Андрей Дашков - Звезда Ада
Сегейла сжала его руку, и Люгер помог ей утвердиться на ногах. Они стояли среди склепов и могил, полускрытых одичавшей, но не слишком густой в это время года растительностью. Стервятник первым делом невольно бросил взгляд на восток, в сторону Земмура.
Там розовели заснеженные вершины Гарбийских гор, над которыми разливалось сияние цвета кровоподтека, но не менее яркое, чем закат, догоравший на западе. В этом свечении было что-то противоестественное и пугающее. Он видел знамя своей ужасной и дорого доставшейся победы.
Стервятник ухмыльнулся и обнял Сегейлу. Он был по горло сыт войнами, тайнами, интригами, кознями, бегством от опасностей, погоней за призрачным могуществом и богатством. Сейчас он держал в объятиях свое истинное сокровище — такое трепетно уязвимое и наделенное ужасающе короткой жизнью… Он испытывал к Сегейле нежность, от которой щемило сердце. Однако он уже не чувствовал легкости — улетучилась радость, и нахлынула прежняя тоска.
Люгер задал вопрос, правдивый ответ на который он вряд ли хотел бы услышать, но такова уж была его неисправимая натура.
— Почему ты не говорила мне, что тебе принадлежит трон Морморы?
— Это что-нибудь меняет? — спросила Сегейла, едва прикоснувшись пальцами к его губам.
Он понял, что она права, — ее женская интуиция сопротивлялась его губительной склонности разрушать не только минутное счастье, но и саму веру в любовь.
— Нет, Ваше Высочество, — сказал он и поцеловал ее.
Их поцелуй длился долго. Впервые за много месяцев Люгер никуда не спешил.
* * *Где-то вдали выли голодные волки. Стая готовилась к большой охоте.
Эпилог
Итак, Слот Люгер, вполне заслуженно носивший прозвище Стервятник (что подтвердили бы его враги, если бы мертвые могли говорить), обрел недолгое и непрочное счастье. Впрочем, он знал, что счастье и не бывает долгим. Его наградой и утешением на какое-то время стала дочь свергнутого короля Морморы, ради спасения которой он не раз рисковал жизнью и своей многогрешной душой, но, по убеждению Люгера, ее любовь того стоила.
Теперь, после освобождения Тенес и разрушения Фруат-Гойма, Слот собирался вернуться в свое родовое поместье и прожить там тихо и мирно по крайней мере до рождения ребенка, надеясь при этом избежать в равной степени новой встречи с земмурскими оборотнями и навязчивого внимания немногочисленных уцелевших друзей. Это была иллюзия, которой Люгер вскоре лишился — как и остальных иллюзий. Тем более что рыцари Стаи не находили покоя даже по ту сторону могилы.
Черный Лебедь — эманация вечного, неуничтожимого зла, приносящего смерть и страдания, которые перевешивают редкие дары и радости жизни, — преследовал Люгера раньше и будет преследовать его впредь.
Но зло имело и двуногих слуг.
После бегства Стервятника из Фирдана Верчед Хоммус, проследивший за отплытием «Ангела», вернулся в Валидию и предпринял попытку захватить поместье Люгера. В этом ему помогала бывшая любовница Слота — госпожа Гелла Ганглети. Спустя некоторое время они столкнулись с чем-то необъяснимым, и вторжение дорого обошлось им обоим. А жители расположенных поблизости деревень снова заговорили о появлении Монаха Без Лица — и слух этот распространялся быстро.
Кроме того, в окрестном дремучем лесу счастливчика Люгера поджидал Ралк, который до конца своих дней лишился человеческого тела. Смысл его существования сосредоточился в одном — мести.
Баронесса Галвик, женщина с омраченным сознанием и бесконечным терпением, которое порой проявляют безумцы, по-прежнему жила в замке Крелг, стоявшем на далеком пустынном берегу, и ждала возвращения своего погибшего мужа. Меск, долгие годы выдававший себя за верного слугу, продолжал вести с ней свою странную игру. Валидиец уже помешал ему однажды, и старик не забывал об этом ни на минуту.
Люгер хотел бы забыть о прошлом, отгородившись от него и от враждебного мира любовью Сегейлы и затерявшись в лесной глуши, но даже родные стены не избавили его от уплаты старых долгов. Взять хотя бы отрезанный палец Люрта Гагиуса. Всякий раз, думая о своем исчезнувшем друге, Люгер испытывал угрызения совести, что прежде случалось с ним крайне редко. Кроме того, юная жена советника сделалась для Слота живым укором. Она проклинала его, обвиняя в смерти мужа. А ведь у нее был ребенок, которого с младенчества готовили к мести… Сам Гагиус неведомо как очутился в Лесу Ведьм, но Стервятник не знал об этом и считал его погибшим.
Возможно, для принцессы Тенес было бы лучше прожить свою жизнь в безвестности, довольствуясь малым и во всем полагаясь на мужа, но ей по праву принадлежало целое королевство, и об этом, конечно, не мог забыть Гедалл, потерявший все и отправившийся в изгнание. Об этом помнила и сама Тенес. Бывший министр при дворе короля Атессы возглавил заговор против узурпатора. Люгеру была отведена незавидная роль пешки — так уж вышло, что он выполнил самую грязную работу, но ему не находилось места в дальнейших планах Гедалла. Тот не сомневался, на чьей совести лежит смерть последних Ястребов. А путь принцессы к трону обещал стать долгим и трудным, потому что Сферг вернулся в Скел-Моргос. Своим новым воплощением он был обязан черным магам с острова Лигом.
И это еще не все.
Монахи, принадлежавшие к Ордену Святого Шуремии, испытывали сильное желание найти человека, укравшего Звезду Ада из Тегинского монастыря и, возможно, убившего генерала Алфиоса. За тем же злосчастным человеком, разрушившим Фруат-Гойм, охотились главари Серой Стаи и уцелевшие Нерожденные, которые в тот черный для оборотней день находились за пределами Земмура.
Но самое худшее заключалось в сокрытом от глаз орудии отсроченной мести и обнаружится лишь спустя несколько лет. Пребывание в пещерном городе наложило свой незримый отпечаток на ребенка Сегейлы и Люгера, зачатого перед их вынужденной разлукой. Проклятие рода незаметно для родителей перешло на сына, и до поры до времени Стервятник не ведал о том, что это исчадие, ставшее еще в материнской утробе жертвой черного колдовства, окажется одним из самых страшных кошмаров, которые могут отравить и существенно укоротить жизнь обманутого отца…
Таким образом, судьба подарила Люгеру и Сегейле только передышку — счастливое время любви, свободной от страха, и надежд на лучшее будущее, сулившее Люгеру возвращение домой и появление долгожданного наследника, а Сегейле — радость материнства… но после наступила кроваво-черная полоса новых испытаний. Когда-нибудь, где-нибудь, при благоприятном влиянии планет, будет рассказано обо всем этом.
