Лорел Гамильтон - Поцелуй теней
Со мной все время пребывает по крайней мере один телохранитель, хотя Дойл предпочитает, чтобы их было двое. Такой режим должен поддерживаться круглые сутки без выходных, поэтому они сменяют друг друга и составили такой график, что постороннему наблюдателю не понять, кто дежурит, а кто нет. Детали я предоставила Дойлу – это его работа. Когда ребята не хранят мое тело, они пытаются освоиться в новом мире, в который я затащила их. Рис, конечно, захотел работать в детективном агентстве и быть настоящим детективом. Джереми не возражал против присутствия в штате чистокровного воина-сидхе. Как только об этом стало известно, все знаменитости в округе хлынули к нам с требованием, чтобы их тела хранил сидхе. Бизнес пошел так хорошо и почти все время так легко, – стоять и отсвечивать как декорация, практически без реальной опасности, – что Гален с Никкой тоже подписались. Дойл сказал, что никого, кроме меня, охранять не будет. Холод вроде бы согласился. Китто просто старается от меня далеко не отходить и почти все свое время сидел бы у меня под столом, если бы я ему позволяла. Он не слишком хорошо перенес первую встречу с двадцатым веком. Бедный гоблин никогда раньше не видал автомобиля или телевизора, а теперь целые дни проводит в небоскребе в одном из самых современных городов мира. Если он не начнет осваиваться, я его отправлю обратно Курагу, что будет означать, что царь гоблинов пришлет замену. Можете назвать это интуицией, но я готова ручаться, что следующий гоблин и близко не будет так мил.
То, что полуфеи сделали с Галеном, оказалось хуже простого ранения, потому что у него в определенном месте раны не заживают так, как должны были бы. Мы вызывали к нему врача и одного из лучших магов города. Никто из них особенно не помог. Раз и наука, и магия нас подвели, придется, наверное, обращаться к самой королеве Нисевин и спрашивать, что за чертовщину они с ним сотворили. Наверное, он потому и взялся охранять другие тела, что быть со мной так близко и не иметь меня, когда всем остальным можно, для него слишком трудно. Для меня тоже. Такой накал страстей, столько лет ожидания, и надо продолжать ждать.
Детективное агентство Грея так завалено высокопрофильной и высокобаксовой работой, что Джереми проводит собеседования с новыми людьми и поговаривает о переезде в офис побольше. Между ним и стражами бывали напряженные моменты, потому что они все неблагие, а Джереми по-прежнему таит на них обиду. Гален и Рис повели его однажды выпить. Не знаю, что там было сказано, но на следующий день никаких трений не было. Мужская дружба – великая вещь.
Фрэнсис Нортон, вдова Алистера Нортона, и Наоми Фелпс, его бывшая любовница, процветают. Они переехали в одну квартиру, и, будь это гетеросексуальная пара, я бы сказала, что нас ждет приглашение на свадьбу. Они счастливы, и Алистера никто из них не оплакивает. Полиция выследила поклонников сидхе из секты Алистера. Двое из них погибли при загадочных обстоятельствах незадолго до того, как полиция их нашла. Вряд ли в особенно добром здравии пребывают и остальные члены секты. Королева, или шестерки Кела, или они вместе прибирают разбросанное. Королева меня заверила, что из ее личного запаса пропал только один флакон Слез Бранвэйн, так что опасности для человеческого общества больше нет. Она дала мне в этом клятву, а ни один сидхе своей клятвы не преступит – даже Андаис. Среди сидхе даже нет большего оскорбления, чем слово "клятвопреступник". С тобой никто после этого не будет вести дела, никто с тобой не ляжет, не говоря уже о браке. Андаис сейчас уже в отношениях с сидхе стоит на зыбкой почве, она не станет рисковать. Шепотом расходятся слухи о революции, и я знаю, что за этими слухами стоит Кел. Хотя некоторые полагают, что это дело Баринтуса, что он хочет сделать меня королевой, буду я беременна или нет. Баринтус Делатель Королев – называют его за глаза. Я заставила его дать мне слово, что он ничего такого не делает, но все равно он не хочет ехать в Лос-Анджелес, говоря, что нам нужен хотя бы один сильный друг при Дворе, чтобы замолвить слово. Наверное, он прав, но меня начинает интересовать, что именно он говорит при Дворе, не спрашивая меня.
Дойл разделил со мной ложе, но не тело. Мы в буквальном смысле спали вместе, но секса у нас не было. Он говорит, что предвкушение улучшает вкус. Я не знаю, что он задумал, но по взгляду его темных глаз понимаю, что какой-то план, какая-то цель у него есть. Когда я его об этом спрашиваю, он отвечает так: "Единственное мое желание – хранить твою безопасность, чтобы ты после своей тети стала королевой". Я ему не верю. Нет, я верю, что он хочет уберечь меня от опасностей, и я верю, что он хочет, чтобы я правила после Алдане, но я не верю, что это и все. Когда я начинаю настаивать, он улыбается и качает головой. Мне пора бы понять, что если Мрак королевы хочет что-то сохранить в тайне, то бесполезно вынюхивать и выспрашивать, пока он не расскажет сам. Пока мы до конца не вместе, пока я не знаю точно, что он думает, он все еще Мрак королевы и не принадлежит мне до конца. Не отсутствие секса, а избыток тайн мешает мне полностью владеть Дойлом. Если я не владею его сердцем и телом, как я могу ему доверять? Ответ простой; никак.
Я снова в Лос-Анджелесе и работаю в том же детективном агентстве, но теперь под своим именем. У меня есть все, чего я хотела, но держится напряжение, никогда не снимаемое до конца. Потому что я знаю, что, как говорится, второй сапог еще не бросили. Кел жив, и его последователи боятся, что я перебью их, если займу трон. Революции случались из-за меньшего. Репортеры ходят кругами, как акулы, и только приказы Двора удерживают их на расстоянии. Они гоняются за сексом и романтикой – знали бы они, сколько еще они не знают!
Гриффина не нашли. Может быть, он мертв, и никто мне не сказал. Хотя, зная тетушку, я думаю, что она бы поставила его на полочку в коробке, а мне прислала бы несколько любимых кусочков.
Мне следует радоваться, и я радуюсь, но мира в душе нет. Мы сейчас в затишье перед бурей, и буря будет адской. Мне придется переживать шторм в лодке из костей и мяса – тел моих стражей, и с каждой лаской, с каждым взглядом мне все меньше и меньше хочется жертвовать кем-нибудь из них. Я многих теряла в своей жизни, и я постараюсь на этот раз никого больше не терять. Я далеко и давно ушла от религии своей семьи, но сейчас я поставила у себя в комнате алтарь и снова стала молиться. Я молюсь усердно, изо всех сил, но я лучше других знаю, что, когда ты получаешь ответ на свои молитвы, он всегда не тот, которого ты хотела. Я не хочу трона, если придется карабкаться на него по телам моих друзей и возлюбленных. Я не хочу ничего такой ценой – и никогда не хотела. Для меня всегда важнее власти была любовь, но иногда, чтобы охранить любовь, нужна власть. Я молюсь о сохранении тех, кто мне дорог. Может быть, на самом деле я молюсь о власти – власти достаточной, чтобы их защитить. Если так, то пусть так. Все, что нужно для их безопасности, пусть даже стать королевой, если это необходимо. Я не могу стать королевой, пока жив Кел, что бы там ни думала моя тетя. Я молюсь о безопасности тех, кто мне дорог, а на самом деле прошу власти, трона и смерти моего кузена. Потому что именно эти три вещи должны произойти, чтобы никому из нас не грозила опасность. Говорят: поосторожнее с тем, чего ты желаешь. То есть будь осторожнее в своих молитвах. Проверь, много раз проверь, то ли это, чего ты воистину хочешь. Никогда не знаешь, когда божество может дать тебе именно то, о чем ты просишь.
