Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим
– А ты, - уже засыпая, поинтересовалась Наталья. - Тоже спать?
– Я возвращаюсь. У меня еще одно дело. По дороге отосплюсь. Скажи ребятам, чтобы не переживали. Спи!
Выйдя из палатки, Максим чуть не споткнулся о свернувшуюся клубочком Кнопку, уснувшую на своем посту. Осторожно взяв на руки, он занес маленькую девушку в палатку к уже спящей исцеленной, укрыл и благодарно поцеловал в прохладную от утреннего горного воздуха щечку. Не как маг и волшебник, а как юноша, может даже, как мальчишка.
Глава 50
– Я почему- то думала, что ты придешь - улыбнулась с порога Анастасия. Заходи- заходи. Когда пошли эти разговоры, что это ты, ну с Пушкой, с её мамой, со Стервозой, я подумала: А почему и нет? Если такое может, обязательно придёт. Но ты не приходил, и я решила, что ты просто такие… болезни не лечишь. Присаживайся, сейчас будем пить чай.
– Некогда, честно, некогда, - осматривался Максим. Ему было стыдно и неуютно. Серая жизнь девушки отложила и серый отпечаток на квартирку. Жила она со старшим братцем - прапорщиком, пропадающим дни и ночи в казарме. Фотографии рано умерших родителей стояли в стекле старого буфета. Маленький шкафчик, узкая девичья кроватка с распятием у изголовья, книжные полки. Столик, рядом - старинный торшер, мягкий стул. Скудность обстановки делала Досовскую комнату намного просторнее.
– Телевизор и комп в комнате брата. У нас там вроде зала. А это у меня типа как спальня - пояснила девушка, садясь на кровать. - Ну, как я поняла, к делу? Что от меня надо? Имей в виду- душу не продам. Лучше такой останусь.
– Дались вам эти души! Уже третья или четвёртая о том же. Не надо мне. Не чёрт я. Вот, смотри - он сверкнул своим крестом.
– Знатно. А перекреститься на распятие можешь? Ну, убедил. Так что надо от меня, чтобы ты смог… вылечить?
– Ложись, и посмотрим. А надо молчать. И потом, время от времени - выходить на балкон, к лунному свету.
– Романтика!
– Ну перестань. Я, конечно, виноват, но я же, всё- таки, пришел! Бросил всё, оставил ребят - и к тебе.
– Да что ты! Ты и не думай! Я совсем не о том. Необычно как- то. И если честно…страшновато. Поэтому…Не обращай внимания. Мне ложиться?
– Да и ногу открой. А лучше вообще… до плавок.
– Хорошо, я сейчас переоденусь.
Максим успел перезвонить отцу. После решающего разговора всё вроде наладилось и благодарность Белого- старшего пока не имела границ.
– Не будешь ночевать и сегодня? Понимаю. Ладно. Мы тут в принципе и без тебя нормально пакуемся. Но кое- что придётся из хлама выбросить. Ну, твой старый велосипед, к примеру.
– Что? - подпрыгнул Максим.
– А что, музей организуешь?
– Нннет конечно…но, папуля, давай без меня ничего не выбрасывать. Я днём забегу.
– Забежишь днём? Ну, у тебя, видимо крутое прощание. Ну, шучу, давай.
Случай Анастасии оказался довольно серьезным. Правда, после исцеления деток всё было понятно - куда и как направить целительные поля. Самым сложным была задавненность болезни и то, что это была болезнь. Травмы или врожденные недуги исцелялись проще - организм сам старался помочь. Болезни же, как живые существа, защищались, огрызаясь болью. С такой тварью Макс ещё не сталкивался и, направляя свое поле на первый из очагов, приготовился терпеть. И не вытерпел. Вскрикнул, напугав пациентку.
– Лежи- лежи. Это ничего. Это так надо. Это будет, но это пройдёт, - сбивчиво объяснял он девушке, собираясь с мужеством. Затем вновь протянул над девушкой руки. Боль была новой. Не острой, не пронзительной, а прожигающей, словно раскаленным металлом. " Каждая болезнь, как каждый зверь, кусает по- своему", - сделал вывод Макс, отвечая на эти удары боли ударами своих лучей.
– Бедный- бедный, - пожалела его Настя, когда юноша, прервавшись, вышел на балкон. - У тебя со всеми так?
– По разному. Но бывало и хуже.
– Это ты поэтому такой злой пришёл? Но тогда, может, не надо?
– Я некоторых других усыплял. Могу и тебя. Не глупи. Знал, куда и зачем. И что будет…- односложно предупредил Максим, впитывая лунный свет.
Когда утром Максим приволокся домой, отец со своей невестой с удивлением осмотрели его измочаленную фигуру.
– Ну ты даешь, - начал было отец, но встретившись с опустошенным взглядом Макса, вдруг понял.
– Ты опять? - спросил он каким- то глухим тоном.- Кого?
– Настю. Только, папа, потом. Спать. Всё потом.
– Умница, сынок. Какой умница! Мне всегда было жаль… Ладно, потом.
Но Макс оказался немногословен и потом. Проспав почти до вечера, он вышел на уже полупустую кухню и сказал, что, может, уедет позже - не успевает.
– Но контейнер будет завтра! Всё! Сдаём квартиру! Да если и не сдавать, что, на полу будешь?
– Папуля, мне надо ещё две ночи. Эту и следующую. Я найду, где переночевать. И мне уже надо эти…разрешения на поездку. Ты бы лучше здесь их сделал.
– Это всё уже сделано. И распакуемся без тебя. Вот только мы… - он взглянул на молчавшую избранницу - мы думали, что эээ регистрацию хоть вместе отметим, а? Скромно, по- семейному?
– Нет, это как раз без меня. Где ночевать - найду, - он выскочил из квартиры.
" Ну, нахалка, ну хитрованка! Мало того, что я согласился, я ещё на их свадьбе гулять должен! Это точно - она! Показать свеем, что и я одобряю! Что и меня, как батьку, окрутила! А совсем недавно, в детском доме, такой серой мышкой была! Заведующая! Все на ней ездили и на неё же плевали. А теперь на нас ездить надумала!". Это был рецидив недавней боли, эхо тоски по матери, и Макс понимал, что не прав, но от этого распалял себя ещё больше. Словно почувствовав его настроение, Анастасия встретила его тихо, сразу прошла в спальню и приготовилась к сеансу. Зато болезни досталось крепко. Вчера Макс всё-таки не был настроен на борьбу и болезненно воспринимал каждый укус. А может, просто устал от боли? Зато сегодня, отмахиваясь от ожогов, как от мух, он яростно избивал болезнь своими лучами. И уже к первому перерыву недуг был сломлен - блистающие черные пятна костей ноги стали стремительно растворяться розовым цветом здорового тела.
– Теперь мы быстро справимся, - пообещал он девушке, облокачиваясь на перила балкона. Балкон был ниже, всего лишь на втором этаже. Совсем рядом мягко шелестели листики берёзы. Он дотянулся и погладил их, словно волосы девушки. Берёза отозвалась невидимыми волнами ответной ласки и едва слышным шелестом. Справа вверху была луна. А еще правее, на балконе стояла Мышка, глядя в его сторону. Вроде как пол- жизни прошло после неё? Что она должна подумать теперь? Знает наверное… Даже спасибо не сказала. Всё- таки спас. Ну, спасли вместе с Котом. Его, наверное, отблагодарила… А кто меня? Кнопка? Да и та послала править губы, ноги… Ладно, - вздохнул он, возвращаясь в квартиру.
