Пола Вольски - Великий Эллипс
— Пожалей себя, не зли нас.
— Но он говорит истинную правду, — вмешалась Лизелл, от волнения еще более спотыкаясь на грейслендских словах. — Это все — наша собственность, это нам принадлежит, будьте так добры.
— Мы и не сомневаемся. Вы, конечно же, богатые путешественники, скрывающиеся под лохмотьями бродяг, это-то что-то новенькое. Может, вы на маскарад так вырядились?
— Понимаете, мы попали в неприятную ситуацию, и вся наша одежда потерялась…
— Все интереснее и интереснее, — констебль держал паспорта, внимательно их проверяя. — Гирайз в'Ализанте, Лизелл Дивер, граждане Вонара.
— Это мы, — подтвердил Гирайз.
— Настоящие в'Ализанте и Дивер скоро заявят властям о пропаже своей собственности. Может быть, заявление уже и поступило.
— Констебль, сэр, как же мне доказать, что я — это я? — взмолилась Лизелл.
— Будем считать, что настоящие владельцы этого богатства остались живы, — продолжал констебль, будто не слыша ее. — За такие деньги можно и убить. А может, у вас есть необходимость выдавать себя за в'Ализанте и Дивер, а?
— Констебль сочиняет небылицы, — Гирайз не мог сдержать иронической усмешки.
— Скоро все выясним. Руки за спину.
Гирайз повиновался, и констебль надел на него наручники.
— Тебя это тоже касается, — сказал второй констебль Лизелл.
Ей хватило сил не вступать в пререкания. И металлические кольца сомкнулись на ее запястьях. Невероятно, но на ней позвякивала короткая цепочка наручников. Констебль взял ее за левую руку, чуть выше локтя, и властно потянул за собой.
— Куда вы ведете нас? — спросила Лизелл.
— В участок на Западной улице. Шевели ногами, — скомандовал констебль.
Их вели по самому центру Юмо Тауна, прохожие останавливались и глазели на констеблей в хаки и их невообразимо одетых, закованных в наручники пленников. Лицо Лизелл пылало. Мечтая провалиться сквозь землю, она вначале смотрела себе под ноги, но вскоре к ней вернулось спасительное самоуважение, или самолюбие взыграло, и она, подняв голову, пошла вперед с тем давно позабытым достоинством, с каким бывшие Благородные шли на казнь в дни революции.
Они вошли в участок. На двери центрального входа красовалась эмблема Вечного Огня: слепящего солнечного света и любопытства прохожих больше не было. В участке царил полумрак, духота и тишина. Писец и пара караульных встретили вновь прибывших арестованных без особого интереса.
— Парочка незваных чужаков, — бросил по-грейслендски один из доставивших пленников констеблей. — Пойманы при пособничестве беглому туземцу. Препятствовали правосудию и оскорбили служителей закона. Подозреваются в воровстве или того хуже. Нашли у них краденые вещи. — Он выложил на стол конфискованные паспорта и портмоне.
Писец исследовал содержимое портмоне, и его скучающие глаза заблестели. Он аккуратно сделал запись в одну из своих книг, затем положил деньги и документы в верхний ящик стола и повернул ключ.
— Не поступало заявлений по этому случаю?
— Нет еще.
— Глаз с них не спускайте. Дело серьезное может выйти.
— Мы не воры! Мы ничего не украли! — вырвалось у Лизелл. — Мы не совершили ничего противозаконного!
— Имя? — строго спросил писец, занеся руку над книгой.
— Лизелл Дивер. Я — вонарка. Я — участник Великого Эллипса. В'Ализанте тоже из Вонара, и тоже участник. У нас и в мыслях не было препятствовать правосудию. Это было случайное стечение обстоятельств. Мы…
— Запиши «безымянная женщина, на вопросы не отвечает», — велел констебль. Писец кивнул.
— Это неправда! Я отвечаю. Меня действительно зовут Лизелл Дивер. Я…
— Имя? — обратился писец к мужчине.
— Гирайз в'Ализанте. Вонарский путешественник. Прежде чем вы напишете «безымянный, на вопросы не отвечает», позвольте мне поговорить с вашим капитаном или с иным главным здесь лицом. Если вы это позволите, все недоразумения тут же разрешатся…
— Недоразумения только начались, если ты вообразил, что вранье тебя спасет. А что касается капитана, так будь покоен, ты ответишь на все его вопросы, когда он вернется.
— Когда он будет здесь?
— Через два дня, а пока вы посидите в тюрьме центрального участка.
— Два дня! — воскликнула Лизелл. — У нас гонки, Великий Эллипс! Мы не можем сидеть здесь два дня!
— Если вы простые воры, то будете сидеть в исправительной колонии Южных территорий Ягаро несколько лет, или же вас приговорят к дорожным работам, и тогда по сравнению с этим наш участок покажется вам райским садом, — сообщил ей констебль. — А если мы установим, что вы убили законных владельцев этих портмоне, то вас расстреляют. Вообще-то у нас принято головы рубить за такие дела, но сегодня мы часть Империи, и наши методы экзекуции теперь слегка усовершенствованы. Заприте их, — приказал он караульным.
Напрасно Лизелл протестовала, их с Гирайзом погнали к тяжелой деревянной двери в глубине помещения и втолкнули в вонючую арестантскую камеру. Она оказалась поделена на шесть клеток, одна из которых была размером как пять остальных вместе взятых. Занятой была только большая клетка, там сидели семь мужчин: пять ягарцев и два белых, от них разило ксусси, нечистотами и рвотой. Апатия сотрудников участка на Западной улице объяснилась сама собой: в их обязанности входило контролировать в этом районе общественное пьянство. Пара пьяных глаз из клетки посмотрела на Лизелл с интересом, один из арестантов улыбнулся и как старой знакомой помахал ей рукой, остальные смотрели безучастными стеклянными глазами.
Наручники сняли. Лизелл и Гирайза поместили в примыкающие друг к другу свободные клетки. Двери захлопнулись, замки защелкнулись, караульные удалились.
В апартаментах Лизелл находились: лежак, прикрученный к стене болтами, помойное ведро, ржавая кружка, туча жужжащих мух и больше ничего. Одна стена в помещении была каменная, остальные три от пола до потолка представляли собой железную сетку. Лизелл вся была на виду. Если она решит воспользоваться этим помойным ведром, то у происходящего будут зрители.
Будто прочтя ее мысли, один из пьянчуг в большой клетке зачмокал губами, чтобы привлечь ее внимание, и принялся расстегивать штаны. Она отвернулась.
Гирайз поймал ее взгляд. Через ячейку сетки он протянул ей руку, и она ухватилась за нее. Какое-то время они стояли молча, затем она спросила:
— Как ты думаешь, сколько времени уйдет у этих тупых полицейских, чтобы выяснить, что мы не воры и не убийцы?
— Со временем они увидят, что заявление на совершенное нами преступление не поступает, и изменят свое решение. Мы бы быстрее нашли помощь, если бы сумели сообщить в вонарскую дипломатическую миссию, но я не уверен, что она здесь осталась после вторжения грейслендцев.
