Юлия Григорьева - Искупление (СИ)
Это вопрос привел Найяра в чувство. Рассказывать кому-то о встречи с мертвецами он не собирался. Менее всего ему хотелось прослыть безумцем. Герцог тряхнул головой, покосился назад, но там уже никого не было, и криво усмехнулся.
— Кошмар приснился, — ответил он. — Сильно замерз, хочу к огню.
Наемник посторонился, пропуская его сиятельство, который стремительной походкой направился в сторону, где мелькали отсветы костра, и пошел следом. Мужчина несколько раз обернулся, но ничего странного или подозрительного не увидел. В конце концов, махнул рукой и так же поспешил к костру, где уже сидел герцог, глядя немигающим взглядом в жаркую сердцевину пламени.
Найяр не обратил внимания на вопросы воинов, где он пропадал, и что случилось. Его вскрик слышали все. Герцог усиленно пытался отогнать воспоминания о словах безголового призрака. «Потеря-ал»… Нет! Не потерял, не потеряет, просто не может потерять этот светлый лучик. Найдет, вернет, будет оберегать, холить и лелеять, сделает все, чтобы была счастлива с ним, только с ним! Наконец, Найяр закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он безумно устал от этой гонки, которой, казалось, не будет конца. Но остановиться и повернуть назад не мог… тем более сейчас, когда уничтоженный враг глумится над ним!
Герцог поджал губы, распахнул глаза и встал.
— В дорогу, — велел он.
— Господин, лошади еще не отдохнули, — попытались ему возразить.
— Рон недалеко, — ответил Найяр. — Я чувствую, что они уже где-то близко. Догоним, все отдохнем. Вперед.
Скрыв раздражение, воины поднялись и направились к вымотанным долгой скачкой лошадям. Вскоре отряд вновь скакал по ночной дороге. Найяр хотел убраться из этого проклятого места, хотел сбежать подальше от жутких мертвецов, которые вдруг решили воскреснуть, и хотел закончить погоню, вернуться во дворец и долго, мучительно долго сжимать в объятьях вновь обретенное сокровище… даже если она будет против. И тогда ему не будет страшен ни один бесов мертвец.
Рон они достигли, когда солнце уже поднялось. Здесь было решено сменить лошадей, потому что эти держались на последнем издыхании. Пока воины отдыхали, а его сиятельство накачивал себя вином, подавляя ночной ужас, не желавший отпускать его до конца даже при солнечном свете, прибежал начальник ронской городской стражи и доложил:
— Искомые мужчина и женщина покинули Рон три часа назад.
Найяр отчаянно закашлялся, захлебнувшись вином. Три часа! Догнали!!! Он вскочил на ноги, задев стол, и тот опрокинулся, гремя посудой и разбитыми бутылками.
— Где наемники?! В погоню! — заорал герцог, выбегая в двери.
Рон отряд покидал, погоняя свежих лошадей в бешеном галопе. Кровь вновь кипела в предчувствии окончания гонки.
* * *Утро пришло так неожиданно и быстро. Мы проснулись одновременно от стука в дверь. Флэй вывернул голову и крикнул:
— Спасибо.
— Завтракать будете? — отозвался из-за двери хозяин постоялого двора.
— Да, будем, скоро спустимся, — снова крикнул мой дикарь и посмотрел на меня. — Пора вставать, тарганночка.
— Мне и так хорошо, — заявила я и снова закрыла глаза, но уже через мгновение подскочила от неучтивых мужских пальцев, пробежавшихся по ребрам. — Время, маленькая, теряем время. Погоня должна быть уже недалеко.
Пробурчав все, что я думаю о дикарях, я поднялась с кровати, но тут же упала обратно на колени Флэя.
— Скоро выспишься всласть, голубка. Если я ни в чем не ошибся, ночью, самое большое, завтра на рассвете ты «умрешь», — сказал он и потерся кончиком носа о мою шею.
— Звучит жутковато, — проворчала я, зарываясь пальцами ему в волосы.
— Самому не нравится, но иначе не скажешь, — вздохнул мужчина и поставил меня на пол. — Приводи себя в порядок, завтракаем и уезжаем.
Дольше задерживаться на разговоры мы не стали, и вскоре, причесанная и кое-как умытая, я сидела рядом со своим спутником, быстро поглощая завтрак. Уже выезжая за ворота, я поинтересовалась:
— Флэй, сколько у нас может быть времени?
— Если я ни в чем не ошибся, и не случилось ничего непредвиденного, то часов двенадцать, может, десять. Если больше, ничего, а вот меньше… В общем, больше нигде не задерживаемся.
— Куда мы едем?
— Точка нашего путешествия — рыбацкий домик, есть тут одна развалюшка. Но сначала мне нужно заехать в одно местечко.
— Что за местечко? — тут же заинтересовалась я.
— Не скажу, — он слегка щелкнул меня по носу и тут же получил по руке. — А еще благородная тарганна, — укоризненно покачал головой мужчина, демонстративно баюкая руку.
— Вот и гордись, что собственной ручкой честь оказала, — усмехнулась я. — Так, что за местечко?
— Тоскливое, — увильнул от ответа дикарь. — Но без него я не смогу сделать все достоверно.
Решив пока больше не пытать его, я отстала. Лошади уносили нас от Рона быстрой рысью, и я с окрепшей надеждой смотрела вперед. Всего несколько часов, и я для всех умру! Для всех, кроме моих малышей. Тут же бросила быстрый взгляд на моего спутника. Он о чем-то сосредоточенно думал, я не рискнула отвлечь.
Вскоре мы выехали к небольшой рыбацкой деревушке. Флэй остановил лошадь и спешился, затем подошел ко мне и протянул руки, в которые я с улыбкой соскользнула. Он задержал на мгновение меня в этих осторожных объятьях.
— Скоро все закончится, — пообещал мужчина.
— Я тебе верю, — ответила я, утопая в бездонной глубине его глаз.
— И это лучшие слова, Сафи, — улыбнулся Флэй, и мы направились к одному из домов.
Мой дикарь стукнул в окошко и прислушался, а я обернулась, оглядываясь. Рядом с низким заборчиком стоял паренек лет двенадцати и с интересом смотрел на нас. Я улыбнулась ему, и мальчишка улыбнулся в ответ, явив мне сколотый передний зуб, придавший ему хулиганский вид.
— Вы к деду Аристофу? — спросил паренек.
Флэй тут же обернулся и дружелюбно подмигнул пареньку.
— Ясного дня, парень, — произнес мой спутник. — Где этот старый хрыч?
Паренек хихикнул и указал в сторону, где виднелся редкий лесок.
— За грибами ушел, — ответил мальчик. — Да вы проходите, у него должно быть открыто. Если он вас знает, то драться не будет.
— Драться? — я изумленно посмотрела на Флэя.
— У деда клюка, он ей не хуже, чем я мечом, машет, — усмехнулся сын Белой Рыси.
— Угу, — отозвался разом помрачневший паренек. — Еще как машет, даром, что, того и гляди, сам в песок превратится, а клюшкой своей враз все отобьет.
Флэй кинул парню гольдер, и тот расплылся в счастливой щербатой улыбке.
— Благодарю, благородный тарг, — поклонился мальчишка и убежал.
