Пётр Колпахчьян - Хроники Найрэт: Сотворенные Богами
— Не скажите, — в пол тона сказал Димитриус.
— Димитриус Скорс, — встал со стула Шейх. Ему было за сорок, сильное, мускулистое тело и властный взгляд.
— Вы здесь в качестве гостя, только потому, что моя дочь прожужжала мне все уши о том, что вы человек слова.
— Я уже поблагодарил вашу дочь от всего своего темного сердца, — съязвил Димитриус.
Видя, что Шейх вот-вот может взорваться, советник, повернулся к Тому.
— А вы молодой человек, надолго к нам?
— Пока не найду своего брата, — ответил Томас.
— Боюсь тогда надолго, — сказал Арив.
— Что, все так плохо?
— После того, как вы убыли с сыном зимы в Дайленхол, я гостил в Тар еще несколько дней, пока в гильдию не прибыли несколько волшебников в сером.
— Ихрамцы? — удивился Томас.
— Да, — ответил Арив, — трое были ученики и их скажем так командир, Верный Сын Отец Несораль.
— Что еще за Верный Сын? — спросил Томас.
— Это звание присваивается самым верным служителям Ихрама. Если вы услышите это, считайте что он святой.
— Ого, Стародум не продешевил, — улыбнулся Томас.
— Это точно. Они рыскали все всему Эгену словно ищейки, — продолжил Арив Дель Мухан, — но…
— Все зря, — закончил за советника Томас.
— Да.
— Ваше Превосходительство, а вы знали, что на вашей территории, почти все деревни оснащены горячими трубами, обогревающие дома?
— Что еще за трубы? — опешил Шейх.
— Думаю Димитриус, вам все расскажет, — улыбнулся Томас, посмотрев на приятеля, — А мы пока с советником пообщаемся.
Оставив Димитриуса на растерзание Шейху, Томас вместе с Дель-Муханом вышли из кабинета.
— Вы можете хотя бы намекнуть, с кого начать? — спросил Томас…
Во дворце Томас с Димитриусом жили уже более пяти седьмин, Шейх после разговора с Димитриусом прибывал в скверном расположении духа еще несколько дней. И не, потому что держал у себя в замке человека, который опорочил его дочь, а потому что в его государстве творятся странные вещи, и за всем этим стоит брат Тома.
Выделив товарищам комнаты для гостей, Шейх нанял специального человека, чтобы тот следил за Димитриусом и приглядывал, чтобы его дочь не бегала к тому в спальню. Но на удивление Шейха, у Яласиры внезапно открылся дар перемещения, который явно пах темной душой Димитриуса. Поэтому, каждую ночь они проводили вместе.
За окном уже вступил в свои права последний месяц лета и в Эгене началась сильная жара. Здесь вообще одиннадцать месяцев тепло, и лишь один идет дождь.
Томас стоял на балконе пятого этажа, глядя на Дворцовый район, когда в его комнату вошел Димитриус.
— У меня есть еще одна зацепка, — сказал он с порога.
— Слушаю, — повернулся Томас.
— Мой человек доложил, что в Ильсауле есть один молодой парень, чей дом забит механическими часами, и летающими платформами. А у входа стоят две железяки.
— Сейчас в Эгене у каждого второго есть часы, платформы и минимум один металлический страж, — парировал Томас.
— Да, — улыбнулся прис, — но не каждый это продает.
— По подробнее? — попросил Том.
— Как только мы прибыли сюда, я связался со своим человеком и попросил, чтобы тот разузнал, у кого можно купить платформу. И вот только сегодня утром, на него вышел этот паренек.
— Может это он и есть? — с надеждой спросил Томас.
— Может и он.
— Сколько до Ильсаула?
— На платформе три часа.
На улице, за воротами дворца их уже ждали две, плавно левитирующие над землей золотые платформы. Запрыгну на них, друзья почувствовали, как по телу, в голову ударяет странный импульс. Дав мозговую команду, платформа Тома сорвалась с места и понеслась вперед. Чувства Тома тут же перестроились под большую скорость и шум ветра.
— Класс! — закричал нагнавший его Димитриус.
— Можешь не надрываться, я тебя хорошо слышу, — крикнул Томас, показывая на вибрирующее ухо.
— Я тебя тоже, — спокойно ответил Прис.
Город Ильсаул начинался домами. Здесь не было, ни стен, ни башен, ни высоких дворцов и особняков. Лишь маленькие одноэтажные дома, вперемешку с трущобами и грязным рынком. Единственное сходство с Эгеном это все тот же доброжелательный народ. Спрыгнув с платформ, они закрепили их за спинами, словно щиты Гарденхаймской стражи и вошли в город.
— А ты говорил, что нет нищих, — заметил Томас.
— Это Ильсаул. Это даже не Эген, — сказал Димитриус.
— Как так? — удивился Томас, — территория же их.
— Да, но не ее жители. Ильсаул, это независимое государство, где правят седобородые.
— Банда? — спросил Томас.
— Можно и так сказать. Глава седобородых, дядя нынешнего Шейха и его давнишний соперник за трон.
— О как? — опешил Томас.
— Ага. Эген самое сильно государство, со своими тараканами в голове белобрысый.
— А почему Шейх не захватит их? С его-то силами это раз плюнуть.
— Шейх сделал умнее, — улыбнулся Димитриус, — то, что Ильсаул стал независимым государством, заслуга самого Шейха.
— Объясни?
— Он сказал, что это послужит примером, другим недоброжелателям. Ильсаул стал изгоем, и если кто-нибудь из близлежащих городов Эгена захочет торговать с ними, то они станут предателями своего рода и будут изгнаны из Белой пустыни навсегда.
— Умно, — улыбнулся Том.
— Умно, — согласился Димитриус.
— Но откуда тогда здесь столько товара? Да и рынок вроде ничего.
— Поговаривают, что сам Шейх частенько наведывается к своему дяде, и снабжает его народ провизией, — ответил Димитриус.
— Зачем? — удивился Томас.
— Пути Эгенца неисповедимы, — положил руку на плече Тома Прис.
Нужный дом они нашли на отшибе Ильсаула. Тот стоял на небольшом холме в компании с двумя похожими домами. Воспользовавшись своими умениями, Томас услышал, что в доме есть один человек. Махнув головой, Димитриус постучал в дверь. Тут же звуки стихли, и повисла напряженная тишина, нарушаемая тяжелым дыханием хозяина дома.
— Я никого не жду, — прошептали за дверью.
— А где охрана из черного железа? — спросил Томас, на что Прис только пожал плечами.
— Еще раз? — предложил Димитриус.
— Да.
На этот раз Димитриус был настойчивей и молотил в дверь с такой силой, что та чудом не слетела с петель.
— К… кто? — спросили за дверью.
— Клиенты, — ответил Димитриус.
— Назовитесь?
— Отвлеки его, — сказал Томас и, создав пелену иллюзии, наложил на себя несколько заклинаний невидимости, прошел сквозь стену.
— Тукар Алейский, — сказал Димитриус.
Парню было на вид лет двадцать пять, худой до безобразия с отекшими глазами и в порванном, грязном фартуке.
