Сергей Жилин - Иоанниты
Не удивительно, что Дюкард не в курсе, где чей прах – ни одна урна не подписана. Надо полагать, это такая традиция, основанная на уважении и дисциплине: надо помнить порядок и ни в коем случае его не нарушать.
Родители бандита должны быть здесь же.
– Двадцать две урны, правильно я посчитала?
– Одну минуту, – мне и в голову не пришло уточнить количество мраморных сосудов. – Да, двадцать две.
– Это же… не знаю, поколений около шести-семи. Получается, где-то двести лет назад начали эту традицию кремировать. Господи, как давно. Сейчас даже не представлю, чтобы мои традиции через двести лет соблюдали потомки. Какое ж воспитание.
– Не говори, впечатляет.
Вспомнился Орден. Учитывая продолжительность жизни иоаннитов, он увидел поколений десять, ну, может быть, дюжину. За это время он успел побывать на вершине мира и стремительно броситься в пропасть. Традиции у нас всегда были уважаемы, но никогда не получалось соблюдать их и беречь – постепенно всё разваливалось.
Даже Кодекс многие видят не как воплощение гордости, силы воли и стимулов, а как препятствие. Орден был велик, был могуч, но… чего-то ему всегда не хватало, а в его сердце сидела крошечная червоточина.
– Что ж, пойдём уже отсюда, – нахлынуло на меня сильное желание отдалиться от этого места, словно я стал Дюкардом.
– Да, а то мы подзадержались.
Звуки выстрелов застали нас за квартал до гостиницы. Грохот смерти раздаётся точно там, где нас должны ждать. Он погнал нас вперёд, как ополоумевших от страха зайцев, я позабыл про хромоту.
Твою ж мать! Только бы успеть!
Виктория, разумеется, первой оказалась на месте. Ещё издалека я увидел три экипажа перед гостиницей. Знакомые тёмные детали, спутать их невозможно.
– Люди Монарха, – бросила Виктория, следящая за незваными гостями из-за фонарного столба. – Как он узнал, что мы здесь?
– Меня это мало волнует, – тяжело дыша, ответил я. – Пойдём.
– Куда? Постой.
– Там наши, надо их выручать.
И в этот момент грохот стволов возобновился. Чёртов десяток дул слитно загремел на верхних этажах гостиницы, словно лай своры гончих. По крайней мере, пока что идёт борьба.
Таиться и заботиться о себе нет времени – я выхватил револьвер и заковылял через дорогу ко входу. Его караулят двое, они стоят спиной ко мне. Не задумываясь о чести, я стреляю первому в спину – пуля пробивает правую лопатку, второму намереваюсь разнести голову, но подскочивший с испугу гад получает пулю в плечо.
Он роняет пистолет и изгибается в виде знака вопроса, извергая из себя крик боли. На сей раз я меток: свинец входит в висок, кровь густыми брызгами летит на двери. Я двигаюсь вперёд.
Внезапно наверху на секунду стихают выстрелы, а им на смену приходит мясистый хруст. Мерзкий звук не успевает утихнуть, как его заглушает грохот разбитого стекла! С четвёртого этажа, разнеся окно, вылетает что-то крупное и тяжёлое. Брызгая кровью, чуть ли не на противоположную сторону улицы приземляется изуродованное тело одного из людей Монарха. Мертвецу словно молотобойцы грудную клетку обрабатывали, тело чудовищно переломано.
С моих губ срывается грязное ругательство, очень грязное – только таким можно описать ситуацию. Подскакивает Виктория, касаясь плеча, выводит меня из ступора. Теперь уже её очередь гнать меня в гущу сражения. Перед дверью я останавливаюсь и отбираю у одного из трупов шпагу.
То умолкая, то вновь распаляясь, наверху стрекочут револьверы, подсказывая нам, что нужно торопиться. Мы забегаем в фойе, где по полу стелятся портье, носильщики и посетители. Они в ужасе поднимают на нас взгляд, многие пускают сопли и слёзы. Никто не держит их на прицеле, однако никто и не думает бежать.
Оставив горемык, мы ринулись по лестнице. Впервые ступени не кажутся мне непреодолимыми – скачу по ним, забыв о протезе. Второй этаж, третий… нас на секунду останавливает адский треск, заставляющий стволы умолкнуть. Раздаётся переполненный матом приказ и огонь возобновляется.
Мы приближаемся к четвёртому этажу, как вдруг навстречу нам выбегает человек в чёрной форме. Трясущаяся челюсть и выпученные глаза – дезертир натыкается на нас и просто роняет оружие. Виктория решает не тратить пули, хватает гада за длинные патлы и с чудовищной силой бьёт того лицом об перила. Из бедолаги должна душа вылететь, но, для верности, дочь сбрасывает сволочь вниз меж пролётов.
На этом этаже идёт сражение. В пылу битвы были разбиты люстры, что коридор погрузился в полутьму. Мы осторожно заглядываем из-за угла.
В коридоре четверо убитых (всё это неприятель), раскурочены двери некоторых номеров, стены, пол и потолок превращены в дуршлаг беспорядочной стрельбой, местами в стенах зияют выбоины. На виду ещё шестеро человек, все они прячутся в номерах, за распахнутыми дверьми, выцеливая кого-то в конце коридора, притаившегося в темноте.
Все стоят к нам спиной, пока не стреляют.
Дочь дала мне знак, понять который я не успел, как она бесшумно пересекла коридор и укрылась в дверном проёме номера точно напротив. Мы подняли револьверы, готовые напасть. Отчёт повела дочь: три, два, один…
Выскочив в коридор, я тотчас нырнул за столик, на котором чудом уцелела ваза с цветами. Вскинул оружие в тот момент, когда Бестия уже открыла огонь. Её пуля оцарапала руку гаду, выглядывающему из номера слева. Стреляю и я, пробив ногу противнику, выбежавшему на середину коридора. Он упал, хватаясь за рану, из которой толчками выплёскивается кровь, его вопли заполнили этаж.
Полетели ответные выстрелы. Один из них чиркнул стену прямо рядом со мной, следующий за ним разнёс-таки вазу в щепки – на меня полетели цветы и брызги воды. Огонь повели и по Виктории, но та изловчилась дважды выстрелить в ответ, пробив грудь и живот одному из противников.
Из номеров посыпало подкрепление: на этаже оказалось вовсе не шесть, а все девять оппонентов.
Ещё дважды мой револьвер плюнул в их сторону свинец, как закончились пули.
Но тут грохот камнепада сотряс гостиницу! Неожиданно по потолку пришёлся чудовищный удар, посыпались обломки, отвалилась одна из немногих горевших люстр. В облаке пыли, крошева и щепок прямо на корчащегося на полу недобитка сверху спрыгнула тёмная тень.
Оказавшись за спиной у наших врагов, она стремительно атаковала с тыла. Пара молниеносных шагов, в воздухе свистит обоюдоострое лезвие, рассекая горло противнику. Это оказался Истериан, который тут же ударил сильно увеличенной правой рукой по умирающему – кошмарный удар погряз во влажном хрусте, а тело бросило через весь коридор, сбивая противников с ног.
