David Eddings - Огненные Купола
Бевьер с сомнением покачал головой.
– Мы ведь говорим об этой тени всякий раз, когда она появляется, – сказал он. – Он слышит нас, так что должен знать, что он себя выдал.
– Совсем не обязательно, Бевьер, – возразил Келтэн. – Адус понятия не имел, что от него несет, как от выгребной ямы, да и не всякий признает за собой подобное качество. Возможно, с этой тенью тот же случай – этакая непримиримая враждебность, что-то вроде дурного запаха изо рта или непристойного поведения за столом.
– Что за чудесная идея! – рассмеялся патриарх Эмбан. – Из одного этого случая мы могли бы вывести целую книгу о божественном этикете.
– Для какой цели, ваша светлость? – осведомился Оскайн.
– Для благороднейшей, ваше превосходительство, – большего постижения Бога. Разве мы не для этого живем на свете?
– Не думаю, Эмбан, чтобы ученый труд о поведении богов за столом внес значительный вклад в познания человечества, – заметил Вэнион. – Можем мы надеяться, что ваше величество облегчит нам доступ во внутренние круги вашего правительства? – обратился он к Сарабиану.
– Облегчу, лорд Вэнион, – ухмыльнулся Сарабиан, – независимо от того, понравится им это или нет. Я помогу вам проникнуть в министерства. После того как я поставлю на место Пондию Субата, я займусь другими министрами – всеми по очереди. Думаю, им пора наконец уяснить, кто здесь главный. – Сарабиан вдруг расхохотался, явно довольный собой. – До чего же хорошо, Элана, что ты решила меня навестить! Ты и твои друзья помогли мне осознать, что все эти годы я сидел на абсолютной власти, и мне никогда не приходило в голову ею воспользоваться. Пожалуй, настало время вытащить ее на свет божий, стряхнуть пыль и немножко ею помахать.
– О боги, – пробормотал Оскайн, и на лице его отразилась смесь огорчения и досады. – Что же это я натворил?
– У нас тут одна закавыка, Стрейджен, – промурлыкал Кааладор по-эленийски. – Наши желтые братцы не больно-то визжат от восторга, что надо, стало быть, плюнуть на всякие там условности.
– Пожалуйста, Кааладор, – сказал Стрейджен, – избавь нас от своих простонародных предисловий. Переходи прямо к делу.
– Так сразу? Это ж супротив естества, Стрейджен.
– Ты так думаешь?
Стрейджен, Телэн и Кааладор встретились в погребе в одном из прибрежных кварталов. Было позднее утро, и местные воры только-только начали свою деятельность.
– Как тебе уже известно, воровское братство в Материоне отягощено кастовыми предрассудками, – продолжал Кааладор. – Воры не разговаривают с мошенниками, нищие со шлюхами – разве что, само собой, по делу, – а гильдия убийц и вовсе отверженные.
– Вот это уж точно супротив естества, – заметил Телэн.
– Сжалься, Телэн, – страдальчески попросил Стрейджен. – Одного из вас с меня вполне достаточно. Двое – это уже чересчур. Почему это убийц так презирают?
– Потому что они нарушают один из основных принципов тамульской культуры, – пояснил Кааладор. – Это ведь наемные убийцы, и они не раскланиваются и не расшаркиваются перед своими жертвами, прежде чем перерезать им горло. Тамульцы просто помешаны на вежливости. Они вовсе не против того, чтобы кто-нибудь резал благородных господ за плату. Им не по душе грубость. – Кааладор покачал головой. – Вот почему тамульских воров так часто ловят и обезглавливают. Им кажется невежливым удирать, когда их застукали.
– Невероятно, – пробормотал Телэн. – Стрейджен, это еще хуже, чем мы думали. Если эти люди не разговаривают друг с другом, мы никогда не узнаем от них ничего полезного.
– Я ведь предупреждал вас, друзья мои, чтобы вы в Материоне не надеялись на слишком многое, – напомнил Кааладор.
– А что, прочие гильдии боятся убийц? – спросил Стрейджен.
– Еще как! – ответил Кааладор.
– Тогда с них и начнем. Как местные воры относятся к императору?
– С трепетом, само собой, и обожанием, которое граничит с откровенным обожествлением.
– Отлично. Свяжись с гильдией убийц. Когда Телэн передаст тебе от меня весточку, пусть головорезы схватят тех, кто возглавляет другие гильдии, и доставят во дворец.
– Чегой-то ты там замышляешь, дружочек?
– Я поговорю с императором и попробую убедить его произнести речь перед нашими Материонскими братьями, – пожал плечами Стрейджен.
– Ты, случаем, не спятил?
– Конечно нет. Тамульцы беспрекословно подчиняются традициям, и одна из традиций состоит в том, что император может на время отменить любую традицию.
– Ты понимаешь, к чему он клонит? – обратился Кааладор к Телэну.
– Я отстал от его мысли на последнем крутом повороте.
– Дай-ка я попробую пересказать твою идею своими словами, – сказал Кааладор светловолосому талесийцу. – Ты намерен нарушить все известные обычаи преступного мира в Материоне, приказав убийцам похитить главарей других гильдий.
– Верно, – кивнул Стрейджен.
– Далее, ты собираешься доставить их всех в императорскую резиденцию, куда вход им категорически запрещен.
– Верно.
– Затем ты хочешь упросить императора произнести речь перед людьми, о существовании которых он даже не должен подозревать.
– Примерно это и было у меня на уме.
– И император должен приказать им презреть освященную веками традицию и начать работать вместе?
– По-твоему, с этим будут какие-то трудности?
– Ну что ты, что ты. Я только хотел убедиться, что правильно понял тебя, вот и все.
– Так значит, все в порядке, старина? – осведомился Стрейджен. – Тогда я пойду поговорю с императором.
***Сефрения вздохнула.
– Ты несносен, как ребенок, – сказала она. У Саллы глаза полезли на лоб.
– Как ты смеешь? – почти взвизгнул он. Лицо стирикского старейшины побелело.
– Ты забываешься, старейшина Салла, – заметил разъяренному стирику Заласта. – Советник Сефрения говорит от имени Тысячи. Или ты откажешься подчиниться решению Тысячи? И богов, которых она представляет?
– Тысяча заблуждается! – вспыхнул Салла. – Не может быть никаких соглашений между стириками и свиноедами!
– Это решать Тысяче, – твердым, как кремень, голосом сказал Заласта.
– Вспомните, что творят с нами эти эленийские варвары! – воскликнул Салла, задыхаясь от бешенства.
– Ты всю жизнь прожил в стирикском квартале Материона, старейшина Салла, – сказал Заласта. – Ты, наверное, ни разу в жизни и не видел эленийца.
– Я умею читать, Заласта.
– Счастлив это слышать. Впрочем, мы явились сюда не для того, чтобы обсуждать решение Тысячи. Верховная жрица Афраэли известила тебя об этом решении. Нравится оно тебе или нет, а тебе придется его исполнять.
