Ян Ирвин - Темная луна
Старец стоял глубоко задумавшись.
— Что? Да, разумеется. Пойдемте со мной на постоялый двор, там довольно комфортно по туркадским стандартам. Я пошлю кого-нибудь за твоими вещами. И за вещами Лиана тоже. Нам необходимо поговорить.
Через много часов после этого Лиан проснулся от скрежета решетки. Появился свет, и он увидел худое лицо Вартилы. Вниз была спущена лестница, с замиранием сердца Лиан начал подниматься, не зная, чего ожидать. Два вельма вытащили его наверх, морщась от отвращения. Оссейон и Торгстед, словно мертвые, неподвижно лежали на полу.
— Куда вы меня ведете? — спросил Лиан. Вельмы расхохотались:
— Навстречу судьбе, летописец.
Лиана охватил панический ужас. Он хорошо помнил, что Иггур грозился прикончить его еще в Сухом Море. Стражи повели его куда-то по длинным незнакомым коридорам, наконец они оказались в небольшом дворе-колодце, окруженном высокими стенами. Лиан знал, что это лобное место.
— Нет! — закричал он, тщетно вырываясь из цепких рук своих тюремщиков.
42
Ухо
По тусклому серому свету, заливавшему двор, Лиан определил, что еще раннее утро. Один из вельмов, имени которого Лиан не знал, указал ему на помост. Юноша поднял глаза и сразу же пожалел об этом. Вдоль дальней стены стояли виселицы, на которых болтались полуразложившиеся тела преступников. Лиан механически пересчитал их — виселиц оказалось двадцать семь, последняя стояла пустая.
— Скоро ты тоже будешь там болтаться, приятель, — обнадежил его вельм.
Лиан издал сдавленный стон и бросился на стражей.
— Опасный преступник, — рассмеялся вельм, сбив Лиана с ног. — Подожди здесь, — сказал он, приковывая юношу к столбу. — Теперь уже не долго.
Юношу трясло как в лихорадке. Лишь одна мысль в какой-то степени утешала Лиана: он успел поведать свою историю Вистану. «Интересно, назовут ли это Сказание моим именем? Нет, вряд ли. Скорее его следует назвать "Сказание о Зеркале". Однако моим товарищам еще придется над ним потрудиться. А что будет чувствовать после всего этого Карана?» Мысль о возлюбленной была непереносима.
Он пытался освободиться от наручников, но только ободрал в кровь запястья. Начался дождь, а потом пошел мокрый снег: обычный туркадский зимний день. Никто не приходил. Лиан замерз. Ему было страшно одному среди трупов. Он закрыл руками глаза, чтобы не видеть ожидавшую его виселицу.
Время приближалось к полудню. Юноша был смертельно голоден. Он ничего не ел уже несколько дней. Ему так и не удалось заставить себя отведать тюремной пищи. Поднялся ветер, и тела начали раскачиваться взад и вперед. Еще до заката он тоже примет участие в этой пляске смерти. Если его друзья не захотят или не смогут заплатить за веревку, на которой его повесят, он будет болтаться здесь, пока плоть не сгниет и не рассыплются кости.
Через какое-то время с улицы донесся громкий шум. Лиан слышал крики людей и топот бегущих ног. Но все звуки были приглушены толстыми стенами, и юноша не мог разобрать, что происходит.
Стемнело, наступила ночь. Лиану стало казаться, что двор заполнили целые толпы призраков. Расталкивая друг друга, они подходили, чтобы посмотреть на него, но никто не проявлял сострадания, ведь духи лишены сочувствия.
Эти неприкаянные души слишком много выстрадали в своей земной жизни, никто из них не был осужден справедливо, по крайней мере так казалось Лиану. Он молил их о помощи, но бесплотные пальцы не могли удержать даже снежинку, не то что снять с него железные оковы.
Внезапно Лиан заметил, что небо освещено заревами пожаров, — очевидно, горело несколько домов. Призраки взлетели на стены крепости, хохоча и указывая на что-то друг другу. Но они не поделились с Лианом тем, что увидели внизу.
Теперь снаружи все стихло. Лиан устал от завываний и хохота привидений.
— Убирайтесь! — крикнул он. От его крика их полупрозрачные тела заколыхались, как белье на ветру, и постепенно растаяли. Лиан тут же пожалел о своих словах. Призраки все же более приятная компания, чем мертвецы.
— Что мне делать? — простонала Карана. Она ощущала муки Лиана. За это время ее ментальная связь с ним стала настолько прочной, что ее невозможно было разорвать, и она высасывала из девушки последние силы.
Надирил подул на чай.
— Иггур попытается избавиться от него, как только ему представится случай.
— Неужели кто-то может бояться Лиана? — недоуменно спросила Лилиса.
— Не забывайте, что когда-то Рульк проник в сознание Иггура, поработив его, только Мендарк в Катадзе сумел более или менее залечить оставленную Рульком рану. Если Рульк таким же образом завладел мозгом Лиана, в чем я сомневаюсь, то посредством юноши он сможет добраться и до Иггура. Единственный способ защититься, который у него есть, — это убить Лиана.
— Неужели ты не вмешаешься? — взмолилась Карана.
— Я уже стар и не так влиятелен.
— А ты… обладаешь силой? — спросила Лилиса.
— Да, в определенной степени, но я гораздо слабее, чем Мендарк или Иггур, — ответил Надирил.
— Зато ты гораздо мудрее, чем они, — взволнованно произнесла Лилиса, сидя у очага подле отца. — К тому же нам поможет Джеви, ведь так? — добавила девочка, вопросительно глядя на него.
— Разумеется, — ответил он, притягивая к себе дочь.
— Я не собираюсь подвергать его такой опасности, когда вы наконец нашли друг друга после столь долгой разлуки, — сказал Надирил.
— Значит, ты не можешь вызволить Лиана, — упавшим голосом произнесла Карана.
— Я не могу.
— Тогда помоги мне туда вернуться, тайно.
— Тебе все равно не удастся ничего сделать. Его стерегут очень бдительно.
Карану охватило отчаяние.
— Неужели это конец? — всхлипнула Лилиса, уже успевшая изучить манеру общения старика, который всегда только отвечал на вопрос.
— Я оставил в стене камеры Лиана ухо, — произнес он почти извиняющимся тоном.
— Ухо? — удивилась Карана. — Что это значит?
— Приспособление для прослушивания. Я узнаю, если там что-нибудь произойдет. А вот второе. — Он достал из кармана небольшой кусочек кожи, напоминавший миниатюрное ослиное ухо.
Лилиса изумленно повертела его в руках.
— Я ничего не слышу, — разочарованно сказала она. Надирил рассмеялся.
— Ты когда-нибудь видела, чтобы уши разговаривали? — спросил он. — Для этого нам потребуется рот с языком и губами. — Он достал из кармана другой предмет, походивший на ослиную мордочку, и поставил его на стол.
Лилиса нагнулась к нему.
