Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины
Маретэн сама боролась со страшным видением. Ей казалось, она глядит на Кина, стоящего у дальнего края лощины. Возможно, увидев, что творят кхагггуны, он попробовал убежать, не обращая внимания на ранение. Хотя, наверное, Майя права — Кин понимал, что умирает, и мужественно боролся, надеясь, что придет подмога.
Художница считала, что больше всего трагедия изменила Бассе. Впрочем, этого можно было ожидать. Она слышала, что и в'орнны, и кундалиане, выигравшие схватку со смертью, сильно меняются. Бассе не обращал на происходящее ни малейшего внимания. Он отказался даже от предложенного Майей косячка лааги. Маретэн и та сделала пару затяжек, надеясь успокоиться. Бассе сидел, прижав к груди новую ионную пушку, и неподвижно смотрел в темноту. Всякий раз, когда его пальцы касались гашетки, Маретэн казалось, что партизан мысленно вызывает на бой кхагггунов. Он жаждал крови, это было совершенно очевидно. Однако в нем не осталось ни капли безрассудства. Девушка будто слышала, как непрерывно работает мозг Бассе, создавая один план кровавой мести за другим. Наконец на Маретэн навалилась свинцовая усталость, и она заснула.
— Лужон! — воскликнул Курган. — Что ты здесь делаешь?
— Отдыхаю, — отозвался сараккон.
Курган рассмеялся — ложь была слишком явной. Но из-за отвратительного запаха, стоявшего на чердаке, даже смеяться не хотелось.
— Что-то не верится. — Молодой регент сжал рукоять кинжала. — Что ты задумал? И как ты узнал, что я приду сюда?
— Когда идешь по скользкой дорожке, не страшны никакие препятствия.
— Что это значит?
Пахло так отвратительно, будто гнило сразу несколько тел. Казалось, бактерии-трупоеды могут напасть и на живых. Лужон показал на яд-камень.
— Только ребенку приходится объяснять очевидное.
Курган не желал сдаваться без боя.
— Яд-камень тебе сказал? Невозможно. Он принадлежит мне!
— Тогда как же я узнал, что ты придешь?
— Мне не нужны объяснения. — Курган замахнулся кинжалом, а другой рукой вытащил ионный пистолет. — Я в'орнн. А ты кто такой?
— Ты ведь не собираешься выстрелить, правда, регент?
Курган рассвирепел.
— Ты — никто! Жалкий червяк, живущий в грязной дыре!
И как он раньше этого не видел?
— Когда я спросил тебя про яд-камень, то уже догадывался, что именно ты его нашел. — Лужон шагнул к Кургану. — Глупо было надеяться, что сможешь его спрятать.
— Назад, иначе прикончу!
— Яд-камень принадлежит мне! Ты должен понять это, регент!
— А понимаешь ли ты, где твое место? На грязном полу, чтобы вылизывать мне сапоги!
— Не слишком завидное место, правда?
— Да, тебе не повезло!
— В любом случае тебе яд-камень не нужен, ты даже не сможешь по-настоящему его использовать. Вместо пользы он принесет только вред. Он уже начал подчинять тебя своей воле, хотя ты пока и не чувствуешь. Впрочем, все еще можно поправить. Отдай его мне и…
— Не приближайся!
— Отдай мне яд-камень!
Курган прицелился прямо в грудь Лужона.
— Осторожнее, регент!
— Этот яд-камень — мой, Лужон. Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я отдам его тебе.
Ухмылка сараккона напоминала оскал хищника, почуявшего жертву.
— Наивно с моей стороны было предполагать, что в'орнн проявит уважение и отдаст то, что я попрошу.
— Уважать можно равного. С первых минут нашей встречи ты вел себя так, будто это ты управляешь Кундалой. Кажется, ты неправильно понимаешь свое положение.
— При всем уважении к тебе, регент, это ты не понимаешь, во что ввязался. — Лужон показал левое запястье. Оно было обмотано тускло поблескивающей кишкой, еще влажной от слизи!
— Что это ты… — промямлил Курган, делая шаг назад.
Носком сапога Лужон подтолкнул поближе к себе нечто темное. Тусклые лучи солнца осветили бледное, перепачканное кровью лицо дэйруса. Его убили совсем недавно. Отвратительный запах исходил от открытой раны, из которой Лужон вырвал кишку.
— Некромантия, регент. — Темные глаза сараккона следили за реакцией Кургана. — Вообще-то это удел соромиантов. Но мы очень быстро учимся. Правда интересно?
Курган молчал, не спуская глаз со страшного браслета на левом запястье моряка.
— Некромантия делает нас непобедимыми! — Лужон прикрыл глаза. — Сюда идут твои подруги, — объявил он, взглянув на Кургана, — совсем молодые девушки и, как ни странно… — Он наклонил голову. — Неужели это раппа тебя укусила?
Курган промолчал. Элеана! Сердца бешено забились. Регент почувствовал вкус собственной крови. Сейчас не время копаться в себе!
— Правитель, неужели это тебя интересует? — вкрадчиво спросил Лужон.
— Они близко? — хриплым шепотом спросил Курган.
— Это мой подарок тебе, регент. Теперь ты не станешь говорить, что саракконы грязные твари!
Посреди ночи Маретэн проснулась. Ей снилось, что Кин поскользнулся на опасном склоне юго-восточной цепи Дьенн Марра. Вот он покатился вниз, а она подоспела слишком поздно. Когда она протянула к нему руки, то не смогла остановить падение. Оба покатились вниз… В этот миг художница проснулась.
По спине катился холодный пот. Маретэн с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Ночью прошел дождь, прибивший пепел и гарь к земле. Но пепелище, естественно, никуда не исчезло.
Майя спала, свернувшись в клубок, а Бассе сидел все в той же позе. Он повернулся и посмотрел на Маретэн, и во взгляде было столько злобы, что ей стало не по себе.
Молодая женщина улыбнулась, однако на хмуром лице Бассе не шевельнулся ни один мускул.
— Что с тобой?
Бассе покачал головой и отвернулся. Маретэн подошла к нему и присела на корточки.
— Это все в'орнны, — проговорил он.
Маретэн похолодела. Теперь она поняла, что сквозило в его взгляде: ненависть.
— Ты ведь знаешь меня и понимаешь, что я чувствую…
— Откуда я, кундалианин, могу знать, что ты чувствуешь.
— Бассе, мы же сражались вместе, мы же соратники!
— Мне тоже так казалось.
— И что случилось?
— Думаешь, я не вижу, как ты постепенно захватываешь власть?
— Я просто…
— Может, Майя и будет подчиняться, а на меня не рассчитывай.
— Кому я буду подчиняться?
Услышав голос Майи, Бассе и Маретэн обернулись. Они были так поглощены спором, что и не подумали, что их голоса могут ее разбудить. Майя стояла перед ними, скрестив руки на груди.
— Кому это я буду подчиняться, а ты — нет, а, Бассе?
— Она нам приказывает! Тоже мне командирша!
Майя опустилась на землю.
