Стивен Эриксон - Охотники за Костями
— Он еще жив?
— Жив, и Безымянные нашли ему нового спутника. — Она слабо улыбнулась. — Тебя… отправили в отставку. Интересно, почему? Возможно, твои неудачи, ошибки — ты потерял преданность клятве, не так ли?
Маппо отвернулся. — Но почему они не убили его?
Женщина пожала плечами: — Полагаю, предвидят нужду в его талантах. Ах, мое замечание устрашило тебя? Неужели ты до сего мига сохранил веру в Безымянных?
— Нет. Я встревожен твоим тоном. Икарий — не их оружие!
— Глупец! Он именно оружие. Они изготовили его и ныне решили использовать… да, теперь я поняла Темного Трона. Умный ублюдок. Конечно, я возмущена, что он так нагло записал меня в союзницы. Возмущена очень сильно, ведь его предположение оказалось верным. — Она вздохнула и дернула плечом. — Пора вернуть тебя обратно.
— Постой… ты сказала что-то… что Безымянные ИЗГОТОВИЛИ Икария. Я думал…
— Он выкован их руками и потом снова и снова заточен — с помощью таких как ты опекунов, Маппо. Был ли он столь же смертоносен, когда впервые встал над обломками своей — ими сокрушенной — молодости? Столь же опасен, как сейчас? Не думаю так. — Женщина внимательно всмотрелась в него. — Мои слова ранят. Знаешь, я все больше ненавижу Темного Трона, ведь всякое слово и всякий поступок совпадают с его планами. Я раню тебя и понимаю, что именно этого он хотел. Как сумел он все узнать заранее?
— Посылай меня назад.
— След Икария едва различим.
— Скорее.
— О, Маппо, ты заставляешь меня рыдать. По молодости такое случалось, иногда. Хотя слезы по большей части вызывала жалость к себе самой. Ах, все мы меняемся. Иди, Маппо Коротыш. Делай, что должен.
* * *Он понял, что лежит на земле. Над головой сияло солнце. Поблизости дрались два чудища — нет, как понял он, повернув голову, два человека. Покрытые пылью, слюной и потом, они пинали и кусали друг дружку.
— О боги, — шепнул Маппо. — Это дальхонезцы.
Они прекратили драку. — Не обращай внимания, — ухмыльнулся кровавым ртом Искарал Паст. — Мы женаты.
* * *Им было не уйти. Зверь, покрытый чешуей и похожий на медведя; громадное, словно карета трайгаллов, существо двигалось дергаными прыжками, и утомленные, испуганные лошади ему проигрывали. Черно-красные зазубренные чешуи размером каждая с небольшой щит оказались почти непроницаемыми для стрел, что доказывали многочисленные торчащие древки. У приближавшегося зверя оказался один громадный глаз с фацетами, как у насекомого; его надежно защищал круглый выступ черепа. На тяжелых челюстях виднелись ряды саблевидных клыков, длиной в руку взрослого мужчины. Плоская голова была помечена рубцами, следами давних битв.
Дистанция между охотником и жертвами уже сократилась до двухсот шагов. Паран прекратил оглядываться на хищника и пришпорил мерина. Они мчались вдоль скалистого берега. Дважды под колесами трещали кости мертвых чудовищ размером с кита, покореженные и поломанные кем-то до них. Впереди дорога вела к какому-то холму — к тому, что в этом плоском мире сходило за холм. Паран махнул в ту сторону рукой. — Скорее туда! — крикнул он возчику.
— Зачем! — заорал тот. — Ты с ума сошел?
— Поднажми еще раз! Потом дело за мной!
Старик покачал головой, но направил лошадей вверх по склону, так сильно ударив их, что вязнущие в грязи животные смогли втащить тяжесть повозки на холм.
Паран остановил коня, заметил краем глаза сгрудившихся у кареты дольщиков. Они пялились на него, вставшего между каретой и зверем.
Сотня шагов.
Паран попытался успокоить паникующего мерина, одновременно вытягивая из седельной сумы деревянную табличку. Начертил на ней ногтем полдюжины линий. Поднял голову — пятьдесят шагов… голова опущена, пасть распахнута… "О, еще поближе…"
Две новых глубоких линии на карте — и он отбросил ее под ноги нападающей твари.
Прошептал два слова…
Карта не упала, а повисла в воздухе.
Чешуйчатый медведь добежал до нее, заревел — и пропал.
Конь Парана попятился и сбросил всадника: сапоги вылетели из стремян, Паран заскользил по крупу и тяжело ударился о грязную землю. Вскочил, потирая зад.
Дольщики подбежали к нему.
— Как вам удалось?
— Куда оно делось?
— Эй, если ты мог эдак, почему мы бежали?
Паран пожимал плечами: — Куда — кто знает? Что касается "как" — я же Владыка Колоды Драконов. Не зря ношу такой звонкий титул…
Перчатки хлопали его по спине — сильнее, чем необходимо, но он видел, что люди успокаиваются, ужас пропадает из глаз.
Подошел Еж: — Чудно, капитан. Я не думал, что вам удастся. Но кажется мне, что вы подпустили его слишком близко. Еще чуть — чуть… У вас губы шевелились. Заклинание или что? Не знал, что вы маг…
— Я не маг. Я сказал "надеюсь, сработает".
Все снова уставились на него.
Паран пошел к коню. Еж сказал вслед: — Ну, Верховный Маг велел передать: с этого холма видна наша цель…
* * *С вершины холма были видны в отдалении пять громадных черных статуй. К ним вели заливные луга, испещренные озерцами. Паран долго созерцал сооружения. Дикого вида псы на корточках, гигантские, но с точно переданными пропорциями. Сплошной черный камень.
— Этого вы ждали? — спросил влезший на повозку Еж.
— Не уверен. Пять… или семь. Две Гончих Тени из Драгнипура нашли свои… подобия и соединились с ними. Потом, кажется, кто-то их освободил.
— Кое-кто нанес нам визит, — ответил Еж, — в ту ночь, когда мы, духи, уничтожали Собакодавов. В лагере Ша'ик.
Паран поглядел на призрака: — Сапер, ты об этом не рассказывал.
— Ну, они долго не протянули.
— И что это значит, во имя Худа?
— Это значит, что кое-кто их убил.
— Убил? Кто? Вас навестил бог? Один из Первых Героев? Какой-то Властитель?
Еж хмуро ответил: — Всё слухи, сам не видел; но я почти уверен, что это был Тоблакай. Один из телохранителей Ша'ик, друг Леомена. Боюсь, что мне известно только его имя, или прозвание, потому что это не настоящее имя…
— Телохранитель — Тоблакай убил двух Гончих Тьмы?
Дух пожал плечами. — Да, точно.
Паран стянул шлем и провел рукой по волосам — "боги, пора мыться…" — и снова поглядел на далекие статуи, на местность. — Озера выглядят мелкими — мы проедем без труда.
Открылась дверь кареты, вышла колдунья Ганат. Поглядела на черные изваяния: — Дессимбелакис. Одна душа стала семью — он верил, что сделается бессмертным. Властитель, жаждавший стать богом…
— Дераготы много старше Дессимбелакиса, — ответил Паран.
— Подходящие сосуды. Их род почти вымер. Он нашел немногих выживших и нашел им применение.
