Вероника Иванова - На полпути к себе
— Можно и так сказать, — кивнул дядюшка Хак. — Но Вы, похоже, заставили его понервничать...
— Почему Вы так считаете? — наблюдательность старого герцога не стала для меня ошеломляющим открытием, но всё же немного и неприятно удивила.
— Он даже не остался на обед, а всем известно, как сильно почтенный Лаймар любит дармовое угощение! — пояснил Льюс. — Ваше упоминание о демоне... Как его зовут?
— Его не зовут, — устало вздыхаю. — Он приходит сам. К тем, кто не замыкает кольцо вокруг стоячей воды. Демон К’хашш.
— И чем он опасен?
— Да ничем особенным... Детская страшилка, не более.
Я не стал объяснять, что именно поэтому все дети Южного Шема, как только становятся способны удержать в пальцах чашку, учатся отгонять упомянутого демона. А изжить детскую привычку — ой, как трудно...
— И они все... там, на Юге... так делают? — продолжал допытываться Льюс.
— Все. Без исключения.
— Интересно... Значит, Вы полагаете, что Лаймар родился в Южном Шеме?
— Вероятность велика. Либо его семья чтила традиции и на чужбине... Впрочем, оставим в покое происхождение сего, вне всякого сомнения, достойного человека, — позволяю себе улыбнуться. — С какой целью Вы пригласили в дом нас обоих в одно и то же время?
— В основном, чтобы удостовериться, что Вы не имеете отношения к гибели моего сына.
— Как раз имею! Если он умер только из-за того, что приблизился ко мне...
— В этом виноват он сам, верно?
— Вынужден согласиться... Итак, Вы удостоверились в моей невиновности?
— Вполне.
— И... Ваши дальнейшие действия?
— Пока что я приказал стрелкам ослабить тетиву, — без тени улыбки сообщил герцог. — Это Вас устраивает?
Усмехаюсь. Как всё просто... и как привычно. Люблю таких людей — рациональных и предсказуемых.
— На какое-то время... Вы подозревали меня? Почему?
— Вы поразительно вовремя оказались в том самом месте, где на меня напали разбойники. Вы вызвали Кьеза на дуэль...
— О, тут вынужден протестовать: Кьез вызвал меня. Я, знаете ли, не люблю зря проливать кровь.
— Это я видел, — подтверждающе кивнул дядюшка Хак.
— А насчёт разбойников... Я очень часто оказываюсь в нужное время в нужном месте. Врождённое умение. Хотя лично я полагаю это проклятием.
Несколько вдохов герцог внимательно смотрел на меня. Прямо в глаза. Потом довольно сощурился:
— Я Вам верю, лэрр. Собственно, я верил Вам и раньше... Всё-таки, Вы спасли и мою жизнь, и жизнь моего младшего сына, только он не воспользовался Вашим Даром.
— Почему он задумал убийство?
— Он хотел выйти из тени на свет, забыв о том, что солнечные лучи могут и обжечь, — сухо ответил дядюшка Хак, и я в первый раз заметил, насколько глубоко его ранило предательство сына.
— Он действовал не в одиночку. У Вас есть какие-нибудь предположения?
— Пока нет... Но обязательно будут. Я не отставлю смерть Кьеза не отомщённой! — на мгновение усталые глаза полыхнули огнём.
— Если в моих силах чем-то помочь...
— Не смею просить о большем, лэрр — наша семья и так в неоплатном долгу перед Вами... Если не сочтёте моё предложение непристойным... Я хотел бы пригласить Вас помянуть моего сына. Вместе с нами.
— Не откажусь. Он достоин поминовения...
Да, достоин. Вы считаете иначе? Ваше право. Спорить не буду. Не место и не время. Кьез уйдёт за Порог не один — ему составит компанию моя тоска. Проводит до места и махнёт рукой на прощание...
Думаете, тяжело хоронить только друзей? Нет. Гораздо труднее расставаться навеки с теми, кто мог бы стать вашим другом. Мог бы, но не стал... Почему-то всегда больнее провожать в последний путь несбывшиеся надежды. Больнее, чем умирать самому.
Я почти раздавлен грузом забот, который, что характерно, взвалил на себя сам. По собственной воле. И вовсе не потому, что не умею отказывать. Хотя... Наверное, не умею. Или, точнее, умею, но не хочу в этом признаваться, в первую очередь, самому себе.
Ну почему не оставить всё, как есть? Кто мешает? Кто цепляется кривыми коготками за полы плаща и противным голоском нудит откуда-то снизу: «Не отворачивайся от меня... Не забывай... Не ускоряй шаг — я бегу уже из последних сил...». Я знаю, кто. Многократно проклятая всеми и вся совесть. Именно она в самый неподходящий момент разворачивает перед усталыми глазами свитки с изображениями тех, кто пока ещё идёт параллельно моему Пути, а не остался на обочине...
Дэриен. Шэрол. Мэвин. Мэй. В таком порядке или в ином? Какая разница?! Я изучил их лица до самой мельчайшей из черт. Но лицо — это даже не зеркало, это всего лишь занавеска, которую ветер жизни иногда приподнимает, помогая увидеть, что скрывается в сумерках комнаты, которую лично я называю душой. Ветер... Где бы его взять, когда вокруг — полный штиль? Опять тратить собственное дыхание? Так недолго и растаять вместе с очередным сквозняком. Растаять в чужих сердцах...
А может быть, так и следует поступить? Или...
В какую сторону текут мои мысли? Что за бред?!
Всё, хватит! Мне нужна передышка! Я устал. И буду отдыхать. Кто бы что по этому поводу ни думал. Запрусь на все праздники в доме графинь... Ещё лучше — в доме у Ксаррона. Буду бить посуду, донимать глупыми приказами Киана, и уничтожать запасы вина моего гостеприимного кузена... Решено!
Я кивнул самому себе.
Жизнь — это бой. Без надежд и без правил.
Счастье — обман. Беззастенчиво глупый.
Вестник богов снова крылья расправил:
Рок наготове. А ты? Точишь зубы?
Приходится начинать. Я буду готов. Какой бы узор на Гобелене не выткала Слепая Пряха... Буду.
Но сегодня...
Сегодня власть надо мной будет принадлежать иной госпоже.
И я потянулся за бокалом, из которого мне кареглазо подмигнуло забвение...
Примечания
1
«...Секреция, выделяемая железами половозрелого метаморфа, весьма ценятся практикующими магами из-за своих необычайно полезных качеств. В частности, она, применённая, как основное компонент заклинания подавления личности, позволяет установить абсолютный контроль над созданиями низкого и среднего уровня организации. Например, можно подчинить любую человеческую особь — вне зависимости от физических и душевных качеств, с тем только условием, что объект подчинения должен перейти рубеж полового созревания, иначе контакт с чуждой структурой может изменить неоформленное Кружево в совершенно ненужном, а зачастую — опасном направлении, хотя использование секреций является более безобидным, чем магия крови...»
