Владимир Корн - Звезда Горна
Небольшая комната, судя по всему служившая кабинетом, две двери, расположенные одна напротив другой, пара кресел, окна, тщательно занавешенные, шкаф со стеклянными дверками и письменный стол. Пол паркетный, на столе письменный прибор, подсвечник с тремя горящими свечами, еще один на небольшом столике возле левого окна.
Правое окно совсем рядом, буквально в двух шагах от меня. Комната не в подвале, это точно, мы не спускались, но вполне возможно, что окно прикрыто ставнями или забрано решеткой. Значит, окно не вариант. Да стекла здесь толстые, технологии других делать не позволяют, и они не из сахара, как в фильмах. Припрусь к Яне, весь обезображенный шрамами и даст она мне от ворот поворот.
Кстати, насчет моей любимой, я уже давно у нее должен быть, мне же потом оправдываться придется, а врать совсем не хочется. Ладно, сначала выбраться отсюда нужно, а потом видно будет.
Кстати, не нравятся мне эти шторы на окнах, длинные, до самого пола и идут до самого угла. Кроме того шевелятся они, может сквознячок, а может и притаился за ними некто, место позволяет. Не штора, а целая занавесь, как в театре на сцене.
На противоположной от меня стене картина с изображением бушующего моря и парусника, борющегося с ним. Корабль потерял уже часть такелажа, недалеко от него перевернутая кверху дном шлюпка и судорожно цепляющиеся за нее люди. А над всем этим из-за высоких гор на горизонте встает солнце, хотя не совсем непонятно, как это может быть вместе, шторм и солнце. Но все равно красивая картина, чувствуется кисть мастера.
Не знаю, специально ли это было сделано, чтобы я проникся ситуацией, но ждать пришлось долго, не меньше двух часов. И все это время я сидел в кресле, изредка, для разнообразия, меняя позы. Наконец, когда я уже начал клевать носом, открылась дверь, та, что находилась за моей спиной, и в комнату вошел, судя по реакции моих церберов, тот, кого мы так долго ждали.
Среднего роста, слегка за пятьдесят, очень в теле, с розовой плешью на всю голову, он был бы похож на безбородого Санта Клауса, если бы не колючий холодный взгляд водянистых глаз. Человек уселся за письменный стол, стоявший напротив меня, и уставился мне в глаза. Мне и в голову не пришло приветствовать его любым образом, чего ради. Наша молчанка продолжалась пару минут, потом мне пришлось не выдержать его взгляд и отвести свой, типа хорошо, ты победил.
— Так вот ты какой — северный олень, продолжил я за него — барон Артуа де Койн. —
Не терплю, когда мне тыкают незнакомые люди, ну, не я хозяин положения, придется терпеть и это. Помолчали снова.
Все, ты меня убил взглядом, размазал, говори чего надо, время к утру скоро. Словно услышав мои мысли, хозяин кабинета выдавил из себя следующие несколько слов.
— Я — Варон Кройт — и замолк снова, чтобы я смог проникнуться услышанным.
Так вот ты какой, в свою очередь подумал я. Ни за что бы не догадался, слишком уж не похож он на то, что я о нем слышал. Теперь многое становится понятным, и его манера разговора, и еще некоторые другие моменты. Интересно, знает ли он, о событиях двух годичной давности, произошедших здесь же, в столице, в похожем помещении кстати.
Кройт продолжал смотреть на меня, барабаня пальцами по столешнице. Ну давай же, рожай, не собираюсь я тебе помогать. С другой стороны, если я выбрал линию своего поведения, то и держаться ее должен последовательно.
— И чем я обязан интересу такого значительного лица, да еще в столь поздний час? -
не выдержав, зевнул, выходя из выбранного образа.
— Хозяин, может, я его приложу пару раз? — и один из костоломов стукнул по своей ладони дубинкой.
— Приложиться не боишься? — лениво поинтересовался я у него, но тот лишь усмехнулся.
— Погоди Тарк, еще не время — это уже Кройт. — Сначала все же поговорим. У барона типичная реакция на происходящее — что-то плохое может случиться с кем угодно, только не с ним, ведь он же не такой, как все, он особенный. Тем более фаворит самой Янианны. —
Надо же, он же мои слова повторяет, почти слово в слово. Мне самому не раз приходилось произносить их, по разным поводам и разным людям. Очень распространенная человеческая психология, из-за которой большинство проблем и возникает. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь услышу такое в свой адрес.
Затем Кройт обратился ко мне — От тебя, де Койн, мне нужно два момента. Первый момент — мне нужен секрет покрытия зеркал. Я знаю, что ты изготавливаешь их сам, вернее, их делают под твоим руководством. Не думаю, что ты доверил состав кому-либо еще, с виду ты производишь впечатления неглупого человека. —
Вот тут ты ошибаешься, сеньор Кройт, вероятно я все же глупее, чем можно подумать. Кроме меня, состав амальгамы знают еще трое — естественно Капсом, Коллайн и еще Гростар, и ничего страшного в этом не вижу. С Капсомом понятно и без слов, и, если я доверяю свою жизнь Коллайну, то секрет амальгамы по сравнению с этим мелочь. Гростар получил секрет просто так, в знак хорошего к нему расположения.
— Теперь поговорим о втором моменте, барон. Я знаю о твоих отношениях с императрицей, и ты должен через нее оказать мне одну услугу.
Причем сделать это необходимо как можно быстрее, юные красавицы такие переменчивые… -
Вот же козел, по самому больному месту угодил. Видимо, у меня на лице что-то отразилось, поскольку Кройт усмехнулся.
— Не думаю, что она тебе откажет в такой мелочи, просьба и в самом деле пустяшная, по крайней мере, на первый взгляд. —
— Господин Кройт, все на самом деле не так, как Вы думаете — зачастил я, наклонившись к нему поближе — Есть одно обстоятельство, о котором не знает никто, понимаете, никто. Вообще это тайна, я не должен был Вам его говорить, но дело в том…. - понизив голос почти до шепота, я завертел головой, оглядываясь по сторонам. Так и есть, его дуболомы, старательно делая вид, что происходящее в комнате их совсем не интересует, полностью превратились в слух. Штора справа от меня колыхнулась чуть сильнее, вероятно от резкого порыва сквозняка.
— Ее Величество Императрица Янианна…. - а-а-а-а-а- оттолкнувшись ногами от массивного кресла, я прыгнул вперед, скользя по столу, уцепился левой рукой за покрытую подбородками шею Кройта и упал на пол, увлекая его за собой.
Мы лежали на полу, я на спине, Кройт между моих ног, спиной ко мне, одна моя нога закинута на него, вторую придавил стул, на котором он сидел до этого. Подрыгав правой ногой, я умудрился скинуть его, закинул вторую ногу на Кройта и скрестил их.
Левая рука обхватила его шею, а в правой, в правой находился стилет, лезвие которого было крепко прижато к его горлу.
