Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается
— Те, кому за это заплатят. Думаешь, дровосеки и плотники с радостью уезжали с того же карьера? Едва ли они посчитали, что их спасают от неминуемой беды. Зато они прекрасно понимали, что остаются без работы. Рабы не могут без работы.
— Рабы?
— А разве не так назывались дикари, которые в стародавние времена попадали к нам в плен, и их сдуру заставляли вкалывать в Вайла’туне?
— Мне представлялось, что их так называли именно потому, что заставляли работать…
— Какая теперь разница? Суть от этого не меняется. Сегодня никто уже не помнит, кому пришло в голову изобрести колесо. И кто впервые предложил использовать для покупки товаров силфуры. Нам кажется, что эти вещи были с нами всегда. По сути так оно и есть; Поэтому мы не готовы от них отказаться. И никогда не откажемся. Без денег труднее, чем с деньгами. Выжить, конечно, пока можно, но привычка покупать то, что не можешь произвести сам, слишком сильна. А когда-нибудь деньги вообще станут править Торлоном. Тогда все, у кого их нет, превратятся в рабов, то есть в дикарей.
— Не слышал, чтобы у шеважа были деньги, — заметил Тиван.
— Вопрос времени. Кстати, может быть, именно поэтому они с нами постоянно воюют. Если дать им деньги, научить ими пользоваться, то шеважа начнут с нами с таким же упоением торговать, а не драться. — Скелли подумал над своими словами и хитро подмигнул собеседнику: — Хотя нет, пожалуй, знакомить их с деньгами пока рановато.
Тиван оказался рядом с драпировкой, за которой, отодвинув, обнаружил дверь. Оба собеседника знали, что за дверью находится потайная комната, где последнее время любил отлеживаться после буйных застолий Ракли.
— Не помнишь, там была уборная? — уточнил Тиван.
— Теперь никто не помешает тебе проверить.
Судя по тому, что Тиван пропал надолго, уборная в комнате присутствовала. Когда он вышел, Скелли сидел в той же позе и равнодушно рассматривал свои пальцы.
— С облегчением, досточтимый хелет, — сказал он, убеждаясь в безупречности ногтей и чистоте сухой кожи. — Ваше отсутствие навело меня на мысль, что зрелища вроде драк дуболомов, простите, виггеров можно превратить в постоянное развлечение. Только эти развлечения не должны повторяться, чтобы не наскучить. Тебя не затруднит дернуть за колокольчик еще раз?
— Не затруднит. — Тиван машинально исполнил просьбу. — Но ты не ответил на мой исходный вопрос.
— Который был…
— Что подумают люди, которые напуганы действиями наших старых и новых врагов, когда увидят, как мы строим не крепостные сооружения, не заставы, а изгороди для, как ты выразился, развлечений?
— Ах, ты все об этом! Ну, на это я отвечу тебе очень просто. Они поймут, что мы не боимся. И будут нам за это только признательны.
— Сомневаюсь…
— Вот увидишь. А когда их жизнь наполнится новыми праздниками, которых за правление Ракли почти не осталось, нас вообще будут носить на руках. А довольным народом управлять проще, чем голодным и злым. Поспоришь?
Снова вошел Сартан.
— Пригласи-ка сюда Оррика и Буртона, если они уже освободились. Я дам им срочное задание.
Эти двое — неразлейвода. Трудятся быстро и споро. По отдельности у них получается хуже. Пишут, правда, не так хорошо, как говорят, иногда лепят непростительные ошибки, но у них очень влиятельный покровитель, так что грех их не использовать. К тому же писать им не придется.
Сартан ушел, даже не переспросив. Видать, парень знает всех писарей по именам. А может, и не только писарей. Откуда только он такой взялся? Наверное, и в грамоте разумеет.
— Тиван, кто этот юноша?
— Ты о ком, о посыльном? Понятия не имею. Вижу его сегодня впервые. Наверное, чей-то сын.
— В этом я как раз не сомневаюсь. Я даже знаю, как его зовут.
— Не помню, чтобы он представлялся.
— Это потому, что он утром уже заходил ко мне с завтраком.
— Ну, тогда ты знаешь больше моего. Я не обращаю внимания на подобные вещи. Если только это не хорошенькая девушка.
«А вот тут ты ошибся, Тиван, — подумал Скелли. — Не стоило упоминать при мне о своих слабостях. Ну уж раз сказал, ничего не поделать. Буду непременно иметь в виду».
— В этом ты не одинок, — ответил он вслух. — Но толковый посыльный не вещь. А уж если вещь, то весьма нужная в хозяйстве. Странно, я думал, ты проверяешь всех, кто имеет доступ к замку.
— А я думал, это ты выдаешь им верительные грамоты.
— Совершенно верно. Но человек с грамотой даже за моей подписью не имеет права быть посыльным или прислуживать в замке. Поэтому я и спрашиваю тебя. Этот Сартан мне нравится, но мне не нравится, что никто с ним не знаком.
Тиван пожал плечами.
— Ты всегда отличался подозрительностью, Скелли.
— Она помогает мне выживать в этом сумасшедшем мире.
— Прогони мальчишку и посмотри, кто будет недоволен.
— Чтобы снять с пальца тугое кольцо, необязательно отрезать палец. Достаточно распилить кольцо.
— Послушай, прежде чем разговаривать с Ротрамом, мне еще нужно сделать кое-какие дела. Я, пожалуй, пойду. Ты тут останешься?
— Разве ты не все свои дела сделал? — Скелли кивнул в сторону драпировки.
Тиван оценил шутку, но поднялся из-за стола и направился к двери. Там он столкнулся с входящими писарями. Те расступились, и Тиван вышел, бросив через плечо:
— Не прощаюсь.
Оррик был маленького роста и худенький. Со спины его легко было принять за мальчика. Буртон возвышался над ним на две головы. Казалось, под рубахой у него спрятан бочонок крока, обложенный для верности со всех сторон подушками. Более непохожих и более дружных приятелей Скелли еще не приходилось встречать. В довершение контраста Оррик говорил приятным низким голосом, а Буртон уморительно писклявил. В распоряжение Скелли оба поступили, разумеется, одновременно, и было это вот уже три зимы назад.
— Вызывали? — пискнул Буртон.
— Если тебе не с чего начать разговор, мой дорогой, поинтересуйся, как я себя чувствую, или скажи свое мнение о сегодняшней погоде. Конечно, я вас не вызывал. Вы пришли по собственному почину, чтобы размяться и подышать свежим воздухом.
Писари переглянулись. Оррик пронзил друга гневным взглядом и взял слово:
— Мы пришли по вашему указанию, вита Скелли. Какие будут распоряжения?
— Вот, уже лучше. Не стойте там. Идите сюда. Только дверь за собой потрудитесь закрыть.
Как ни странно, они не стали дружно наваливаться на дверь. Пока Буртон осторожно старался не хлопнуть створкой, Оррик прошел между стульями и деловито сел в кресло, только что освобожденное Тиваном. Скелли выждал, когда Буртон примостится рядом. К счастью, кресла были без подлокотников, иначе он едва ли смог бы втиснуться.
