Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип
— В лабораторию. Я здесь работаю. А вы кто? — сказала она, немного рассерженная, немного испуганная.
— Охрана. У вас есть удостоверение личности?
— Какая еще охрана? Я покинула это здание сегодня в три часа дня, и здесь, как обычно, был только дежурный. Это мне следует спросить у вас удостоверение. Кто вас сюда прислал? И зачем?
— Вот мое удостоверение, — сказал человек, показав ей карточку так быстро, что она не успела ее рассмотреть. — А где ваше?
Она заметила, что у него на поясе, в чехольчике, висит мобильный телефон. Или это пистолет? Нет, определенно, она превращается в параноика. Но он не ответил на ее вопросы! Если она будет настаивать, у него возникнут подозрения, но сейчас ей было очень важно добраться до лаборатории; надо задобрить его, как собаку, подумала она. Порывшись в сумочке, она достала бумажник.
— Это пойдет? — спросила она, показывая ему карточку, с помощью которой открывала шлагбаум на автостоянке.
Он мельком взглянул на нее.
— Что вам здесь понадобилось в такой поздний час? — сказал он.
— Я провожу эксперимент. Мне нужно регулярно проверять компьютер.
Он замешкался, словно ища причину, чтобы отказать ей, а может быть, просто демонстрируя свою власть. Наконец кивнул и отступил в сторону. Она прошла мимо, улыбнувшись ему, однако его лицо осталось бесстрастным.
Войдя в лабораторию, она заметила, что все еще дрожит. У них в институте никогда не было никаких охранников — им всегда хватало замка на двери да пожилого дежурного, — и она знала, чем вызвана эта перемена. Но это означало, что у нее очень мало времени: ей нужно было сделать все немедленно, потому что когда они поймут, что она задумала, у нее уже не будет шанса сюда вернуться.
Она заперла за собой дверь и опустила жалюзи. Потом включила детектор, вынула из кармана флоппи-диск и вставила его в компьютер, подсоединенный к Пещере. Не прошло и минуты, как она стала манипулировать цифрами на экране, руководствуясь наполовину логикой, наполовину интуицией и наполовину программой, над которой весь вечер проработала дома, — и действительно, добиться намеченной цели было так же сложно, как составить из трех половинок единое целое.
Наконец она откинула с глаз прядь волос, прилепила к голове электроды, а потом размяла пальцы и начала печатать. Ей было сильно не по себе.
«Привет. Я не уверена, что правильно делаю. Может быть, я сошла с ума».
Слова выстроились в левой части экрана, и это было первой неожиданностью. Она не использовала никакой программы-редактора, действуя практически в обход операционной системы, и форматирование текста на экране произошло как бы само собой. Волоски у нее на шее, сзади, зашевелились, и она вдруг словно кожей почувствовала все, что ее окружало, — темные коридоры, включенную аппаратуру, автоматически идущие эксперименты, компьютеры, запускающие тесты и записывающие результаты, систему вентиляции, проверяющую состояние воздуха и регулирующую его влажность и температуру, все трубы, воздуховоды и кабели, эти нервы и артерии здания, бодрствующего и внимательного… почти что разумного.
Она снова вернулась к клавиатуре.
«Раньше я просто концентрировалась, а теперь пытаюсь пользоваться словами, но…»
Не успела она закончить фразу, как курсор перескочил в правую часть экрана, и там появились слова: «Задай вопрос».
Это произошло почти мгновенно.
У нее возникло такое чувство, будто она ступила на твердое место, а под ногой вдруг оказалась пустота. Это был настоящий шок. Лишь через минуту-полторы она успокоилась настолько, что смогла продолжать. Ответы в правой части экрана вспыхивали сразу же — она едва успевала допечатать до конца.
«Вы — Тени?»
«Да».
«Вы — то же самое, что Лира называет Пылью?»
«Да».
«И то же самое, что невидимое вещество?»
«Да».
«Значит, невидимое вещество обладает сознанием?»
«Очевидно».
«То, что я сказала Оливеру сегодня утром насчет человеческой эволюции, — это…»
«Правильно. Но тебе нужно спрашивать дальше».
Она остановилась, сделала глубокий вдох, отодвинула стул, помассировала пальцы. Ее сердце неслось галопом. Происходящее было невероятно, как его ни объясняй; все ее образование, все ее мыслительные навыки, вся ее природа ученого молчаливо взывали к ней: не верь этому! Этого не может быть! Ты грезишь! Однако же вот они, на экране, — ее вопросы и ответы какого-то другого, неведомого разума.
Она собралась с духом и снова стала печатать, и снова ответы вспыхивали вслед за ее вопросами без всякой мало-мальски различимой паузы.
«Разум, который отвечает на мои вопросы, не принадлежит человеку, верно?»
«Да. Но люди всегда знали нас».
«Вас? Значит, вас много?»
«Мириады».
«Но кто же вы?»
«Ангелы».
В голове у Мэри Малоун зазвенело. Ее воспитывали в католической семье. Более того: как выяснила Лира, когда-то она была монашкой. Теперь веры в ней не осталось ни капли, но об ангелах она кое-что знала. Святой Августин сказал: «Ангел — имя их служения, а не их природы. Если ты ищешь имя их природы, это дух; если ты ищешь имя их служения, это ангел; по сути своей они духи, по тому, что они делают, — ангелы».
Дрожа, подавляя дурноту, она напечатала:
«Ангелы состоят из невидимого вещества? Из Пыли?»
«Да. Пыль образует структуры. Комплексы. Это мы».
«И частицы, которые мы называем Тенями, — это то же самое, что дух?»
«Наша природа — дух; но по своим деяниям мы вещество. Дух и вещество едины».
Она содрогнулась. Они слышали ее мысли.
«И вы вмешались в процесс человеческой эволюции?»
«Да».
«Зачем?»
«Месть».
«Месть за… ах, вот оно что! Мятежные ангелы! Война на небе… Сатана и райские кущи… но ведь это неправда? Так вот зачем вы… но почему?»
«Найди девочку и мальчика. Не теряй больше времени. Ты должна сыграть роль змея».
Она сняла руки с клавиатуры и протерла глаза. Когда она снова взглянула на экран, последние слова были еще там.
«Где…»
«Отправляйся на улицу под названием Сандерленд-авеню и найди палатку. Обмани часового и проникни туда. Запасись провизией для долгого путешествия. Ты будешь под нашей защитой. Призраки тебя не тронут».
«Но я…»
«Прежде чем уйти, уничтожь эту аппаратуру».
«Не понимаю… почему я? И что это за путешествие? И…»
«Ты готовилась к этому всю жизнь. Здесь твоя работа завершена. Последнее, что ты должна сделать в своем мире, — это помешать врагам заполучить ее результаты. Уничтожь аппаратуру. Сделай это немедленно и отправляйся в путь».
Мэри Малоун отодвинула стул и, дрожа, встала на ноги. Прижав пальцы к вискам, она обнаружила, что электроды все еще прикреплены к ее голове. Она рассеянно сняла их. Она могла бы еще сомневаться в реальности происшедшего и того, что до сих пор видела на экране, но события последнего получаса вывели ее за границы веры и сомнений. Что-то случилось, и она была готова к действию.
Она отключила детектор и усилитель. Затем обошла все предохранительные барьеры и отформатировала жесткий диск компьютера, начисто стерев с него всю информацию, а потом вынула интерфейс между детектором и усилителем, собранный на отдельной электронной плате, положила эту плату на стол и разбила каблуком своей туфли, поскольку ничего более удобного для этой цели под рукой не нашлось. После этого она разъединила кабели между электромагнитной защитой и детектором, нашла в шкафчике схему соединений и сожгла ее. Что еще она могла сделать? Конечно, не в ее силах было заставить Оливера Пейна забыть то, что он знал, но само оборудование она испортила основательно.
Она набила портфель бумагами из ящиков стола, а напоследок сняла с двери плакатик с гексаграммами из «И цзин», сложила его и сунула в карман. Потом потушила свет и вышла.
Охранник стоял у подножия лестницы и говорил по телефону. Когда она спустилась, он убрал телефон, молча двинулся за ней к боковому выходу и стал наблюдать сквозь стеклянную дверь, как она заводит машину и выезжает со стоянки.
