Мария Пригожина - Стажировка юной магини
Тщательно обмазав размякшим осколком стенки каменного домика Батты, я залюбовалась собственной работой. Теперь даже удобнее стало, через витражные окошки можно было наблюдать закрылатой девочкой. Она все так же тихо сидела, пялясь на меня во все глаза.
Вот и все. По крайней мере, дочь Деда была спасена. Мои друзья, если смогут сюда добраться, найдут Кристалл. А я… Я уже не надеялась спастись. Но больше всего меня удручало другое — погибнет далекая и очень родная планета, а вместе с ней и все люди, которые жили на ней, в том числе, и мои родители.
Что-то мешало мне горевать, какие-то звуки, поначалу тихие и неясные, а затем все более громкие и отчетливые. Вскоре уже хорошо различалось шуршание крыльев, время от времени прерываемое недовольным ревом перетрудившегося быка. И тут на меня пролился серебряный водопад. Посмотрев наверх, я увидела Зюзю, а рядом с ней белую птицу. Они несли хорошо известную мне корзину. Сбросив груду серебристых чешуек, выпь промычала приветственную тираду и удалилась в сопровождении своей новой подруги.
Гл. 36. На острове космических кузнецов
Вода, льды, затянутое серой сетью небо и больше ничего на сотни километров вокруг. Я сидела и налепляла на себя серебристые чешуйки. Они послушно сливались друг с другом — а как же иначе, ведь их сделал Андрис! И вот на мне уже новый панцирь. Не очень красивый и не такой удобный, как прежний, но сейчас не до того. Вместо капюшона получилось что-то вроде небольшой кривоватой шляпки, а бездонные карманы заменили их жалкие подобия. Ну да и ладно, зато быстро. Как славно чувствовать себя в полной безопасности!
Всю мою усталость, как рукой сняло. Видимо тут, на сияющей в океане звезде, действительно присутствовало что-то необычное, придававшее силы. Моя волшебная интуиция подсказывала: Бесцветный Император со всеми своими черными лучами не властен над южным полюсом. Он мог сколько угодно огораживать его неприступными кольцами, но на сам ледяной остров не действовали никакие чары. Здесь, в вотчине космических кузнецов, можно было вести себя свободно, не прятаться и не скрывать мысли. И я со спокойной душой засунула за пазуху и шапку-невидимку, и диадему. Туда же отправилась и Марго, несмотря на все свои, весьма невежливые, протесты.
Вдруг колдовская броня над моей головой загудела, протяжно и глухо, а потом задрожала и растрескалась, словно кто-то сверху стукнул по ней огромным молотом. Серые лоскуты поползли в разные стороны, и что-то еще, невидимое и неосязаемое, начало медленно расступаться, освобождая космический коридор. За всеми этими естественными и искусственными завесами, как ни странно, не оказалось нормального голубого неба. Я застыла на месте, глядя в расширявшееся черное отверстие и понимая, что присутствую при необыкновенном, может быть, даже сверхъестественном событии.
Врата Вселенной открылись, и в них ринулись миллионы серебряных мушек, оглашая округу громким ликующим звоном. Казалось, будто огромные ледяные комья падали на гладкое плато острова ирассыпались по нему крошечными серебряными льдинками, которые вновь взлетали к небесам. Это было удивительное, захватывающее и, в то же время, немного жутковатое зрелище — словно из беспросветной черноты космоса сошел серебряный туман. Наконец-то я увидела то, о чем вещала Ядвига: "все в серебре… И сыпется, и сыпется серебряная крупа с небес…". Дождь, нет, ливень из маленьких крылатых кузнецов!
Едва только последняя весело бренчавшая груда рухнула на ледяной остров, в раскрытые космические двери заглянул яркий лучик Лики, за ним другой и третий. Пустынный пейзаж озарился и преобразился. Сразу же все кругом заискрилось, заиграло и запело. И, куда ни глянь, везде снующая туда-сюда звенящая серебряная мошкара. Стайки волшебных мушек носились по острову, словно их подгоняли буйные вихри — самая настоящая пурга! Помахивая серебряными крылышками, маленькие кузнецы без удержу звенели, стрекотали, танцевали, прыгали и… совершенно не замечали моего присутствия!
Чего я только ни делала: кричала, топала ногами, подпрыгивала, пытаясь поймать непонятливых плясунов. Они выскальзывали из рук, пронырливые и бестелесные, словно солнечные зайчики, и, как ни в чем не бывало, вновь ныряли в ледяной аквапарк. Всеобщее беззаботное веселье продолжалось, и мой охрипший голос тонул в мелодичном звоне:
— Эй вы, бестолковые, тупые кузнечики! Да послушайте же меня! Земля в опасности! Неужели вам все равно? Надо отклонить астероид и наказать великана Бобоа. Что же вы все танцуете и поете, словно ничего не случилось? Вот же я, здесь, перед вами. На мне нет ни охранной диадемы, ни шапки-невидимки. Глухие, слепые и глупые насекомые!
Я чуть не плакала от отчаяния, понимая, что кажусь им огромной скалой, покрытой блестящими серебристыми чешуйками. Может быть, они даже не отличали меня от других таких же серебряных кузнечиков. Что же делать?
На ледяном плато, в нескольких шагах от меня выросла серебряная горка, искрившаяся под лучами Лики. Она сложилась из множества мельчайших молоточков, сброшенных космическими кузнецами. Я осторожно подошла поближе. Вот они какие, орудия для ковки комет — маленькие, изящные и всемогущие! Хозяева никогда с ними не расставались, даже сюда принесли. Отдохнут, повеселятся и, улетая восвояси, заберут с собой. Стало быть, молоточки для них — большая ценность. То и понятно: инструмент! Самому лучшему мастеру, даже космическому, не обойтись без качественного инструмента.
Один из молоточков откатился от общей кучи и лежал почти у самых моих ног. Гладкий, словно отполированный, он так сверкал, что я еле поборола желание его потрогать. Как же, прикоснешься к такому! От него веяло вселенским пламенем — испепеляющим жаром и леденящим холодом одновременно. Стоило только до него дотронуться, как все мое жалкое существо вмиг превратилось бы в космическую пыль. Чудесный инструмент. Любому космическому кузнецу, кроме него, ничего не надо.
А мне надо было, очень надо было, и так много! Спасти Землю, найти друзей, вернуться домой, создать свой мир и свершить еще кучу всякого разного. Но для того, чтобы мои мечты осуществились, требовалось всего-навсего переговорить с серебристыми мушками…
Андрис давно догадался, а Пифон подтвердил: шапка-невидимка, единственная незримая из всех имевшихся у нас волшебных вещей, и есть таинственное Нечто. Но прозрачный властелин выяснил, будто главной была вовсе не она, и куда важнее истерзанный в птичьей битве тетрадный листочек. Я успела узнать, что написала на нем мама, благодаря Силоне. Испугавшись гигантской крысы, она заставила меня начать изучать инструкции. На пропавшем листке была описана давняя история с участием кушачка колпицы. Но зачем ваятелям комет какой-то пояс, пусть и волшебный?
