Ольга Голотвина - Встретимся в Силуране!
— Это, увы, вряд ли удастся. Чтобы обвинить Спрута, нужны серьезные доказательства, а у нас что?.. И все же я сумею его развлечь и позабавить. Есть при дворе один... как бы это сказать... его называют попросту Незаметным. Я его очень не люблю, но он меня на коронации неплохо поддержал. Думаю, и дальше будет полезен. Поговорил я с ним сегодня об Унтоусе, попросил Фаури рассказать о собранных в замке сокровищах. Незаметный весьма заинтересовался. Он большой знаток законов и лазеек в них. Есть такое красивое слово — «конфискация». А ведь главное, чтобы было слово — а повод найдется...
— Да услышат моего государя боги! — от всего сердца воскликнул Рифмоплет. — А я напишу о странствиях Орла поэму... ой, ну что вы смеетесь, ведь прекрасный сюжет! И завершу поэму описанием свадьбы!
— Если она будет, эта свадьба, — оборвав смех, с неожиданной горечью сказал Тореол. Скользнул взглядом по встревоженным лицам собеседников и неохотно пояснил: — Рысь отказывается выйти за меня замуж. Говорит, что из-за клятвы в Кровавой крепости она сама себе не принадлежит... в любой день может быть вынуждена покинуть меня... и детей, если будут дети... Да что ж ты, Сокол, не мог что-нибудь сделать... избавить ее от этой кошмарной клятвы?..
— А что тут сделаешь? — удрученно откликнулся Ралидж.
— Я уж ей говорил, что если она со мной хоть один-единственный день проживет, так этот день для меня на всю жизнь...
Орел резко оборвал фразу, заметив, что стоит перед калиткой...
Уже в парке они заметили странную суматоху, перекликающиеся голоса. Навстречу королю выбежала Фаури. С аккуратно уложенными волосами, перевитыми жемчужной нитью. В голубом, под цвет глаз, платье. Очень красивая. И очень встревоженная.
— Ингила пропала! С утра ее никто не видел! Я приказала всем слугам ее искать...
Рифмоплет запаниковал, а Ралидж не особо встревожился за шуструю циркачку. Что с ней станется! Гораздо больше заинтересовали Сокола слова Фаури: «Я приказала всем слугам...» Похоже, зря Тореол так печально смотрит в будущее...
* * *В самом глухом уголке дворцового парка, до которого из года в год не доходили руки садовника, под потоками горячих лучей растянулась, примяв высокую сухую траву, циркачка Ингила. Сняв кофточку, девушка с удовольствием загорала, не обращая внимания на перекликающиеся по парку голоса.
Перед глазами пригревшейся девушки покачивался высокий желтый стебель, на который упорно пыталась вскарабкаться обманутая теплом букашка. Ползла, срывалась, вновь упорно начинала путь по стеблю.
А крики все тревожнее... Ничего, пусть пошумят. Такой денек уже до лета не выпадет. Надо же, север Силурана — а солнышко прямо наррабанское! Не иначе как Айрунги всю погоду перемешал, когда с ожерельем баловался...
Ожерелье!
Ингила досадливо мотнула головой, резко села. Ну зачем сейчас об этом вспомнилось? Так хорошо загорала... А теперь от нудных мыслей не отвяжешься. Придется решать: сказать ли Фаури, чтоб ни о чем не переживала, выходила за своего Орла, рожала ему детишек?
Должно быть, ее дед и впрямь хороший астролог, ночь рождения Вечной Ведьмы высчитал верно. Странно, что такой умный человек не догадался: ведь в эту ночь могла появиться на свет не одна девочка...
Так сказать Фаури или не сказать?..
Не хотелось бы. Фаури — милая девушка, но открой тайну одному человеку — и весь мир узнает... Уж Тореолу своему наверняка проболтается.
И прощай тогда простая жизнь с тревогами и заботами одного дня. Именно то, что за восемьсот лет она научилась ценить превыше всего.
Что там накрутил Рифмоплет в стихах, разбудивших ее память? «Века черны, века багровы, века покрыты сединой...» Славный мальчик, но дурак. Ничем таким века не покрыты. Их просто нет. Прошлое уже сгорело в Бездне, будущее еще не пришло. Существует только этот день, солнце в небе и букашка на стебле.
Вот он, первый и главный урок восьмисотлетней жизни: не цепляться за прошлое. Думать о нем, как о привидившемся сне. Приятном или страшном, но всего-навсего сне.
А эти придурки из Кровавой крепости наивно ожидают, что Вечная Ведьма с боевым кличем понесется в сражение, проигранное пятьсот лет назад!
Да и не осталось в той крепости ничего, что хотелось бы вернуть. Ничего и никого. Учитель давил на жалость: он-де малышку поил-кормил, чародейству учил... А чем она, одиннадцатилетняя, за науку расплачивалась — про то он, старый козел, не сказал?
Или Орхидея, подруженька ненаглядная... сука скандальная... Или Ураган, несостоявшийся повелитель мира — уж таких-то в любые времена предостаточно!
Вот и пусть сидят на своих развалинах, ждут, когда у Фаури проснется память о прежней жизни. А циркачка Ингила пальцем не шевельнет, чтобы им помочь.
Тем более что это было бы нарушением второго правила, не колдовать! От чародейства одни неприятности...
Букашка вновь сорвалась со стебля. Перевернувшись на живот, Ингила раздраженным щелчком отшвырнула ее прочь.
Да, это правило соблюдать потруднее, чем первое!
Положим; в битве с демоном иначе поступить было нельзя, не справились бы без нее Рысь с Волчицей. Но это еще ладно, они и сами не разобрались, вдвоем или втроем сражались. А вот с Тихоней — это она зря... Хотя, конечно, неприятно было узнать, что спутник, которого она наняла в трактире «Рыжая щука» и который так усердно служил ей в пути, в то же самое время ходил у какого-то чародея на невидимой цепи. И каким же удовольствием было эту цепь порвать!
Но больше — ни-ни-ни! Она будет осмотрительной, умненькой маленькой циркачкой! Правда-правда-правда!
Вечная Ведьма усмехнулась. Сколько раз она вот так зарекалась — и сколько раз нарушала свой зарок!
Перевернувшись животом вверх, Ингила привычно сделала «мостик». Хорошее тело досталось ей на этот раз — здоровое, ловкое, послушное... И сколько чудесных приключений, веселых и не очень, предстоит ей за эту коротенькую жизнь! Свобода, странствия, объятия красивого влюбленного поэта...
На смуглом личике циркачки сверкнула белозубая улыбка — веселая, молодая, не тронутая ржавчиной восьми веков.
Ингила вспомнила, как они с Соколом, вырвавшись из лап разбойников, шли через лес. Ралидж говорил тогда, что все в мире — лишь огромное представление, которое люди играют для богов. У каждого человека в этой пьесе своя роль, которую нужно сыграть красиво...
Так может быть, она — неплохая актриса, если боги раз за разом вызывают ее «на бис»?
