Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт
Прибыло ещё несколько «ленд-дабуров», они загородили тропинку, и из них высыпало с полсотни, если не больше, высоких парней в зловеще чёрной форме с огромными бляхами на груди, ослепительно сверкающими в косых лучах заходящего солнца. Они стеной надвинулись на подростков и стали сталкивать их вниз по склону, в колючки.
Взрослые мужчины из Неве-Меирии бросились на защиту йешиботников, а тем временем подъехал крупный начальственный «ленд-дабур». Из него вышли трое в чёрном.
Бесцеремонно отталкивая людей с дороги, они направились прямо к Ширли и Реувену.
Один из них, с явными повадками бывалого рахана (такое название некогда дал главарям фанфаразматиков Максим), густо прогудел: «Супруги Дорон? Реувен и Ширли?» — «Да. А вы, извините, кто?» — снова спросил Реувен. — «Вам разве уже не было сказано? — это не вашего ума дело! Считайте, что мы — командование батальона дабуров! Это отныне в Арцене спецназ охраны порядка и законности. Мы получили конкретную информацию о краже у нашей дружинницы её ноут-бука. Когда она, выяснив по своим каналам, что вы держите похищенное в этом месте, пришла сюда и потребовала вернуть свою собственность, то была подвергнута оскорблениям, к тому же имела место попытка изнасилования, или сексуальные домогательства, что, собственно, одно и то же!» «Простите, о чём речь? Сын, о чём он говорит?» — поинтересовался Бенци. Он оглянулся на успевших просочиться на Гиву мужчин, которые слушали и ошеломлённо переглядывались. Ширли покраснела и заговорила: «На самом деле утром приходила особа, назвалась Ализой, сказалась давней подругой моего брата, будто бы хотела узнать у меня о нём. Но я не могла ничего ей сказать о брате — сама о нём ничего не знаю. О ноут-буке почти до самого конца её… э-э-э… визита… речи не шло!
Это под конец она почему-то, увидев у меня на столе ноут-бук, давным-давно подаренный мне покойным папой…» — «Это что — покойник тебе подарки дарит?» — оглянувшись на товарищей, загоготал один из дабуров, и вся зеленовато-асфальтовая братия вторила ему громким гоготом. — «Мой отец подарил мне его, когда был жив, а несколько лет назад он умер… при трагических обстоятельствах… — голос Ширли дрогнул. — Вот этот-то подарок отца явившаяся ко мне особа объявила своим.
Не понимаю, на каком основании! Конечно, мой муж велел ей положить прибор на место и убираться вон! Если это оскорбление, то…» — «Но это же легко проверить — по отпечаткам пальцев!» — до приторности ласково, как к недоразвитому ребёнку, обратился к ней один из троих прибывших паханов. — «Да, если учесть, что она хорошо полапала ноут-бук моей жены!» — возмущённо воскликнул Реувен.
«Как я понял из твоих слов, ты отлично знаешь, у кого похитила ноут-бук! — обратился второй рахан к Ширли: — Ты же только что сама признала, что сегодня она была тут, и что ты усиленно старалась её «заговорить». А потом, когда она всё-таки обнаружила у тебя на столе свой ноут-бук, твой муж с братом начали грубо выталкивать её из дома. При этом твой муж и его брат позволили себе непристойные действия по отношению к ней!» — «Что-о?! — одновременно воскликнули Ширли и Реувен. — Откуда у вас такие сведения?» — «От потерпевшей!» — «Но это гнусная ложь!» — «Вот это мы и хотим выяснить! Поэтому мы требуем выдать нам упомянутый ноут-бук, как вещественное доказательство — для проведения следствия.
Вас обоих… нет, всех троих — и брата тоже: он — один из соучастников! — придётся задержать. Ордер на арест вам предъявят позже, в камере дознания…» Реувен растерянно обернулся: «Папа! Это ложь! Этот ноут-бук Ширли подарил её отец, несколько лет назад, когда они были в Австралии!» — «Я верю тебе, сынок!
Мы все тебе верим… Мы хорошо знаем этот старенький ноут-бук…» — отвечал Бенци, переводя взгляд с растерянных лиц сына и невестки на пугающе невыразительные лица дабуров. В памяти вспыхнули свирепые каменные лица дубонов (или штилей?), схвативших его на Турнире, их оловянные глаза. Нет, не случайно это навевающее жуть внешнее сходство тогдашних дубонов с дабурами нынешними…
«Мы никуда не поедем: нам сейчас надо детей домой забирать!» — лепетала Ширли. — «Раньше надо было думать — и где поселяться, и какими подстрекательскими съёмками заниматься, и как чужие вещи похищать! И как детей на этом воспитывать!» Трое дабуров с раханом во главе широко шагнули к Ширли, мгновенно отделив её от Реувена. Ширли закричала, Реувен бросился к ней, прорываясь между двумя дабурами:
«Не трогайте мою беременную жену!» — «Забыли у тебя спросить!» — «Предъявите документы! — резко выкрикнул Бенци, рядом с ним стоял Шмуэль, за его спиной стояли Ирми, Максим, Зеэв, Бени иих окружили ещё несколько десятков мужчин Неве-Меирии.
— У нас есть основание считать вас… самозванцами! Да, именно самозванцы, облачившиеся в форму, и без опознавательных знаков! Ведь не будете же вы уверять нас, что эти пустые бляхи — ваши таги!» — «Не вашего ума дело!» — «Это незаконное, насильственное вторжение! У нас не власть Пительмана-Арпадофеля, их преступления осуждены!» — жёстко вставили Ирми и Максим. — «Пожалуй, вы не зря их помянули: они вернулись в Эранию. Пительман снова баллотируется на пост рош-ирия, у него отличные шансы! Арпадофель возрождает СТАФИ! Поэтому нечего молоть антистримерскую ахинею, что этих выдающихся деятелей кто-то когда-то посмел осудить! Мезимотес, за большие заслуги и в силу большого опыта в общественной деятельности, уже избран президентом. Вы этого, конечно, могли и не знать, бесчинствуя на своих холмах. Избирают на эти посты на более высоком уровне, до которого вам с ваших холмов никогда не допрыгнуть! Теперь вы у нас попляшете!»
* * *Стемнело. При свете сильных прожекторов по петляющей тропке тяжело взбирался на холм пыхтящий бульдозер. Рахан с командирского ленд-дабура поймал растерянные и недобрые взгляды присутствующих и подчёркнуто услужливо, с торжествующей насмешкой пояснил: «Мы неоднократно присылали вам повестки и настоятельно советовали освободить холм, но вы проигнорировали. Теперь из-за совершённого здесь сегодня преступления приходится применить силовое решение вопроса. Чтобы избежать лишних эксцессов, попрошу всех немедленно спуститься вниз! Мы объявляем этот холм закрытой военной зоной!» — «Ещё скажите — центром колпакования!» — раздался откуда-то ломкий юношеский голос.
На шум из дома выскочила Хели с малышкой на руках и бросилась к Максиму: «Но как же это… Но что же это… Нас отсюда выкидывают?.. У Ниры температура, поэтому мы с нею дома весь день…» — «Да! Именем законности и порядка!» — подтвердил дабур с повадками рахана, давая знак бульдозеру. Тот вплотную подошёл к каравану, где жили друзья Максима и располагалась малая студия. Хели разрыдалась, следом заплакала малышка. Максим нежно обнимал её, целовал маленькую Ниру, пытаясь успокоить обеих, и уговаривал Хели пойти с кем-нибудь вниз к родителям с больной девочкой. «Я не могу уйти, мы должны быть тут… — ласково объяснял он. — Я сейчас папу извещу. Вон, идите с равом Эльяшивом — он поможет».
