Линн Флевелинг - Близнец тряпичной куклы
Нет, ничего этого Тобин не понимал, а Ки сдержал обещание, данное Фарину, и ничего другу не сказал. Гордость не позволила ему пожаловаться даже Фарину, хотя они виделись с ним так часто, как только могли.
Да и не все обстояло плохо, постоянно напоминал себе Ки. Тобин был как глоток чистой воды посреди болота, и при дворе нашлись те, кто это оценил. Ценил это Корин, когда был трезв, ценили и лучшие из компаньонов — Калиэль, Орнеус, Никидес, маленький Лута. Их оруженосцы были с Ки любезны, уважая отношение к нему своих господ, а с некоторыми он даже подружился.
Совсем иначе относились к Ки Маго и его приспешники, потребовалось немного времени, чтобы Ки понял: от них можно ожидать только неприятностей. Эта компания пользовалась любой возможностью напомнить Ки, что он — безземельный рыцарь и сын бедняка. Когда бы они ни оказывались рядом — уверенные, однако, что принц их не услышит — в конюшне, в бане, даже во время учебного боя, — всегда раздавалось змеиное шипение: «Голытьба!»
Не облегчало дела и то, что Мориэль — тот, чье место занял Ки — был приятелем Маго и кузеном Ариуса, оруженосца Квириона. Не став оруженосцем Тобина, Мориэль лишился возможности войти в число компаньонов.
Что-то тут было не так, думал Ки. Корин явно не слишком жаловал некоторых своих компаньонов, хотя считалось, что они — тесно спаянная отборная дружина, будущие полководцы и советники будущего царя. Ки находил, что Корину пойдет на пользу, если, став достаточно взрослым, чтобы решать такие вопросы самому, он избавится от некоторых компаньонов.
Меня все это не касается, — напоминал себе Ки. Он был оруженосцем Тобина, и больше ничего ему не требовалось. Что бы ни говорили другие оруженосцы, на их отношениях это не отразится… По крайней мере так Ки думал.
К концу ритина Ки наконец освоил искусство прислуживать за столом. Теперь он мог подать любое блюдо при двенадцати переменах, не уронив ни крошки, знал, на какой посуде какое кушанье раскладывать, и гордился этим.
В тот вечер за ужином присутствовали только компаньоны и Порион. Тобин сидел между наставником и Зуштрой. Юноша все еще оставался загадкой для Ки: он казался всегда угрюмым, но Порион относился к нему с явным уважением, и Ки воспринимал это как благоприятный знак.
Тобин выглядел довольным, хотя и был молчалив. Корин, как всегда, много пил и снова и снова обсуждал последние новости из Майсены. Похоже, царю удалось отразить наступление пленимарцев у какой-то реки, и теперь все за столом пили за победу. Чем пьянее становились компаньоны, тем они делались мрачнее, уверенные, что сражения закончатся до того, как им позволят отправиться на войну.
Ки вышел, чтобы принести новые тарелки, а когда вернулся, Корин и Калиэль спорили о том, почему собаки Тобина не любят, а соколы — любят. Ки пожелал им успеха: даже Аркониэль не смог понять, почему у собак Тобин вызывает такое отвращение. Им пришлось отдать подаренных Тобину борзых, зато с ловчими птицами у принца все получалось очень удачно. Калиэль проводил много времени, обучая Тобина тому, как пользоваться колпачком, путами и свистком, а тот в благодарность изготовил для Калиэля из воска красивое кольцо, изображающее сокола с распростертыми крыльями, и велел ювелиру отлить его из золота. Калиэль с гордостью носил кольцо и стал объектом зависти всех компаньонов. Из-за этого Тобин переключился с резьбы по дереву на изготовление ювелирных украшений, и их комната оказалась завалена кусками воска и набросками. Тобин познакомился уже с половиной ювелиров Эро и часто встречался с резчиками драгоценных камней. Корин прозвал его принцем-художником.
Погруженный в эти приятные мысли, Ки понес два полупустых соусника на кухню. Он уже почти дошел до стола, когда с двух сторон рядом с ним появились Маго и Ариус. Ки быстро оглянулся, но Бариеуса нигде видно не было, а повара были заняты собственными делами.
— Нет, тут только мы, — сказал Ариус, догадавшись, о чем думает Ки. Он толкнул Ки с одной стороны, Ариус — с другой, и Ки с трудом удалось поставить соусники на стол, не пролив содержимого.
— Здорово справился, голытьба, — хихикнул Ариус.
Ки вздохнул и стал ждать, когда они уйдут — обычно, поразвлекшись, злобные мальчишки оставляли его в покое. Но на этот раз они не ушли.
— Здорово справился для сына конокрада, — протянул Маго, даже не стараясь говорить тихо.
Ки почувствовал, как вспыхнули его щеки.
— Мой отец не вор!
— Вот как? — Маго округлил глаза в деланном изумлении. — Значит, ты ублюдок, как я и считал с самого начала. Старый рогоносец Ларент многие годы ворует коней у моего дяди, это все знают. Твоего брата Алона повесили бы за это, если бы поймали до того, как он сбежал в армию.
Ки бросил на Маго яростный взгляд, прижав стиснутые кулаки к бокам.
— Он не вор! И мой отец — не вор!
— Тогда он тебе не отец, — сказал Ариус, делая вид, что объясняет очевидную истину. — Ладно, признавайся, благородный Киротиус… ты законнорожденный? Или ты сам не знаешь?
Это не имеет значения, — твердил себе Ки, стиснув кулаки так крепко, что ногти вонзились в ладони. — Только честь имеет значение. Нельзя опозорить Тобина, потеряв контроль над собой.
— Интересно, зачем принцу такой оруженосец — безземельный рыцарь?
— Ну, ты же знаешь, — протянул Ариус, наклоняясь ближе, — что о нем говорят!
Ки не поверил собственным ушам. Неужели они посмеют и Тобина оскорбить? Оба его мучителя повернулись и исчезли, прежде чем он смог сообразить, что им ответить.
— Ки, не спи, — рявкнул Чилнир, только что вошедший в дверь. — Отнеси сливовый пудинг.
Честь, — вызвал Ки в памяти голос Фарина, поднимая тяжелое блюдо. — Все, что делает оруженосец, отражается на его господине. Пусть эта мысль будет в твоем сердце, что бы ни случилось, и ты всегда будешь поступать, как должно.
Это его успокоило. К тому времени, когда он снова вошел в столовую, Ки даже не кинул в сторону Маго и Ариуса взгляда, хотя и желал им смерти.
Свой гнев и унижение Ки изливал назавтра и во все последующие дни во время учебных схваток. Каждый раз, когда это ему удавалось, он выбирал в боевые противники своих врагов и отводил душу, нанося удары. Маго и Ариус тоже были умелыми бойцами, и Ки не всегда удавалось взять над ними верх, но скоро они стали стараться держаться от него подальше.
Порион хвалил Тобина и Ки и говорил, что они не уступят никому, кроме старших компаньонов, Ки начал думать, что и тех они могли бы победить, но Порион даже и пробовать не разрешал. Некоторые оруженосцы и их господа — например, маленький Лута — начали надевать на тренировки менее нарядную одежду, хотя и не такую, как поношенный камзол Тобина. Ки даже поддержал Молая и благородного Оруна, уговаривая Тобина носить одежду, более соответствующую его высокому положению, но тот остался неколебим. Тобин соглашался надевать роскошные наряды на пиры и при прогулках по городу, но упрямо держался за старый кожаный камзол, хотя однажды подслушал перешептывания зрителей: они шутили между собой, что во время схватки невозможно отличить принца от его оруженосца. Тобину, казалось, было даже приятно это слышать.