джибб держался рядом с ними, и разговаривали. Судя по тому, что удавалось услышать Премелю, Мелиор, очевидно, задавала женщине вопрос за вопросом, а Мышь, которая вначале отвечала неохотно, становилась все более разговорчивой.
Однако через некоторое время напряжение от ходьбы по мягкой неровной поверхности начало дурно сказываться на Мелиор. Она сделалась молчаливой, и, хотя не отставала от остальных, щеки ее покрыл неестественный румянец. Ее лицо, как и одежда, стало мокрым от пота.
Джибб забеспокоился; он все чаще оглядывался на нее после того, как утро сменилось медленно тянущимся днем. Они по-прежнему были недалеко от болота, и им приходилось вдыхать его зловонный запах. Вокруг них постоянно жужжали насекомые, и Премель уже собирался вытащить лучемет и начать стрелять по ним. Но затем подул легкий ветерок, и погода сделалась более приятной.
— Правительница, — наконец сказал Джибб. — Наверное, нам уже пора остановиться. Скоро стемнеет, и нам следует разбить на ночь лагерь.
Премель посмотрел на солнце, которое едва виднелось сквозь бурую мглу, висевшую над Налем и горами. Возможно, после полудня прошел час. Но не больше. Еще как минимум часа два будет светло. Но Мелиор выглядела плохо.
— Нет, — ответила она. Несмотря на ее вид, голос у нее был уверенный. — Ценю твою заботу, Джибб, но я чувствую себя хорошо.
Генерал кивнул, сжал губы, и они продолжили пробираться к подножию холмов. По мере их продвижения обстановка заметно улучшалась. Зловоние пропадало, и насекомых становилось все меньше.
И все-таки, когда они, наконец, остановились, Мелиор просто рухнула на спину, закрыв глаза, а ее грудь опускалась и поднималась в учащенном ритме. Джибб поспешил к ней, но она слабо улыбнулась и подала ему знак отойти.
— Со мной все в порядке, — тяжело дыша, сказала она. — Мне нужно немного полежать.
Генерал покачал головой, но встал и собрался отойти.
— Почему же со мною нет Орриса, когда он мне так нужен? — чуть слышно пробормотала она. — По крайней мере, он бы смог меня вылечить.
— Присматривай за ней непрерывно, — сказал Джибб, проходя мимо Премеля. — Если ей что-нибудь понадобится, позови меня. А мы с остальными пока разобьем лагерь.
— Я могу заняться лагерем, генерал, — сказал Премель.
Джибб даже не замедлил шага.
— Знаю, — ответил. — Но в данный момент я не хочу быть рядом с ней.
Генерал и остальные охранники установили шесть палаток, прежде чем угасли последние лучи дневного света. Достав еду в таком количестве, чтобы на всех хватило, они стали устраиваться на ночь. Джибб вернулся к Мелиор, которая теперь уже сидела, чтобы предложить ей еды и перевязать рану, но они почти не разговаривали друг с другом. Генерал большую часть времени выкрикивал приказы Премелю и остальным охранникам, а Мелиор смотрела в ночь и была задумчивой и усталой. Мышь держалась сама по себе, хотя она, казалось, не хотела отходить далеко от Правительницы, раз ей был вверен камень Мелиор.
Когда Мелиор, наконец, встала и захромала к своему месту отдыха, Мышь последовала за ней и расположилась в палатке, стоящей рядом с палаткой Правительницы, оставив Джиббу и Премелю ту, что находилась чуть в стороне.
На следующий день они значительно продвинулись вперед, несмотря на то что Мелиор было очень тяжело. Они снялись с места с первыми лучами солнца, позже немного отдохнули и снова остановились в самый разгар дня. И хотя Правительница снова казалась неестественно раскрасневшейся и изнуренной, она не жаловалась. Им даже не пришлось замедлять шага из-за нее.
— Как ей это удается? — услышал под вечер Премель вопрос Мыши.
Он мельком взглянул на нее и понял, что она обращается к нему. До этого он даже не осознавал, что она шла рядом с ним.
Премель почувствовал, что краснеет, и, повернув голову, снова стал смотреть прямо перед собой.
— Я, наверное, не тот человек, у которого стоит спрашивать об этом. Я — предатель. Я просто не так хорошо ее знаю.
— Ты должен знать ее лучше, чем я. Сколько лет ты уже на нее работаешь?
Он пожал плечами, чувствуя себя довольно неловко:
— Лет десять.
— И ты все еще ее не знаешь?
Премель снова посмотрел на Мышь. Она разглядывала его со слегка изумленным выражением лица и насмешливой улыбкой на губах. Он видел этот взгляд очень часто за последние полтора дня и решил, что это — его постоянное выражение. Она, вообще-то, была весьма привлекательной, несмотря на трудные обстоятельства их похода.
— Ты надо мной насмехаешься? — спросил он.
— Вовсе нет.
Он поднял бровь, и она засмеялась.
— Я не говорю, что вообще неспособна смеяться над тобой, — уступила она. — Или что не буду потом делать этого впредь. Но сейчас я не насмехаюсь.
Премель осклабился:
— Ну что ж, это обнадеживает. — Он снова посмотрел в сторону. — По правде говоря, я не думаю, чтобы кто-нибудь знал ее очень уж хорошо, за исключением Джибба и, может быть, колдуна, который был здесь несколько лет назад.
— Я слышала о том чудотворце, — сказала Мышь. — Это правда, что они с Правительницей полюбили друг друга?
Премель знал об этом немало. Он достаточно долго дружил с Джиббом и был осведомлен о том, какие страдания чувства Мелиор к колдуну причинили ему. Но это, решил он, не дело Мыши.
— Как я уже говорил, я не слишком хорошо ее знаю.
— А сейчас ты лжешь, — сказала Мышь. — Но ничего. Мне, наверное, не следовало спрашивать.
Некоторое время они шли молча, а солнце медленно опускалось все ниже. Премелю хотелось бы поговорить с ней еще. Джибб с ним теперь почти не разговаривал, и хотя остальные охранники по-прежнему ничего не знали о его вероломстве, они смотрели на него как на старшего офицера, а не как на друга. Однако он никогда не пользовался особым успехом у женщин, и Мышь заставила его почувствовать смущение и неуверенность в себе. И тем не менее общение с ней бодрило его, а она, казалось, была рада идти рядом с ним.
— Как ты узнала, что я лгал? — наконец спросил Премель, глядя себе под ноги. Немногие бы смогли это понять. Джибб и Мелиор — не могли.
