Дмитрий Скирюк - Осенний Лис
Везде сновали гномы. Неторопливые, обстоятельные как в отдыхе, так и в работе, стучали молотками в кузнях и гранильных мастерских, выдували стекло, ткали дивные цветные гобелены. Пару раз им встретились забойщики, толпой шедшие с работы, все в угольной пыли и крошке. И всюду были часовые, вооруженные тяжелыми топорами. Бертольд, завидя их, заметно приуныл.
Они вышли за городскую окраину и свернули в широкий проход, который вскоре вывел всех троих в не менее обширную пещеру, где под высокими темными сводами серебрилось зеркало воды. Огромная плотина черного диабаза перегораживала русло подземной реки, которая и разлилась здесь черным озером, оставив от себя лишь вытекавший из каменных ворот ручей. Стояли часовые. Капала вода. Чуть в отдалении пологий берег устилали плиты белого известняка, истертые за годы тысячами ног. Вода была кристально прозрачна и чиста.
— Можете искупаться, — сказал Рагнур. — Но только не ходите к водостоку — затянет. У этого берега вода теплая. Подземные источники.
— А ты?
— Я сделал это раньше вас.
Предложение подоспело как нельзя более кстати — Жуга и Бертольд совершенно заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу захотелось есть.
— Скажи, Рагнур, — Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. — А что за работа здесь у тебя?
— Я хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, — ответил гном. — Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдем опять на обратном пути. Вон она, видишь?
— Кто же охраняет ее сейчас, если ты тут? — спросил Шварц.
— Ты думаешь, что хранитель один? — ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на грустную улыбку.
Они приблизились и замерли у края. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч на спине у Жуги, после чего потерял к людям всякий интерес.
Щербатые ступени по спирали уходили вниз, в глухую темноту отвесной штольни. Перила черного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.
— Для чего она? — спросил Жуга, облокотившись на перила.
— Народ хазад живет долго, — помолчав, сказал Рагнур. — Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.
— А это?
Шварц поднял взгляд.
На полированной стене рядами были высечены руны.
— Здесь что-то написано…
— Да, — кивнул двараг. — Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил здесь эти стихи.
— Эльфы?
— Да. Перворожденные.
— Исусе… — прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал вполголоса молитву.
— Ты можешь не креститься, человек, — вновь усмехнулся гном. — Здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я еще не самый старший в колене Синдри тангар. Вот так-то.
Гном умолк.
— Ты можешь их прочесть?
— В них нет смысла.
Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.
— И все таки… Прошу тебя, пожалуйста прочти.
— Хорошо, — ответил тот. — Это Старшая речь, но когда-то был сделан и перевод… Я попробую вспомнить.
Минуту— другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:
Пыльным зеркалам не увидеть бой,
Напряжение сердца уходит в эфир.
И в итоге немногие будут с тобой,
Когда кончится лес и начнется тир.
Те, что родились с пеной у рта
В исступлении будут топтать твой огонь.
Живи в облаках, если хочешь летать,
Если любишь ходить — беги бегом.
Строитель ступеней встал у руля,
Но лестница эта для тех, кто устал.
А нам, обитателям звездных полян
Не нужен Его пьедестал.
Пришедшие рано уйдут одни,
Время накажет своих рабов,
Уйдя от иллюзий, забудем о них,
Как цветы забывают о пользе шипов.
Реки устало текут в моря,
Повторение судеб — это закон.
Уйдем по спирали туда, где заря,
Уйдем от иллюзий туда, где покой.
Любопытно, каков результат игры?
И не надо ли высунуть нос из норы?
И хватит ли вас до той поры?
А сейчас вы — звенья в шествии рыб.
— Бред собачий, — буркнул Шварц.
— Мне надо спуститься… туда, — чуть сдавленно сказал Жуга. Руку под браслетом жгло немилосердно, камень так и пылал.
Гном поднял голову.
— Забудь об этом, смертный.
* * *— Человек!
Жуга остановился. Оглянулся. Темный боковой коридор, куда он забрел, знакомясь в одиночку с царством гномов, был пуст.
— Кто здесь? — позвал он.
— Тише! — шепотом отозвались в ответ. — Тута я, наверху…
Под сводом зашуршало, посыпались мелкие камешки, а через миг на пол спрыгнуло что-то маленькое и коренастое, спрыгнуло и замерло, буравя травника колючим взглядом красных глазок. Жуга невольно шагнул назад и прищурился, разглядывая странное создание.
На первый взгляд это был гном, или, во всяком случае, кто-то очень на гнома похожий, разве что только — росточком поменьше. Да и руки были, пожалуй, длинноваты для такого роста. Он был космат до безобразия, носил штаны и серую куртку, а поверх нее кожаную, подбитую войлоком жилетку. Все это нелепо торчало в разные стороны, делая его похожим на растрепанный кочан капусты. За поясом торчал массивный нож, скорее даже не нож, а короткий меч.
— Аой, — корявая ладошка вскинулась в приветствии.
— Аой…
— Это ты, Жуга который?
— Я… — Травник несколько опешил. Взьерошил волосы рукой. — Э… Ты кто?
— Орге, — невозмутимо представился незнакомец. — Твой меч еще с тобой?
— Со мной…
— Хвала Имиру!
— Я…
— Тебя Золтан ищет.
— Он жив?
— А ты как думал? — фыркнул гном. Густая, щеткой, борода раздвинулась в ухмылке. — Короче, так. Слушай сюда: завтра приходи на ледник, ну, где мясо и припасы… Один приходи! Охраны там нет. Хриз принеси с собой.
— Когда?
— А, все равно когда. Мы будем ждать весь день.
Жуга помолчал.
— Кто вы? Почему я должен вам верить?
— Свободные, — гном вскинул сжатый кулак и сплюнул. — Это мы украли Хриз, мы отдали его Кинкашу. Это мы мешали этим, — он мотнул головой в сторону большой пещеры, — рыть подкопы. Мы хотим остановить войну.
— Вам-то это зачем?
— Зачем, зачем! — сердито огрызнулся тот и, спохватившись, вновь понизил голос до шепота. — Затем. Так чего мне Золтану сказать? Придешь?
— Приду, — без колебаний кивнул Жуга.
