"Фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Ренгач Евгений

А та, как и в прошлый раз, слилась с позвоночником своего хозяина, при этом пола пальто жила отдельной жизнью, словно широкий хвост, что прикрывал Глагола со спины. Обычно одного взмаха хватало, чтобы разметать всю ползущую по полу шушеру, освобождая место для следующего стремительного и уверенного рывка Глагола. А стоило зомби-арахниду плюнуть в спину Глагола чем-то белёсым и одновременно шипящим, как пола плаща кинула навстречу снаряду монстра среднего размера.

Мисс Спектр двигалась за Глаголом стремительно, но плавно. Казалось, словно она плывёт. При этом море Кошмара, рассечённое Глаголом, не захлёстывало её, но напротив раздавалось шире, а существа, пытавшиеся подобраться к ней, просто разворачивались и нападали на собратьев, бросались на летевшие в неё пули или же просто падали на спинку и умирали. Она была неудержима. Она была в ярости. И она шла к Кошмару, чтобы наказать его.

— Эта мерзость лезет по стене и потолку! — орал я, стреляя из револьвера одной рукой, а второй пытаясь найти дополнительные патроны.

Револьвер вообще не создан для затяжных перестрелок. С ним либо ты быстро убиваешь врага, либо быстро убивают тебя. А тут мы отвоевывали каждый шаг и пытались сделать всё, чтобы нас не захлестнуло тьмой и всякой ползающей дрянью. Феникс тоже не спешил мне на помощь, прошлый кошмар его так напугал, что он теперь спрятался в глубине моей души. И пусть Веры для его способностей не имелось, но в качестве моральной поддержки он бы мне пригодился.

Чем ближе Глагол и мисс Спектр приближались к Кошмару, тем сильнее был напор тварей. А Кошмар лишь улыбался. Хотя нет, это неправильный термин. Он скалился, словно мертвец, который на последнем вздохе вырвал сердце у своего злейшего врага. Безумно. С болью. Счастливо. Я даже не представляю, сколько Веры он тратил, но противник находился на грани, чтобы его самого не поглотила тьма, плещущаяся за его спиной.

А Критики всё шли. Что-то уж больно долго идём. Там же было меньше десяти метров? Хотя… Мы на базе Кошмара — сами стены придают ему сил, а нас делают слабее. И это не фигура речи, а факт, что играет против нас.

Тут Глагол споткнулся. Это чуть не стоило ему жизни: заострённая хитиновая лапка богомола-переростка в разводах серости и с вываливающимися потрохами-личинками, пролетела над головой Глагола и устремилась к мисс Спектр, спокойно стоявшей за спиной напарника, но воин подсечкой плаща уронил монстра, а взмахом руки отсёк ему как конечность, так и голову. И вновь Глагол неестественно дернулся.

Только тут понял, что это не проблема Глагола — а дело в том, что всё больше рядовых Жнецов переключалось с обстрела нас на атаку рвущихся в бой Критиков. И раз до меня и Оркестра, находящегося в зоне моего иммунитета, слабенькие способности рядовых бойцов не доставали, то они решили отыграться на мисс Спектр и Глаголе, благо те игнорировали их пули и иглы.

Подтверждая это, к телекинетическим подножкам присоединилась атака и различными предметами: игральными картами, камушками и кольцами, невнятными черепками — мелкими артефактами, что в полёте превратились в банальный огненный шар, иллюзию зверя, бумажную вьюгу, какое-то изумрудное искажение. Глагол… вернее, Брауни, ибо Глагол даже не обернулся, успела сориентироваться, и одна рука развернулась к артефактам: с кончика клинка сорвалась капля техно-плоти и, словно пуля, устремилась к артефакту и сбила его в полёте, не дав навредить носителю. Пусть и ценой частички себя. И так несколько раз.

— Не лезьте. Иначе пожалеете. Возможно, смертельно. Обещаю, — лязгнул металл в голосе Глагола. Судя по тому, как побледнел Глагол, его «баф» дался немалой ценой.

Жнецы дрогнули, но тем не менее медлили всего секунду, прежде чем возобновить атаку. Лучше бы они этого не делали. Руки задрожали лишь у одного, но это заставило рассыпаться весь его запас артефактов. Там были какие-то камушки. Железки. Стекляшки. Несколько иконок. Словно сокровища какого-нибудь ребёнка. Возможно, так оно и было. Но эти вещи наполнили Верой, и они активировали воплощения. Это был даже не взрыв. Больше походило на пропущенную через мясорубку радугу, которую приправили фейерверками и органами.

— Значит, вы так? — Кошмар даже не дрогнул во время скрежещущей пляски смерти на периферии его зоны тьмы. — Что же, тогда мне не нужно сдерживаться и защищать слабых.

И вот тут тень не просто опустилась на комнату, но «пожрала» всё внутреннее пространство. Мерность комнаты не просто исказилась, но возникло ощущение, что тьма нас перемалывает зубами из призрачных отражений. И смех Кошмара… от него хотелось выколоть себе барабанные перепонки.

Я упал на колени. Услышал, как лязгнула броня Оркестра, тоже не устоявшего. Мой иммунитет был ничем по сравнению с этой мощью. Мы могли лишь покориться. И я уже чувствовал, как по мне ползут первые слуги Кошмара.

— Глагол, следи за мной, чтобы я не сорвалась! Я буду работать на грани одержимости!

Мисс Спектр сказала своё слово. И слово это принесло облегчение. Оно принесло спокойствие. Оно дало уверенность. Я увидел, как шагнула мисс Спектр. Она светилась уверенным голубым светом, который не могли затмить никакие тени. Ещё шаг и свет усилился, очертив ломанную фигуру низенького Кошмара. Ещё один шаг. Последний. Рука мисс Спектр сияла словно световой клинок. И как клинком она ударила по Кошмару.

Вот только удар так и не достиг цели. На его пути встала маленькая фигура. Фигура ребёнка. И рука мисс Спектр пробила грудь этого ребёнка. А секундой спустя, по руке заструилась невероятно алая кровь. Я видел, как расширились зрачки мисс Спектр.

И мисс Спектр замерла.

А я почувствовал «Горе». Бессмертное. Бездонное. Бескомпромиссное.

Я видел, как алый цвет словно просочился в руку начальнице.

Мне захотелось просто опуститься на пол. Свернуться калачиком. Мне хотелось отдаться тьме… Да чему угодно, лишь бы забыться!

Пока безжизненное тельце падало, алые нити устремились по руке мисс Спектр к сердцу.

Лишь бы не чувствовать. Лишь бы не помнить проклятья отца в спину, когда уезжал из деревни. Лишь бы забыть слёзы матери, которую не видел больше десяти лет. Лишь бы не думать о Наде, которую я оставлю одну…

Второй рукой мисс Спектр перехватила заалевшую руку, словно пытаясь её сдержать.

А с другой стороны от Кошмара показалась фигура мужчины в костюме с бородкой и усталым лицом, который вкрадчиво, с болью, и укоризной молвил:

— За что, дорогая? За что ты хочешь убить нас? Тебе было мало одного раза? Мы же любили тебя… Наш сынок делал тебе подарок на день рождения…

Второй волной накрыло «Отчаянье». Цвет мисс Спектр стал меняться. Глубина начала наливаться алыми и серыми оттенками. Я не понимал, что это значит, но точно ничего хорошего.

Шансов у нас не осталось. Объективно. Сильнейшего бойца подловили на пике силы на яркую эмоцию, и теперь он в ступоре — борется с собой, чтобы его не поглотила одержимость. Нас сейчас сметёт волна. Мне с теми, у кого в количестве Веры больше одного нуля, лучше не то, что не связываться, но и вовсе не смотреть в их сторону…

Тут в шею говорившего призрака ударил клинок. Сонная артерия брызнула кровью, словно банка газировки, которую встряхнули и открыли. И в алых брызгах вышел Глагол. Оттолкнув тело безымянного мужчины, Глагол попытался атаковать Кошмара, но замахнувшуюся руку обвил отвратно шевелящийся отросток. Подол пальто дёрнулся, но не успел отсечь пакость, прежде чем та рывком утащила Глагола обратно во тьму. Тот успел лишь мыском ботинка колыхнуть одежды Кошмара.

А мисс Спектр уже покачивалась перед двумя безжизненными телами у её ног с пустым взглядом. И Кошмаром… что протянул руку и нежно коснулся лица мисс Спектр. От этого касания к алым нитям присоединила мертвенная серость.

— Ты ведь знаешь, что я могу отправить тебя в мир, где вы будите вместе и счастливы, — во второй руке Кошмара, отведённой за спину, блеснул металл лезвия. — Тебе уже не победить. Вы в моей власти. Сдайся чувствам. Сдайся одержимости. Сдайся мне.