Эльхан Аскеров - Бастарды
– А кто вы такой, господин? – растерянно прохрипел купец. – Я хорошо знаю всех достойных бойцов в этом городе, но вас вижу впервые.
– Ты и не мог его видеть, плебей, – презрительно ответил Топ-Гар, – перед тобой, болван, стоит граф Босте, барон Хакас-Карибский, и тебе лучше прислушаться к его совету, хотя бы потому, что он в одиночку способен уничтожить всю вашу банду, а ведь здесь есть еще и мы. Ты понял, купец?
– Да, господин, я понял, – ответил купец, карие глаза которого медленно расширялись по мере того, как сотник называл титулы Ал-Тора, – я все понял, господин. Вы приехали из какого-то дальнего удела на рынок за рабами и не знаете местных порядков.
– Зачем мы сюда приехали, тебя не касается, а что до местных порядков, так они везде одинаковы, кто первый, тот и занял место. И не забывай, перед тобой не кто-нибудь, а человек благородного происхождения. А теперь убирайтесь, пока наш мастер не передумал, – ответил Топ-Гар.
– Хорошо, мы уходим, – покладисто согласился купец.
Ал-Тор сделал знак гвардейцам и те отпустили схваченных, быстро отступив в стороны. Купец молча направился к дверям, но на пороге обернулся и, внимательно посмотрев на юношу, медленно проговорил:
– Не стоит забывать, что даже благородным стоит иногда оглядываться назад. Особенно в чужом для себя городе.
– Это угроза? – резко спросил Ал-Тор.
– Нет, господин. Я просто предупреждаю. Это ведь почти мой город.
– Почти, но не полностью. Не забывай этого. И запомни еще одно. Если мне по какой-то причине будет неуютно в этом городе, я вызову сюда еще сотню человек и просто сожгу этот свинарник, предварительно развешав всех его обитателей на столбах. Только воздух чище будет.
– Вы говорите так, господин, словно уже проделывали подобное, – подумав, ответил купец.
В ответ Ал-Тор молча усмехнулся, но так, что купец неожиданно побледнел и, быстро поклонившись, выскочил за дверь. Гвардейцы расселись по своим местам и постепенно зал наполнился гулом голосов. Слуги принялись обносить столы, а на стол Ал-Тора подавать принялся сам хозяин.
Принеся очередное блюдо, хозяин сложил руки с толстыми волосатыми пальцами на объемистом животе, прикрытым на удивление чистым передником, и смущенно затоптался, не зная, с чего начать разговор.
– Ты хочешь о чем-то спросить, почтеннейший? – пришел ему на выручку сотник.
– Да, господин. У меня только один вопрос. Это правда, ну, про сожженный город и сотню бойцов?
– Зачем тебе это знать? Хочешь донести?
– Нет-нет, господин! – испуганно замахал руками трактирщик. – Просто я хотел напомнить вам, что пытался сам избавиться от этих людей и сделаю все, чтобы ваше пребывание здесь было приятным.
– Мы это заметили. Не беспокойся, твои усилия не пропадут даром, – усмехнулся казначей, – лучше расскажи, что это были за люди и почему он назвал этот город почти своим.
Кивнув, заметно повеселевший хозяин снова уложил руки на живот и принялся рассказывать.
– Этого купца зовут Мушариф. Он известный в округе работорговец. Его караваны постоянно бывают в столице, а его люди рыщут по всей империи и не только империи, говорят, у него есть торговые дома почти во всех соседних государствах. Здесь, в Бангу, он кормит с ладони всех чиновников и стражу. Они преклоняются перед ним так, словно он живое божество.
– Раз он местный, зачем ему постоялый двор? – вступил в разговор Ал-Тор.
– Для развлечений, – мрачно ответил трактирщик, – он частенько так развлекается. Весь отряд, приведший в город новую партию рабов, собирается на постоялом дворе. Пьют, едят и начинают дрессировать рабов.
– Что значит дрессировать? – помрачнев, спросил Ал-Тор.
– Учат их быстро и беспрекословно подчиняться любому пожеланию хозяина, применяя кнут и каленое железо.
– Но ведь это портит товар. Изуродованного раба не купят. Даже раб с отметинами от кнута стоит намного дешевле, – удивился сотник.
– Они умеют бить так, чтобы не оставалось следов, а железом прижигают те места, на которые покупатель не смотрит. Подмышками, в паху, под ошейником. Это настоящие мастера своего дела.
– А кого он больше возит? – заинтересовался казначей. – Мужчин, женщин, мастеров, детей?
– Всех. Он не делает различий. А дрессировку проходят все рабы. Иногда это заканчивается не только клеймами, но и сожженным постоялым двором.
– Кажется, тебе не по нутру такие развлечения? – спросил Такеши, внимательно следивший за трактирщиком.
– Я обычный человек, господин. Со своими странностями и грехами, но обычный, земной. Видеть мучения людей, вся вина которых заключается только в том, что они разорились и не смогли заплатить налоги или не смогли рассчитаться с ростовщиками, не по мне. Ведь среди них часто попадаются отличные мастера, умеющие делать замечательные вещи. А их продают в рабство, разлучая с семьями. И какой из такого человека будет работник, если все его мысли заняты только семьей?
– Ты ведешь опасные речи, почтеннейший. – Усмехнулся Ал-Тор.
– Нет, господин. В моих речах нет ничего опасного. Просто рачительный хозяин купит не только раба, но и его семью. Будучи вместе, им будет проще переносить неволю, а сам мастер будет лучше работать, боясь, что его нерадивость заставит хозяина продать кого-то из его домашних. Он будет стараться.
– Скажи-ка, почтеннейший, это ты сам додумался до такого? – удивленно спросил казначей.
– Да, господин. В детстве я был рабом. Мой отец был рыбаком, но однажды шторм разбил его лодку, а в деревню, как назло, приехали сборщики налогов. Они отобрали у нас все, но этого оказалось мало, и нас забили в колодки. Один добрый владетель выкупил всю нашу семью. После этого отец каждую ночь выходил в море, только чтобы с утра на столе нашего хозяина всегда была свежевыловленная рыба.
– И что же случилось потом?
– Началась война. Владетеля убили, а нас продали. К тому времени отец был уже стар, и его оставили. Мне посчастливилось сбежать из каравана. Скитался по дорогам, попрошайничал, воровал, а потом научился неплохо готовить и смог пристроиться на службу в этот постоялый двор. У хозяина своих детей не было, и он оставил трактир мне. С тех пор тут и живу, – закончил свой рассказ трактирщик, утерев набежавшую слезу.
– Знаешь, почтеннейший, ты подсказал мне одну дельную мысль, – задумчиво произнес казначей и, достав из кошелька золотой, протянул его толстяку, – возьми. Это за то, что ты просто земной человек, которого не привлекают человеческие мучения.
Молча поклонившись, трактирщик взял монету и, поднеся ее к губам, убрал в складки широкого кушака. Затем, еще раз поклонившись, отправился на свое место за стойкой. Гвардейцы закончили ужинать. Топ-Гар распределил караулы, и все дружно отправились по своим комнатам.
