Глен Кук - Огонь в его ладонях. Без пощады
Насмешник выждал двадцать секунд, затем наклонился к девочке и спросил:
— Что случилось?
Ясмид открыла полные слез глаза.
— Что?
— Счастье! — воскликнул Насмешник. — Лично я быть напуган. Госпожа терять сознание.
— Я? — спросила она и растерянно добавила: — Нассеф… Я думала о своем дяде.
— Это величайшее из величайших горей в величайшей войне. Указанный быть гений. Абсолют! Покидание жизни указанным послужить резким ударом Ученику. Вполне допускаемо. — Ощущая себя победителем, он сел на камень.
В этот момент он заметил, что на него внимательно смотрит возвратившийся из пикета командир. Непобедимый сверлил его взглядом так, что Насмешнику показалось, будто по его спине поползли какие-то чудовищные когтистые насекомые.
— Госпожа испытала великую трагедийность. Лично я предложить побыть указанной в одиночестве в шатре, дабы пережить страдание.
Насмешник отошел якобы для того, чтобы посмотреть на то, как Непобедимые практикуются в искусстве фехтования. Он взирал на них с восторгом, как будто блеск стали и звон клинков были ему в диковинку.
Непобедимые тренировались ежедневно — верхом и пешие. Парами и строем. Они были решительными и умелыми бойцами. И Насмешник каждый день наблюдал за ними.
Деймо Спарен был суровым учителем. Деймо умер, но его уроки продолжали жить в памяти ученика. «Ты хорошо должен знать сильные и слабые стороны противника», — не уставал повторять Спарен.
Насмешник уже знал всех людей в лагере. Всех, кроме этого проклятого командира. Он не сомневался, что сможет справиться с любым из них. Опять же за исключением их командира. Впрочем, толстяк не рассчитывал встретиться с ним в открытом бою. Командира ждала участь Гуча — смерть ночью.
Ясмид вызвала его позже во второй половине дня. Он отправился к ней неохотно, так как уже не был уверен, хочет ли он собрать урожай от тех семян, которые посеял ранее.
— Актер, — спросила она, — ты мне друг?
— В абсолюте, госпожа, — ответил он, изо всех сил прикидываясь изумленным. Однако самодовольство так и перло из него.
— В таком случае я хочу попросить об услуге. Об очень большой услуге.
— Все, что угодственно, госпожа. Лично я существовать, чтобы служить.
— Мы говорили о возможности мира. Ты упомянул бин Юсифа… Мне в голову пришла дикая мысль. Поистине безумная, невероятная идея, которая в случае успеха могла бы покончить с этой войной. Но мне потребуется твоя помощь.
— Моя помощь? В положить конец войне? Указанный есть шут, актер, изучатель философии, но не дипломатист. Лично я не иметь достаточно мудрость…
— Я хочу, чтобы ты всего-навсего отправился со мной. В качестве защитника.
— Защитника, леди?! Но пятьдесят храбрейших из храбрых воинов пустыни…
Эти храбрецы, толстяк, марионетки моего отца. Они ни за что не позволят мне сделать то, что у меня на уме.
— И что же есть на уме у прекрасной госпожи?
— Этой ночью тайно ускользнуть из лагеря. Затем скакать что есть мочи на север через пустыню и горы Капенрунг. Добравшись до Алтеи, найти Короля-без-Трона и заключить с ним мир.
Именно это он и хотел от нее услышать, и ему лишь с большим трудом удалось изобразить потрясение, чтобы в ужасе воскликнуть:
— Госпожа!!!
— Я понимаю, что это безумие. Именно поэтому мне кажется, что у меня есть шанс на успех. Ты же сам сказал, что Гарун желает мира не меньше, чем я.
— Истина произнесена! Но…
— Хватит. Я знаю, чем рискую, но тем не менее хочу попытаться. У меня есть лишь один вопрос: ты едешь со мной или нет? Поможешь ли ты мне, или мне придется действовать в одиночку.
— В одиночку, госпожа? В этом безумственном мире? Позволительно ли будет произнести философическому студенту, что это есть равно самоубийственности? Лично я есть напуган. Даже скорее ужасаем. Я по природности трус, госпожа. Но составлю вам сообщество. Ради госпожа, а не ради мира. — Прекрасно сказано, подумал он про себя.
— В таком случае приходи в мою палатку после первой смены караула. Я знакома с часовым, и он сделает все, о чем бы я ни попросила. Конечно, до тех пор, пока не узнает о моих подлинных намерениях. Ты можешь ударить его. Но только не сильно, он хороший человек.
— Лично я? Нападать на Непобедимого? О, леди, я есть все что угодственно, но только не воитель.
— Знаю. Я не говорю, что ты должен с ним сразиться. Стукни его по затылку, когда он отвернется.
В действительности все оказалось не так просто, как они надеялись.
Прежде чем отправиться в палатку Ясмид, Насмешнику следовало позаботиться о том, чтобы их бегству никто не помешал. А потому он начал с командира отряда, так как не хотел, чтобы погоню организовывал человек с холодным разумом.
Эта часть работы оказалась на удивление легкой. Насмешник даже был несколько разочарован, когда его страхи не оправдались. Командир крепко спал. Он умер без крика, стона или хрипа.
По периметру были расставлены шесть часовых. Насмешник убил их всех без шума — как его обучал Спарен. Он по-дружески подходил к каждому из воинов, жалуясь на бессонницу, и затем неожиданно наносил удар. Это же кровавое предательство он использовал, устраняя часовых у шатров Сиди и Ясмид. После этого Насмешник выбрал двух лошадей, оседлал их, перебросил мешки с провизией через седла и отправился за главной добычей.
Он до того нервничал, что совсем забыл о своем осле и пожитках. Его натянутые нервы визжали как струны карнавальной скрипки. Каждый шаг требовал усилий, и с каждой минутой увеличивался риск разоблачения.
Он настолько боялся, что не мог думать, и действовал автоматически по заранее обдуманному сценарию.
Насмешник подошел вплотную к шатру и прошептал:
— Госпожа…
Из палатки в тот же миг высунулась голова. От неожиданности толстяк отпрянул.
— Все готово? — спросила девочка.
— Лошади ждать, — ответил он, кивая. — Пошли. Быстро.
— Ты дрожишь.
— Должен сделать признательность, что лично я ужасаюсь. Пошли. Прежде чем не началась тревожность.
— Где часовой?
— Указанный есть стукнутый. И в бессознательности скрыт за палаткой Сиди, Быстро. Пошли. — Он не имел права позволить ей думать и задавать вопросы.
Ясмид пошла первой. Она переоделась в мужскую одежду, и из нее получился вполне убедительный мальчик.
Из-за палатки Сиди послышался стон, и демон ужаса сжал потроха толстяка своей ледяной лапой. Одной из его жертв удалось выжить.
— Быстрее, госпожа. — Он почти волочил ее к лошадям.
— На помощь! — закричал Сиди. — Капитан! Капитан!
