Александр Анисимов - Игры богов
Путь оказался на редкость спокойным — это тоже казалось Берхартеру странным: после того, что Охотникам пришлось пережить, ему всюду чудился подвох. Но Берхартер не замечал ничего, что могло бы доказать обоснованность его подозрений. Тем не менее, одно происшествие омрачило путешествие. Это произошло через день после пересечения Охотниками границ земель Мэсфальда. Раньше Райгаровы твари чувствовали, что угроза осколку Шара отошла куда-то на задний план и что тот, кто пытается завладеть камнем помимо них, уже не представляет опасности. Но вдруг все изменилось. Черные Охотники одновременно почувствовали, что тот, о ком они почти позабыли, вновь оказался у них на пути и даже более того, может опередить их и завладеть осколком Шара раньше, чем они.
Кто этот человек и откуда — Охотники не знали, но ничуть не сомневались, что они узнают его, если судьбе будет угодно столкнуть их лицом к лицу. Твари не сомневались, что даже если их противнику удастся завладеть осколком, то они без особого труда смогут отобрать его у этого настырного смертного.
Угроза опоздания день ото дня становилась все явственнее, а потому Охотники торопились, как только могли. Слухи, доходящие до них, подтверждали опасения: золониане в самое ближайшее время собирались взять Мэсфальд штурмом. Черные Охотники хотели оказаться под стенами Мэсфальда раньше, чем золониане попытаются осуществить задуманное, но опоздали. Когда до города оставалось всего несколько часов пути, Райгаровы твари уже знали — золониане начали штурм.
Последние мили Охотники гнали лошадей, уже не сдерживая. Теперь их не заботило, как это скажется на животных, твари все еще надеялись успеть перехватить своего противника до того, как тот окажется за городскими стенами.
Мэсфальд Охотники увидели издалека и невольно остановились, перегородив лошадьми дорогу. Но та была пуста — твари не видели никого ни перед собой, ни позади, а вот то, что творилось у стен города, завораживало и одновременно пугало. Хоть Охотники и не были людьми в истинном понимании этого слова — их трудно было чем-то поразить, — но вид огромного войска, рвущегося к городу и схожего с голодным зверем, который желает заполучить добычу любой ценой, смог потрясти даже их. Никому из них еще никогда не приходилось видеть подобной картины.
Дэфин первым вонзил каблуки в бока лошади, вновь погнав ее вперед. Это было так неожиданно, что Берхартер не сразу смог сообразить, что произошло, а после, ругнувшись вполголоса, поскакал следом, стараясь догнать строптивого Охотника и задержать, оградив тем самым от необдуманных действий. Энерос понял, что задумал Берхартер, и вновь, что уже стало обычным, принял его сторону. Вдвоем они бросились за Дэфином, но тот, не оглядываясь, продолжал мчаться по дороге, ведущей к городу. Охотник вырвался вперед на добрых четыре лошадиных корпуса, и сократить это расстояние преследователям не удавалось. Берхартер боялся лишь одного: если золониане заметят их и, хуже того, примут за врагов, с целой армией Охотникам будет не справиться. Погоня продолжалась, и Берхартеру казалось, что Дэфин хохочет, издеваясь над ним. В ушах стоял какой-то странный звон, сквозь который звуки пробивались с невероятным трудом, и Девятый Охотник готов был бросить поводья и стиснуть голову руками, чтобы избавиться от него.
А потом вдруг Дэфин резко остановил коня, да так, что Берхартер на полном скаку едва не налетел на него и лишь в самый последний момент сумел свернуть в сторону. Обе лошади взвились на дыбы: первая — протестуя против столь неожиданно натянутых поводьев, а вторая — от испуга. Энеросу снова повезло больше других. В погоне он чуть поотстал от Берхартера и вовремя успел заметить, что выкинул Дэфин.
Когда Девятому Охотнику удалось успокоить лошадь, он развернулся и подъехал к Дэфину, нагло скалящемуся и с неприкрытой издевкой глядящему на Берхартера. На Энероса он взглянул лишь мельком, да и то с каким-то сожалением — главным противником тварь считала именно Девятого Охотника.
— Ты что же, ублюдок, совсем рехнулся? — наклонившись, с нескрываемым гневом в голосе прошипел Берхартер.
— А ты тут при чем? — нагло усмехнулся Дэфин. — Ты мне не указ, и я не собираюсь спрашивать у тебя, когда и что мне следует делать!
Рука Девятого Охотника взлетела будто сама собой, сильный удар обрушился на лицо Дэфина. Тот не успел уклониться и едва не выпал из седла. Голова его резко дернулась назад, а подбородок мгновенно залила кровь, обильно текущая из разбитого носа.
— Здесь приказываю я, — процедил сквозь зубы Берхартер, едва только Охотник немного оправился, а затем медленно вытянул меч из ножен, обнажив клинок на ширину ладони. — И если ты не подчинишься — давай выясним все прямо сейчас. Хозяин свидетель: я не желаю убивать тебя, у нас у всех одна цель, и мы служим Незабвенному. Если ты меня вынудишь, я убью тебя… Как и обещал.
Дэфин, сверкнув глазами, полными ненависти, ухватился за рукоять меча, но тут Энерос, о котором оба успели позабыть, предупреждающе вскинул руки и заставил свою лошадь встать между готовыми сцепиться противниками.
— Прекратите немедленно. Оба, — твердо сказал он. Но, как бы то ни было, первым признал правоту Энероса монах Лумиан. Берхартер какое-то время пытался бороться с миролюбивым монахом, засевшим в его душе, но затем понял, что его не переубедишь. Выругавшись, Девятый Охотник выпустил рукоять меча и выпрямился в седле.
— Райгар тебе судья. — Берхартер демонстративно отвернулся. Дэфин же, сморщившись и окатив Энероса все тем же ненавидящим взглядом, также вернул меч в ножны.
— После, — многообещающе произнес он. — После того, как добудем осколок Шара.
Берхартер хотел что-то ответить, но тут Энерос внезапно насторожился и поднял руку, призывая к вниманию. Берхартер, мгновенно осознав, что происходит что-то из ряда вон выходящее, вопросительно воззрился на Энероса, а тот вместо ответа указал сначала на город, а затем на свою голову.
— Камень, — коротко произнес он, видя, что остальные Охотники не совсем понимают, что он имеет в виду. Берхартер подобрался и, наконец, сумел прочувствовать то, на что обратил внимание Энерос. Посланец Великих Змеев опередил их и сейчас входил в город. Никто из тварей не знал, где именно это происходит, но факт оставался фактом: противник Охотников приближался к осколку Дара Богов с каждой минутой, пусть медленно, но неотвратимо.
— Этот драконий слуга берет на себя слишком много! — едва не выкрикнул Дэфин, но в последний момент его голос сорвался на яростное рычание. — Эта дрянь поплатится… Я не дам ему завладеть Пламенеющим Шаром раньше нас!
