Мария Архангельская - Пока не устану жить
Внезапно накатила слабость, которой я прежде не чувствовала, голова закружилась. Я обвисла, цепляясь за поддерживавшего меня Кристиана. Не я одна, впрочем — сотворивший големов маг сел прямо там, где стоял. Наконец разглядев его лицо, я его узнала — командир принадлежавшего ещё Барру боевого отряда, ещё имя у него какое-то вычурное…
Сад выглядел, как после миниатюрной ядерной войны. Весь в воронках и колдобинах, здесь и там блестят пятна спекшейся земли, торчат обугленные остовы деревьев, на некоторых уцелело по несколько зелёных листков. От клумб и дорожек не осталось и следа, скамейки и беседки превратились в горки щебня, на месте одного фонтана — яма с торчащей трубой, из которой толчками била вода, от второго осталась половина чаши. Я оглянулась на дом. Здание уцелело и даже не особо пострадало, только в одном месте часть стены осыпалась, явив взору находившуюся за ней комнату, лопнуло несколько стёкол в окнах, да штукатурка по всему фасаду покрылась щербинами.
— Ничего, — бодро сказал Кристиан, проследивший направление моего взгляда. — В два счёта исправим.
— Можно не торопиться, — проворчала я. — Всё равно я здесь больше жить не буду.
— Почему? А, понял.
— Раз Светлые узнали, что мы здесь, то для проживания этот дом и в самом деле не годится, — подтвердил Жерар. — Лучше всего будет его кому-нибудь продать.
— Кому? И в таком виде?
— Вид можно исправить, хоть и не так быстро, как считает месье де Лиль. А пока ограничимся иллюзией.
— Вам помочь? — спросила я у всё ещё сидевшего на земле командира штурмовиков.
— Благодарю вас, Повелительница, я как-нибудь сам. Осмелюсь заметить, что вы тоже нуждаетесь в отдыхе. Мы доложим вам обстановку, как только в ней разберёмся.
— Это тонкий намёк на то, что я вам мешаю? — и, не дожидаясь, пока он запротестует, я обернулась к Кристиану. — Ну, что ж, пошли в дом.
— Как его зовут? — шёпотом спросила я у Криса, когда мы отошли на пару шагов.
— Я не помню, спроси у Жерара.
Обстановка в доме уцелела, только лишь кое-где валялись осколки оконных стёкол и цветочных ваз, а пол в малой гостиной был усыпан хрустальными подвесками разбитой люстры. Крис усадил меня в столовой и положил руки мне на плечи, прогоняя головокружение и слабость. Это помогло, но мне почему-то стало холодно.
— Так бывает, — объяснил Кристиан. — Ты всё же отдала много сил. Магия магией, но такое издевательство над организмом бесследно не проходит. Тебе бы надо поесть, я прикажу принести чего-нибудь.
Он шагнул к двери, но она уже открылась и появилась Марта с подносом. Кристиан одобрительно хмыкнул и вышел, а горничная поставила поднос на стол.
— Вы не завтракали, мэм.
— Спасибо, Марта, — сказала я. — Как там у вас? Не очень испугались?
— Не в первый раз, мэм, — спокойно отозвалась девушка, расставляя тарелки. — Стекло в окне треснуло, а так всё в порядке. Дюваль говорит, что ленч будет вовремя.
— Передайте ему мою благодарность. И, наверно, надо будет что-нибудь приготовить для раненых?
— Конечно, мэм, но я не думаю, что их здесь оставят, разве что двоих-троих самых тяжёлых. Ими уже занимаются целители. Что-нибудь ещё, мэм?
— Нет, спасибо, Марта. Ступайте.
Кристиан вернулся, неся переброшенный через руку норковый палантин, который и накинул мне на плечи. Я поплотнее закуталась в мех и взялась за вилку.
— А ты есть не хочешь?
— Не особенно. А вот выпить, пожалуй, не помешает. Тебе налить?
— Немножко. Постой, в угловой гостиной, кажется, остался мой недопитый коньяк.
— Я посмотрю.
Через пару минут он вернулся с бокалом и тарелкой.
— А себе? — спросила я.
— Уже, — Крис сел рядом со мной и сгрёб с тарелки несколько маслин. — И с кем же ты пьянствовала?
— С Симоном. Крис, — нерешительно сказала я после паузы, — ты извини, что я на тебя наорала…
— Забудь. Тут у любого сдали бы нервы. А уж коли на то пошло, то я тоже однажды на тебя наорал, и даже не извинился потом.
— Когда же это? Я не помню.
— В больнице.
— Ах, это… Но я тогда почти ничего не поняла. Меня учили только литературному французскому.
— Так мне выпала честь расширить твой словарный запас? Тогда почему же я от тебя ничего покрепче, чем «иди к чёрту», не слышал?
— Так ведь и не заслужил, — усмехнулась я. — И потом, я не сочла нужным запоминать твой монолог. Я была не права?
— Да нет, пожалуй, всё-таки права. Услышать его повторение из твоих уст мне как-то не хочется, — признался Крис, и мы рассмеялись, сбрасывая напряжение прошедшего часа.
В столовой появился старший Шевалье, живой и здоровый, но со ссадиной на щеке. Протянув руку, я убрала её.
— Благодарю, — поклонился Симон, — но вам следовало бы поберечь силы. У нас есть серьёзно раненые, и даже несколько убитых. Последние — исключительно ваша забота.
— Конечно, — кивнула я, — я верну тех из них, кто захочет вернуться.
— Я в этом не сомневался, Сандрин. Но, собственно, я пришёл сказать вам, что госпожа Чернова не пострадала и по-прежнему спокойно спит.
— Спасибо, Симон, — стыдно сказать, но о маме я почти забыла. Не напомни мне Шевалье, я, наверно, ещё долго не спросила бы о ней.
— Не стоит благодарности. Сейчас придёт Эспозито, и мы точно узнаем, каковы наши потери. Что же касается имущества, то, если говорить о доме, ущерб относительно невелик. Мелкие разрушения можно исправить без особого труда, Жерар и Элоди уже этим занимаются. Пострадал в основном сад, похоже, его придётся разбивать заново. Полагаю, поскольку госпожа Чернова не подозревает об истинном положении вещей, следует создать иллюзию?
— Да, — согласилась я, — создайте.
Эспозито и в самом деле вскоре появился, и выглядел при этом куда бодрее, чем четверть часа назад.
— Итак, Повелительница, наши потери: одиннадцать погибших, тела двоих из них восстановлению не подлежат. Мы немедленно приступим к поиску тел для них, в случае, если вам будет угодно их вернуть.
— Разумеется, — кивнула я.
— Кроме того, у нас тридцать два раненых, девять из них тяжело, но вся необходимая помощь им уже оказывается. Пленных нет. Теперь потери противника: по меньшей мере семеро убиты, точнее определить сложно, поскольку всех, кого могли, они забрали с собой.
— Я бы сказал, по меньше мере, восемь, — пробормотал Симон. — Семь тел осталось, и ещё один точно погиб при отступлении.
— О количестве раненых Светлых также трудно сказать что-либо наверняка, но их больше десятка, — продолжил Эспозито, не обратив на его реплику внимания. — А кроме того, один Светлый захвачен в плен.
