Александр Анисимов - Игры богов
Когда первая баллиста была снова заряжена, раздался предупреждающий крик, и чаша с камнем, натужно взревев, ринулась вперед и вверх. Тяжелая рама машины чуть подпрыгнула, но осталась на месте, а вот валун ударил в стену на добрый десяток шагов в стороне от прежних и чуть выше. Все узлы баллист были чересчур напряжены, канаты вытягивались — пусть и почти незаметно — ослабляя крепления, что не могло не сказаться на точности попаданий. Впрочем, это уже ничего не решало, поскольку очередной камень, ударивший в стену, сильно поколебал ее. По стене разбежались уже видимые глазом огромные трещины, а сама она изрядно покосилась, изогнувшись причудливой волной, но все еще продолжала стоять. Со всех сторон слышались победные выкрики золониан, которые не могли сдержать торжества при виде того, как городская стена медленно, но верно поддается напору.
Еще один валун, угодивший в стену выше своих предшественников, вышиб из кладки несколько камней, образовав тем самым солидный провал. Стена над дырой с треском просела, выгнувшись еще больше и начав ужасающе медленно клониться наружу. Казалось, это уже не остановить, стена вот-вот рухнет окончательно, но та, словно смеясь над усилиями людей, вновь замерла, став похожей на какую-то совершенно безумного вида каменную волну. Защитники города продолжали осыпать золониан стрелами, но это по-прежнему было единственное, чем они отвечали на натиск воинов Сундарама. Воинам Маттео оставалось лишь терпеливо ждать, пока стена не рухнет окончательно и нападающие не попытаются через пролом ворваться в город. Только тут они могли достойно встретить атакующих золониан.
Совершенно неожиданно со стороны стены послышался едва различимый среди общего шума хлопок, и в небе появилась темная точка, которая быстро росла. В следующий миг стало отчетливо видно, что это бочонок высотой в пару локтей, объятый едва заметными, срываемыми воздухом языками желтоватого пламени. Не долетев до баллист доброй сотни шагов, он врезался в заросший берег реки и с тихим треском раскололся. Пламя взмыло вверх огромным цветком, но тут же немного опало, зато довольно быстро растеклось по снегу — по-видимому, в бочонке было масло или какое-то другое горючее вещество. Но, так или иначе, стало предельно ясно, что защитники города догнали к внутренней стороне стены баллисту и теперь пытались таким образом противостоять обстрелу. Вазгер мысленно похвалил их за расторопность и находчивость, но предприняли это обороняющиеся слишком поздно. Падение бочонка на берегу яснее слов говорило, что пристрелять орудие они никак не успеют — стена рухнет быстрее, а уж там от баллисты не будет никакого прока. К тому же, если память не изменяла Вазгеру, за этим отрезком стены располагалось множество тесно стоящих домов, отделенных друг от друга лишь небольшими проулками, так что найти подходящее место и подкатить туда баллисту было очень непросто.
Засмотревшись на пламя, наемник несколько оторвался от реальности. В себя Вазгер пришел от резко обострившегося чувства опасности и тревожного выкрика. Произошло то, что рано или поздно должно было случиться: при очередном заряжении средней баллисты канаты не выдержали напряжения, лопнув одновременно сразу в двух местах. Раздался оглушительный треск и скрип, утратившая крепость рама орудия начала заваливаться набок, мгновенно получившие свободу канаты стегнули по снегу. Чаша с камнем рухнула вниз, потеряв прежнюю опору. Едва стоявший совсем рядом Вазгер успел отскочить, как на то место, где он только что находился, с шумом упало бревно — кусок разваливающейся на глазах рамы. Но не всем повезло. Раздавшийся в тот же миг полный безграничного ужаса вопль возвестил о том, что без жертв не обошлось.
Когда разваливающаяся баллиста замерла, а ее обломки приняли более-менее устойчивое положение, удалось увидеть человека под ней.
Картина, открывшаяся взгляду, была жуткой. Погибший оказался одним из тех, кто вращал большое колесо, отводящее чашу с валуном для выстрела. Лопнувший канат стегнул его, бросив внутрь, как раз под рухнувшую чашу, которая буквально размазала воина по снегу, предварительно сломав пополам о толстый деревянный брус. Золонианину повезло лишь в одном — умер он мгновенно, не успев даже почувствовать боли. Снег на несколько шагов вокруг был густо забрызган темно-алыми каплями.
Однако происшествие это никак не повлияло на работу двух оставшихся баллист, и, как только очередной камень был помещен в чашу, а та отведена назад для броска, золониане произвели очередной выстрел. Новый валун ударил в стену, вышибая из кладки всё новые камни и заставляя ее просесть и выгнуться еще сильнее, а следующий удар оказался роковым. Грохот, летящие во все стороны осколки камня… Центр стены начал быстро заваливаться наружу, будто подталкиваемый невидимой рукой. Торжествующие крики перекрыли даже треск крошащегося камня. Неожиданно оседающая стена замерла, будто наткнувшись на что-то, но в следующий момент вновь начала крениться со все более возрастающей скоростью. Никто даже не заметил еще одной горящей бочки, вылетевшей из-за стены и разбившейся всего в нескольких шагах от баллист: вид рушащихся укреплений был куда притягательнее. Стена будто бы разом уменьшилась в размерах, в центральной части ее образовался глубокий провал в сотни две шагов, стали видны крыши городских домов, выглядывающие из-за нелепой груды камней, в которую превратилось укрепление. На такое Вазгер, признаться, никак не рассчитывал. Он надеялся, что золониане пробьют в стене брешь едва ли в полсотни шагов, но действительность превзошла все ожидания. По всей видимости, годы и близость реки подточили стену гораздо сильнее, чем казалось со стороны.
Грохот падения еще не успел полностью затихнуть, а над золонианской армией уже пронесся сигнал к атаке. Торжествующие крики разом превратились в дружный рев тысяч глоток. Пять сотен воинов, прикрывающихся высокими и тяжелыми щитами, начали немедленное наступление. Они успели беспрепятственно добраться лишь до берега реки, и, когда первые из них ступили на занесенный снегом лед, с башен из-за разрушенной стены вновь полетели стрелы. Теперь лучники уже били прицельно, поскольку золониане подошли достаточно близко для этого. Но усилия защитников города не приносили плодов: у воинов короля Сундарама были настоящие осадные щиты, способные выдержать удар стрелы, выпущенной в упор из боевого лука. Ноша эта была нелегкой, но зато надежно защищала золониан. Кроме пяти сотен щитоносцев вместе с ними к разрушенной городской стене двинулись еще столько же меченосцев. Следом шла сотня лучников, которые, впрочем, дойдя до берега, остановились и принялись методично обстреливать бойницы башен и укрывшихся за завалом воинов Маттео. В тот же миг, как раздался сигнал к атаке, к городской стене ринулись солдаты Сундарама. Это был одновременно отвлекающий маневр и реальная попытка штурма. Золонианам удалось донести до стен почти что все загодя приготовленные лестницы и приставить их к бойницам — достаточно широким, чтобы в них мог пролезть взрослый мужчина. Намерения воинов Сундарама были столь недвусмысленны, что защитникам города пришлось бросить массу сил на защиту тех участков стены, где золониане предприняли попытки проникнуть в Мэсфальд. Но это означало также, что обороняющиеся вынуждены были отвести часть защитников от бреши в стене и распределить их по другим участкам, дабы не допустить проникновения воинов Сундарама. Теперь численный перевес оказался на стороне золониан, хотя позиция защитников города была куда выгоднее.
