Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым
Васнецов задумался над тем, сколько суждено протянуть в этом мире конкретно ему, Николаю. Ведь он далеко не такой как Людоед или Варяг, который во многом с Ильей не был согласен но, по сути, был тем самым бойцом одиночкой, вцепившийся мертвой хваткой в выживание. Нет. Николай совсем другой. Слабый, ранимый меланхолик, который при своей тяготе к одиночеству все больше стал ощущать потребность в человеке. Он всем постоянно сочувствовал. Сопереживал посторонним людям. Видимо, для того чтобы стать им ближе. Не быть одиноким. Неужели это плохо для выживания? Неужели в самих фундаментальных основах жизни нет места участию и милосердию? Ибо выживает сильнейший и циничный. Тогда чего стоит такая жизнь, если в ней все должны постоянно между собой драться, кровью доказывая свое право на жизнь и расписываясь в том, что ты прошел этот самый отбор достойных жизни? Милосердие не добродетель, а фетиш слабаков. До сих пор Николай жил только потому, что ему это позволила их крепкая община. Нет. Николаи Васнецовы обречены. Будущее за Людоедами. За Крестами…
– Ну, чего ты смотришь так, блаженный? – Устало вздохнул Крест.
– Ты говорил, что было пять фугасов. Верно? – ответил Васнецов.
– Ну. Говорил.
– Три вы подорвали на том острове. Так?
Людоед кивнул равнодушно.
– Так.
– А еще два?
– Один в реакторном отсеке так и остался, который я заминировал. А другой, – он вдруг похлопал ладонью по своему огромному железному ящику, – Я приберег для особого случая.
Васнецов резко отшатнулся от ящика и сел на спящего Варяга.
– Ты хочешь сказать, что он здесь?!
– Ну да, – невозмутимо пожал плечам Илья.
– Кто здесь? – пробормотал проснувшийся Яхонтов.
– ОИК-64. Мы его еще называли «спиногрыз», потому как это ранец. Иногда называли «ослик». Созвучно.
– Чего-чего? – поморщился Варяг, – Ты, о чем сейчас?
– Особое изделие. Компактное. Мощностью 64 килотонны.
– Твою мать. – Яхонтов покачал головой, – А чего молчал?
– Я вообще никому о нем не говорю. Это ведь какой соблазн, представляешь?
– Ага. Представляю. Двадцать лет назад насоблазнялись. – Проворчал искатель. – Он же там фонит наверное все это время.
– Не пугайся, Яхонтов, – махнул рукой Илья. – Он и так не сильно излучает, как ты мог бы подумать. Так еще и в саркофаге свинцовом лежит. Опасаться нечего.
– А ты еще загораживался этим ящиком от тех отморозков на снегоходах! – Воскликнул Николай. – А если бы они попали?
– Чем? – усмехнулся Крест, – Патроны этот ящик не возьмут. И саркофаг тоже. А гранатомет… Ну нам в таком случае так и так кранты настали бы. Пусть и их тоже в таком случае… И вообще. Я детонатор отдельно храню. А без специального детонатора, тротиловая сфера не взорвется. А если и сдетонирует от попадания из гранатомета, то не синхронно. Давление не вызовет критической массы, поскольку будет давить на ядро неравномерно. Чего вы нервничаете? Будет чем ХАРП выключить, – он снова усмехнулся.
– Еще один ядерный взрыв, – нахмурился Варяг. – Человеку не суждено угомониться пока он существует?
– Всего один. Последний, – возразил Людоед.
– А может этот последний и поставит жирную точку на нашей истории?
– Ну, если будет другая возможность выключить ХАРП, то вам и карты в руки. – Махнул рукой Крест.
Сидящий рядом с ведущим луноход Сквернословом Юрий открыл окошко, соединяющее обе кабины.
– Слушайте, что это за город? Мы вообще правильно едем? Крест, ты, когда на карту в последний раз смотрел?
Илья взглянул на Алексеева, видимо, желая сделать ему замечание по поводу неприветливого тона, но промолчал. Он раскрыл карту и стал ее разглядывать. Затем посмотрел в смотровую щель.
На улице был очередной рассвет в их путешествии. Неизвестный город был накрыт плотной завесой ледяного тумана. Хотя больше было, похоже, что это свинцовые тучи под собственной тяжестью спустились к самой поверхности земли. Видимость было менее пятидесяти метров и возможно было разглядеть только ближайшие строения. Но едва ли они могли подсказать, в какой город въехали путешественники. Здания практически все были разрушены и торчали из снега огрызками стен. Никаких следов жизни тоже не было видно. Ни на снегу, ни в виде какого-либо дыма от согреваемых жилищ выживших.
– Посмотри, Юра, кажется, к вокзалу подъезжаем, – произнес Варяг и указал рукой.
Слева стоял локомотив и несколько грузовых платформ за ним. На платформах покоились припорошенные снегом разграбленные мародерами гусеничные трактора. Справа из снега торчало длинное одноэтажное здание, которое, судя выцветшей краске, было некогда зеленым. Здание было деревянным, и многие доски давно были вырваны. Окна практически полностью были утоплены снегом. Фасадное крыльцо в центре длинного строения было скрыто высоким сугробом. Но возможно там и была табличка с надписью станции, которая могла помочь путникам сориентироваться.
– Тормози, Славик, – Яхонтов тронул плечо Сквернослова.
Машина остановилась.
– Ну, други, пошли, осмотрим достопримечательности. – Людоед одел бушлат и взял в руки оружие.
Из лунохода вышли все кроме Вячеслава, которому Варяг велел оставаться в машине. Холод щипал незащищенные одеждой участки кожи. Радовало, что совершенно нет ветра. Туман, казалось, стал плотнее. Алексеев побрел к зданию. Он был ближе к заваленному сугробом входу. Яхонтов медленно водил головой, осматривая снежный покров вокруг в поисках хоть каких-нибудь следов. Но было ясно, что пару дней назад выпал обильный снегопад и если и были тут чьи-то следы, то теперь они скрыты от внимательного взора искателя.
– Варя, что ты думаешь о такой пронзительной тишине? – тихо спросил Крест, хмуро вглядываясь в туман.
– Тоже что и ты. Ничего хорошего, – проворчал искатель. – Тишина напрягает.
– До усрачки. – С серьезным видом добавил Илья. – Тут кто-то есть.
– Чего? Откуда ты это взял? – Яхонтов посмотрел в сторону здания вокзала.
– Бонус от генератора чудес. Я ведь морлок. У всего живого, даже у крыс, есть биополе. Я иногда его чую. Как иголка чует присутствие магнита. Или океаны чувствуют гравитацию Луны. Не всегда это почему-то работает. Но сейчас…
– А ты не такой смелый, каким хочешь казаться! – крикнул Людоеду Юрий, разгребая ногой сугроб.
– Не говори глупостей, Юра. Тут речь о другом…
– Илья, – шепнул Николай, – я тоже что-то ощущаю. Что-то большое… Даже объяснить не могу, как это… Будто в чистом поле стоишь и знаешь что за спиной большая гора…
Крест уставился на Васнецова.
– Однако, блаженный… Походу тот битцевский волк крепко тебе флюиды прополоскал перед смертью.
