Маргарет Уэйс - Волшебный кинжал
— А сейчас появится и ваша тень, — предрек Шадамер.
В пещеру неслышно вошел эльф в черном одеянии. Встав напротив предводительницы орков, он поклонился всем.
— Сильвит, — наконец поняла Дамра.
— Как-то я вышла в море на вечерний лов, и меня вдруг одолела непонятная сонливость, — начала рассказывать Капитан-над-Капитанами. — Я заснула и увидела человека. Он сказал, что его зовут Гарет. Потом он велел мне взять нашу часть Камня Владычества и отправиться в Старый Виннингэль. По словам Гарета, настало время исполнить нарушенную клятву. Проснувшись, я позабыла про ловлю и вернулась. Я созвала своих ведунов и рассказала им свой сон. Меня волновали знамения: нужно ли мне выполнить требование этого человека или нет. И тут все мои ведуны и ведуньи начали чесать в затылках. Чтобы знамения одновременно были благоприятными и дурными — такого никто из них еще не видел.
Предводительница орков презрительно поморщилась.
— Они ломали головы, пытаясь растолковать знамения в моем сне. Те, кто видел благоприятные знамения, утверждали, что я должна послушаться Гарета, иначе всему конец. Другие твердили мне обратное: если только я сюда отправлюсь, беды не оберешься. Кончилось тем, что они передрались.
Мой прапрадед — а он тоже был Капитаном-над-Капитанами — получил от короля Тамароса нашу часть Камня Владычества. И потом, когда Виннингэлю пришлось туго и люди попросили у нас нашу часть, он нарушил клятву, которую сам же давал. После этого для орков наступили тяжелые времена. Прапрадед долго не хотел верить, что все наши беды были связаны с нарушенной клятвой, но жизнь заставила его убедиться. С тех пор лучше она для нас не стала. Карнуанцы захватили нашу священную гору. Тысячи орков погибли, тысячи стали рабами. Настало время выполнить клятву и вернуть Камень. Как видите, мысли у меня были вполне складные. Но мне не давали покоя дурные знамения.
Предводительница орков тяжело вздохнула.
— Не зная, что делать, я снова села в лодку и вышла в море. Я надеялась, что засну и опять увижу того человека. Сон мне не шел, и, чтобы скоротать время, я стала забрасывать сеть. Несколько раз я вытягивала ее пустой. Это меня очень удивило — с ловлей мне всегда везет. Я даже испугалась: а вдруг боги повернулись ко мне спиной? Я решила забросить сеть в последний раз, и она не вернулась пустой.
Капитан-над-Капитанами указала на Сильвита.
— Я поймала этого эльфа.
— Не верю, — пробормотала Дамра. — Это какая-то оркская сказка.
— Но разве вы не видите, насколько Сильвит умен? — шепотом спросил Шадамер.
— Даже слишком умен, — ответила Дамра.
— В историях про Даннера встречается какой-то Сильвит, — сказал Вольфрам, включаясь в их разговор. — «Змей Сильвит» — так называл его Даннер. И еще Даннер утверждал, что этот Сильвит с детских лет Дагнаруса отирался возле него. В общем, помогал принцу стать тем, кем тот потом стал.
— Тише, ведь он следит за нами, — предостерегла дворфа Дамра. — Взгляните на его лицо. Сколько там самодовольства. Он как будто слышит каждое наше слово.
Трудно сказать, что на самом деле выражало высохшее, изборожденное морщинами лицо эльфа. Он неотступно следил глазами за четырьмя носителями Камня. Глаза Сильвита блестели, но о чем говорил их блеск? О самодовольстве эльфа, знающего все заранее? О наслаждении игрока, видящего, что игра идет в желаемом для него направлении? Или о затаенной злобе, которой он не позволял выплеснуться наружу? Этого не знал никто.
— Вы по-прежнему доверяете ему? — спросил Шадамер.
— Не знаю, — с тревогой в голосе ответила Дамра. — Даже не знаю, что теперь и думать.
Предводительница орков, насупившись, глядела на них, ожидая, когда они замолчат и дадут ей продолжить рассказ.
— Простите, — спохватился Шадамер. — Мы не собирались вас прерывать. Так уж получилось. Прошу вас, продолжайте.
— Да, я поймала этого эльфа, — продолжала Капитан-над-Капитанами. — Вылез весь мокрый, залил мне лодку. Сказал, что его послали боги и что его волнует судьба Камня Владычества. Я рассказала ему о противоречивых знамениях, и эльф сумел мне их растолковать.
— Я этому ничуть не удивляюсь, — прошептала Дамра.
Шадамер осторожно толкнул ее в бок.
— Он сказал, что для орков это будет и хорошо, и плохо, но хорошее перевесит плохое. Так оно и случилось, — сообщила Капитан-над-Капитанами. — Когда я вернулась, то узнала, что ведуны, которые говорили о благоприятных знамениях, побили тех, кто предсказывал дурные. Тогда я решила отвезти Камень в Старый Виннингэль и исполнить клятву, нарушенную моим прапрадедом.
Эльф говорил мне, что мой корабль вполне дойдет до Сумрачной Речки. Я так и хотела, но эти жабьи дети в Краммсе не пропустили меня.
— И тогда вы устроили им осаду! — засмеялся Шадамер.
— Разумеется, — сказала Капитан-над-Капитанами, и ее лицо просветлело при воспоминании о тех днях. — Потом приплыл Кал-Га и рассказал, что везет с собой людей и эльфов, сбежавших из Нового Виннингэля от Дагнаруса. Эльф говорил мне, что, кроме меня, свои части Камня должны будут вернуть эльфы, дворфы и люди и что нам стоит ехать сюда всем вместе. После разговора с Кал-Га я справилась о знамениях. Они были хорошими. Я поняла: и ты, и она несете свои части Камня. Поэтому я решила взять вас с собой.
Насчет этого дворфа я ничего не знала, — добавила предводительница орков. — Но сегодня утром эльф снова явился ко мне и сказал, что ему нужна помощь. Сюда, сказал он, приближается дворф и несет последнюю часть Камня. Эльф говорил, что этот дворф — Владыка, и только другой Владыка сможет убедить его. Вот так ты здесь и оказался, Вольфрам.
Вольфрам потирал шишку на голове.
— И ты называешь это убеждением?
— У меня не было времени на долгие разговоры, — невозмутимо ответила Капитан-над-Капитанами. — Река была готова вот-вот взбунтоваться.
Вольфрам что-то пробурчал, снова потер голову, а затем почесал подбородок. Он внимательно и оценивающе глядел на собравшихся. Снаружи доносился шум, который орки называли «бунтом реки». Ее воды с грохотом неслись по ущелью.
— Однажды я видел «бунт реки», — сказал Шадамер. — Потрясающее зрелище, правда только с берега. Оказаться в это время в лодке никому не пожелаю. Река стремглав несется к морю. Вода кипит и бурлит. Но дважды в день «бунт» затихает, поскольку приливные воды уравновешивают ее течение. И тогда река становится судоходной. А это значит, что мы заперты здесь до тех пор, пока река не успокоится. Ну и каковы будут мысли моих уважаемых спутников?
— Гриффит должен был бы отправиться сюда вместе со мной, — с плохо скрываемым недовольством сказала Дамра.
