Алексей Ефимов - Некродуэт
Выход неожиданно нашел Оокотон, после того как хохочущий Шрам ввалился к нему в лабораторию и в лицах пересказал некроманту эту эпопею. Он зачаровал четырех скелетов так, чтобы они в точности выполняли указания госпожи Розы. Это условие, то есть точность приказов, было передано неутомимой ведьме. Та поначалу восприняла это как должное — ведь она в правильности своих указаний не сомневалась ни на секунду. И только когда дошло до дела, вдруг оказалось, что большинство поручений госпожи Розы либо изумительно противоречат друг другу, либо попросту неисполнимы. Она попыталась было возмущаться, что ей дали бракованных скелетов, но проведенный Оокотоном в присутствии Шрама эксперимент показал, что скелеты работают исправно, выполняя все в точности, что велит их госпожа. Поджав губы и стиснув зубы, госпожа Роза приняла назад свою скелетную команду и больше на глаза никому не показывалась, ибо признать свою некомпетентность в чем-то — выше ее сил.
Отсмеявшись и кое-как восстановив дыхание, я стал выспрашивать подробности этого продолжения «Преступления и наказания: Старушка наносит ответный удар»:
— А что сказал ей мастер Юзуф?
— Что-то совсем нейтральное... Что-то про то, что видел среди торговцев какую-то даму в любопытной горжетке... Бедный мастер Юзуф...
— Да уж, самоотверженный человек. Ему же влетело сразу по трем направлениям: за то, что на женщин заглядывается, за то, что у госпожи Розы нет такой горжетки, ну и вообще...
— В смысле — вообще? — уточнил Оокотон. Все-таки он был самым молодым в нашей компании и с женщинами, особенно замужними, много не общался.
— Скажем так... Это можно назвать общей и социальной неудовлетворенностью. Госпожа Роза — дама требовательная и темпераментная, поэтому свои требования она доносит до адресата без лишних церемоний.
— Я так и не понял: ведь не было никакой дамы и никакой горжетки... кстати, а что такое горжетка?
— Небольшая меховая накидка. Предмет поклонения практически всех женщин, вне зависимости от окружающей погоды и температуры. Понимаешь, тут уже не так важно — была женщина в горжетке или нет. Всегда есть какая-то гипотетическая женщина в горжетке... В принципе... В целом... Где-то там... И этого уже достаточно, чтобы быть недовольной своей жизнью. А если учесть, что эта самая гипотетическая женщина может быть еще и моложе... А она, как правило, и моложе, и красивее. Чем не повод для апокалипсиса? — грустно пояснил Шрам.
— Кошмар-то какой! И что, так всегда? — спросил не на шутку испуганный Оокотон. До сих пор он как-то иначе представлял себе взаимоотношения с женщинами.
— Когда как. В случае госпожи Розы — всегда. Ее пожизненная неудовлетворенность всем и вся буквально хлещет через край. Притом хлещет на окружающих. И как с ней мастер Юзуф живет?
— Это и называется любовь...
— Жуть какая. И после этого некромантию называют извращением...
Одним словом, отдых прошел «на ура». Смеха ради мы даже провели следственный эксперимент, но у нас так и не получилось правильно скатить бочку, перехватить сразу два вида оружия получилось только у Шрама, да и то с третьей попытки. Наводит на размышления...
Набравшись сил, я отправился на родину. Встретили меня как подобает, Стелла получила море удовольствия от моего пересказа этой страшной истории и отчиталась, что новостей особых нет. То, что ее «вдруг» стали приглашать на разнообразные тусовки и прочие правительственные мероприятия, за новость принять трудно. Она, конечно, помнила мои инструкции играть Штирлица, но не до такой же степени. Возразить мне было нечего, да и не хотелось.
На второй день я все-таки добрался до завода, чтобы оценить производственные успехи моих подопечных. Производственные успехи особо не радовали — была сделана всего пара образцов оружия и один неполный комплект брони, да и то лучшее, что можно было про него сказать, — что он явно бракованный. Главный инженер правильно интерпретировал мою вопросительно приподнятую бровь и поспешил дать пояснения:
— Это нормально — пробный выпуск, отладка оборудования. С первого раза даже решетку для слива сделать нельзя, не говоря уже о таком изделии. Да и в тех же решетках процент производственного брака достаточно велик.
— Ясно. И когда будет налажен нормальный выпуск?
— Скоро. Неделя, максимум — две. С большим доспехом точнее сказать не могу — кое-чего нам еще не доставили.
— Хорошо, в таком случае увидимся через неделю-две.
Я махнул рукой на всю эту катавасию, спрятался от посторонних глаз за ближайшим углом и совершил прыжок между мирами.
27
Позанимавшись пару дней рутинными делами и попрактиковавшись в прикладной некромантии, я получил приглашение сеньора Карло. На нем было написано всего одно слово: «Приходи». Прочитав сообщение, я коротко кивнул Шраму. Он все понял, поднялся из кресла и удалился в собственную комнату.
Я не стал как-то особо готовиться к этому мероприятию. Подарок у меня был — и достаточно. Я даже не стал переодеваться — как был в своем черном кожаном плаще с капюшоном, так в нем и остался. Шрам вернулся минут через пять. Все правильно — опытному воину не пристало долго крутиться перед зеркалом. Шрам надел строгий черный камзол и черный же берет. На его костюме не было ни единого цветного пятнышка, он буквально всасывал в себя окружающий свет и цвет. Надо отдать должное, и без того внушительная фигура Шрама в этом костюме выглядела еще внушительнее, приближаясь в этой внушительности к абсолюту.
Я одобрительно кивнул, и мы молча отправились в путь. Церемония проходила во внутреннем дворе дворца сеньора Карло, в той самой беседке, где мы столько раз вместе с ним сидели и обсуждали наши темные делишки. Как и говорил сеньор Карло, приглашенных было немного, всего пятеро. Сайона Ранавана тут не было, но он свое еще получит. Не было также никого, кто должен будет провести эту церемонию. Оно и понятно: довольно трудно всерьез относиться к какой бы то ни было религии, если ты много лет практиковал человеческие жертвоприношения и сам можешь практически все что угодно.
Сеньор Карло, чрезвычайно импозантный, в каком-то темно-пурпурном камзоле, расшитом золотыми нитями и бриллиантами, кивнул мне на небольшой столик, на котором лежали кольца, и спросил:
— Возьмешься?
Это были первые слова, прозвучавшие за этот таинственный вечер. Я хмыкнул, прекрасно его понимая, кивнул и встал по другую сторону столика, которому предстояло сыграть необычную для себя роль свадебного алтаря.
Появилась невеста. Она выглядела вполне соответствующе нашим канонам о внешности невесты — красивое белое платье, которое изумительно контрастировало с ее темным цветом кожи и резкими чертами лица, развевающаяся фата и сопровождающие по бокам подружки, тоже в белом. Как и Маранда, они были пожилыми неприступными леди, в чьих лицах читалась внутренняя удовлетворенность, что наконец судьба складывается так, как надо. Невеста встала подле жениха у алтаря, и церемония началась.
