Дмитрий Туманов - Следствие считать открытым
Вот так. Все просто. Все великие космические события происходят внезапно. Жил себе человек и жил, чем-то занимался, с кем-то воевал, кого-то любил, на что-то надеялся. И вдруг все, что было раньше, в один момент перестает иметь значение. Удобрял крестьянин тыкву на поле, а тут вдруг — раз, и удобрением для тыквы становится он сам. Стругал плотник свою деревяшку, а тут — раз, и между ним и той деревяшкой ставится знак равенства.
— Что теперь? Куда идти, что искать и вообще — зачем? — спросил я Штыря, но тот не ответил, зато прижал палец к губам, призывая меня помолчать.
Со стороны гробницы доносился странный шорох — словно пустынная змейка ползет по песку.
— Таниус, прекрати, это уже глупо и неуместно, — раздраженно крикнул я капитану Фраю, еще не отошедшему от призрачного шока и отдыхавшему на ступенях по ту сторону гробницы.
Но тут над саркофагом появилась голова. Нет, не голова, а череп, в пустых глазницах которого мерцали зеленые огоньки. Вслед за черепом появился и костяной торс, который обвивали текущие струйки песка там, где у человека должны были быть мускулы и сухожилия.
Мне отчего-то совсем не было страшно, а наоборот, любопытно. Первый раз в жизни вижу оживший труп. Более того, я даже ожидал от города мертвых чего-то в этом роде. «И склонится над вмершим миром траурное солнце горя. И мертвые восстанут…» — промелькнула в моей голове строка из Десятого Апокрифа.
Но поскольку я от высоких идей далек, то следующая мысль оказалась весьма прозаичной: «Они что же, жрать нас будут?»
— Будем, будем… — зашелестел в моем сознании песчаный ветерок.
— Что там у вас еще? — раздался недовольный голос Таниуса, почувствовавшего мою тревогу.
Встав и повернувшись к нам, Таниус столкнулся лицом к «лицу» с покойником тысячелетней выдержки. Не знаю, кто из них заорал сильнее, — мои уши заложило мгновенно.
Но лучший боец Фацении не зря занимал самую ответственную должность страны — реакция у него была великолепной. В следующее мгновение двуручный меч, вылетевший из-за спины, врезался в «шею» мертвяка, вспорол песчаную плоть и вышиб позвонок. При этом голова осталась на месте, только шея стала чуть короче.
— Бесполезно, — прошуршало в сознании. — Мертвого не умертвить…
Капитан Фрай не внял замогильному нашептыванию и размахнулся во второй раз, намереваясь раскроить неугомонную нежить надвое. Но тут воздух вокруг песчаной мумии дрогнул и зазвенел металлом — мертвец оказался сведущ по части магии и наколдовал все ту же Стальную Защиту.
В исполнении настоящего мага, пусть даже и мертвого, мощность Стальной Защиты порядком превосходила диадемные ухищрения всяких недоучек. Таниус, которого в доспехах не выдерживала обычная лошадь, отлетел от саркофага, как пушинка, грянулся о затрещавший пол в другом конце склепа, проехался по нему несколько шагов, оставляя глубокую борозду в песке, вкатился в нишу, пробил головой стенку гроба и остался лежать без движения.
Мы со Штырем осторожно, по стеночке, обошли мертвяка-колдуна, то бишь лича в простонародии. Тот зыркал на нас зелеными огоньками и продолжал колдовать, даже не снисходя до произнесения заклинаний. Собственно, ему и нечем было их произносить, поскольку нижняя челюсть отсутствовала — ее Таниус оторвал заодно с короной.
Но из-за отсутствия челюсти у колдуна его колдовство не стало сколь-либо менее опасным — песок вокруг гробницы завихрился, свился в жгуты, приобретая форму и вид змей. Спустя минуту в нашу сторону, угрожающе шипя, ползли три десятка натурально живых королевских кобр.
— Не верь тому, что видишь, — прошептал Штырь. — Это всего лишь иллюзия, песчаная магия древних хиггов. Но если ты поверишь хотя бы на мгновение — они станут настоящими.
Я вжался в стену и замер, едва дыша. Как же тут не верить — змеи клубились у наших ног, было отчетливо видно, как бесстрастно-зловеще блестят их маленькие глаза и с клыков сочатся янтарно-желтые капельки яда. Одна кобра заползла мне в штанину, и прикосновение ее холодных и шершавых чешуек было вполне реальным. Другая поднялась по ноге, одежде, обвилась вокруг шеи, щекотнула мой нос своим раздвоенным жалом, раздула капюшон и выдвинула клыки, готовясь нанести удар.
Но я уже получил доказательство, что кобра ненастоящая. У настоящей змеи гладкое брюхо, и она может ползать, извиваясь, но взобраться таким же способом вверх по мне — совершенно немыслимо. Так, преисполнившись наглости, я сунул руку прямо в разверстое горло змеюки.
Магия рассеялась — змея осыпалась песчаным дождиком, то же произошло и с остальными тварями.
Повернувшись к Штырю, я успел увидеть потрясающее зрелище: малек прильнул к одной из обвивавших его змей и нежно поцеловал ее в рот. Такой фривольности гадина не выдержала и рассыпалась от переизбытка чувств.
— Валиен, тут какой-то свербящий голосок уверяет, что на моей груди пригрелся целый змеиный выводок, — раздался приглушенный голос пришедшего в себя Таниуса. — Это действительно так?
— Не бери в голову, на тебе всего лишь крутятся песчаные струи, — ответил я, хотя «струи» выглядели вполне по-змеиному.
— Я тебе верю, а не какой-то там облезлой мумии, — уверенно произнес Таниус, стряхивая с себя развоплощающихся гадов.
— Эй ты, костяк-перестарок, обломчик-с у тебя вышел! — издевательски крикнул Штырь и показал личу унизительный жест.
Мумия никак не отреагировала на оскорбление, но, покопавшись в могиле, выудила оттуда и напялила на голый череп свою змееобразную корону. Ясно, что корона была не простой: костяная кобра тут же ожила, ее рубиновые глаза сверкнули и брызнули тонкими, едва видимыми лучами во все стороны. И сразу же вокруг нас раздался тяжкий и грустный вздох великого множества бесплотных глоток неприкаянных душ, обреченных на вечные страдания. Крутом зашелестело, словно весь песок мертвой долины потек куда-то.
— Братцы, вытащите, ко мне кто-то в забрало скребется! — заорал Таниус, отчаянно вдарив кулаком по крышке гроба, в котором наглухо застрял его шлем.
Мы со Штырем ухватили дрыгавшегося капитана за ноги и дернули так, что сами на ногах не удержались. Крышка домовины треснула, и вслед за освободившейся головой Таниуса изнутри вытянулась долговязая скелетина, накрепко вцепившаяся костлявыми пальцами в забрало.
— Это что еще за дрянь прицепилась? — удивленно воскликнул Штырь, наблюдая, как скелет натужно и безуспешно пытается прокусить сталь шлема. — Знаете, капитан, а мертвец-то у вас весь плюмаж отгрыз!
— Да я ему сейчас голову оторву! — взорвался Таниус и сжал своими латными рукавицами запястья скелета.
Далее он уже давил хрупкие кости некстати ожившего покойника. А в это время в склепе происходили очень неприятные события: в нишах одна за другой начали лопаться крышки гробов, и откуда полезли скелеты, на ходу втягивая в себя струйки песка в качестве заменителя плоти. Самый ближний к нам решил ускорить процесс формирования тела, взломал себе грудину и плюхнулся в песок, зачерпнув его ребрами, словно землеройным ковшом.
