Светлана Зорина - Снежная Дева
— Божественная сущность так зависит от тела, в котором находится?
— Конечно. Каждая сущность имеет свой облик, своё материальное проявление. Ту структуру, в которой она может сохраняться как сущность. Обитая в низшей форме, она многое теряет.
— Понятно. Это как человеческая память может жить лишь в человеческом мозгу.
— Да. А человеческая душа лишь в человеческом сердце. Моё тело — сосуд богини. Часть её сущности может какое-то время жить в теле зверя, но могущественной Айслинд становится лишь в человеческом теле. Человек наиболее приближен к Высшим.
— В моём мире говорят примерно то же… В мире, где я выросла. Бог сотворил человека по своему образу и подобию.
— Конечно. Подлинную божественность может обрести только высшая из разумных тварей. Только тот, кто способен на сознательную жертву.
— Да уж, — невесело усмехнулась Илана. — Смерть на кресте, жертва в виде вечного одиночества и заточения… Интересно, что хуже? Мне сейчас вспомнилось изречение ещё одного мудрого человека из моего мира. Его звали Оскар Уайльд. Он писал книги, сочинял истории… Один из его героев сказал: «Я бы жертвоприношения запретил законом. Жертвы развращают тех, ради кого они приносятся». Иных жителей Айсхарана просто с места не сдвинешь, не заставишь хоть что-то сделать для своего спасения. И ведь речь даже не о жестокой битве. Можно хотя бы собраться и покинуть этот мир, чтобы начать новую жизнь в другом. Нет, они сидят и ждут, что явится богиня и спасёт их…
— Что поделаешь? — пожала плечами Ралиана. — Большинство людей слабы и нуждаются в защите. Или хотя бы в вожаке, который бы их вёл.
В её голосе звучала снисходительность. Не презрение, не высокомерие. Мудрая снисходительность высшей к низшим, которые не виноваты в том, что они ниже, слабее, ибо у каждого свой удел. Ралиана Сельхенвурд выросла в мире, где неравенство было нормой и к равенству не стремились, где каждый должен был с достоинством принять то, что ему предназначено, и соответствовать своему предназначению, как бы это ни было тяжело. А чем выше предназначение, тем тяжелее груз. Глядя на неё, Илана вспомнила историю Земли и подумала о глубокой древности, о людях, избранных служить тому или иному божеству. О тех, кто в ранней юности, а то и в детстве был оторван от семей и привычных связей во имя служения чему-то высшему. Высокое предназначение окружало избранников ореолом божественности, но вряд ли оно спасало от одиночества и тоски по обычному человеческому счастью. Ралиана Сельхенвурд с детства была обречена на одиночество — с тех пор, как богиня отняла у неё брата-близнеца, взамен наделив её огромной магической силой. Ралиана явно считала, что брат был неизбежной жертвой. Столь же неизбежной, что и та, которую потом предстояло принести ей самой.
— Не суди людей слишком строго, — тихо сказала Ралиана. — Не так-то просто уйти в чужой мир и начать жизнь заново. Не так-то просто забыть то, что ты любил. Мне часто снятся Серебряный Замок, Лес Богини, люди, которых я любила и больше не увижу никогда… И мой верный друг, который не пожелал меня покинуть. Он остался здесь и вскоре умер. Простые смертные не могут находиться здесь долго.
— Ты говоришь об огромном волке?
— Да. Его звали Линх.
— Среди демонов, которые на нас здесь напали, был вуурд. Пришлось его уничтожить.
— Его всё равно давно уже нет в живых. Но поскольку его дух витает в этой роще, один из охраняющих демонов вполне мог принять его облик.
— Мы можем жертвовать собой, но никто из нас не в праве требовать жертв от других, — заговорила Ралиана после небольшой паузы. — Ты можешь оставить меня здесь и вернуться в реальный мир.
— Я не сделаю этого, если ты считаешь, что спасти его могу только я.
— У меня нет точных ответов на все вопросы. Но я уверена в одном: если бы этот мир мог обойтись без Айслинд, ты бы здесь не оказалась.
— А если бы мог, ты бы спала тут вечным сном до конца времён?
— Рано или поздно я бы всё равно понадобилась миру…
— Да не миру, а тем, кто знает, что явится богиня и спасёт! Тем, кто привык считать себя слабым, оправдывая этой слабостью своё бездействие!
— Ты не права, — спокойно возразила Ралиана. — То есть в чём-то права, но… Видишь ли, в моё время в Айсхаране уже почти забыли о Снежной Деве, а большинство тех, кто о ней знал, считали все рассказы о ней выдумкой, тем более что в Айсхаране очень долго не было крупных бедствий. Тогда уже и думать забыли о падении осколков и всяких там мрачных пророчествах. А падение началось, и один из осколков, очень крупный, должен был принести Айсхарану гибель. Вот тогда-то судьба и привела меня сюда, как сейчас привела тебя. Ведь тебя же никто сюда не гнал, Илана Стивенс, никто не требовал от тебя жертв. Я уверена, что и сейчас некоторые считают историю Аны-Айслинд не более чем легендой…
— Но даже они в глубине души надеются, что в этой легенде есть доля истины. Что кто-то явится и сотворит чудо, которое всех спасёт.
— Пусть так. Людям всегда хотелось верить в чудеса. Не вини их в трусости и бездействии. У каждого свой предел. Люди рассчитывают на Высших лишь тогда, когда сами не в силах справиться с бедой. Божество делает только то, что не могут простые смертные. И божество тоже не всемогуще.
— Похоже, что так, — усмехнулась Илана. — Тогда бы оно не стало паразитировать на человеческом теле, обрекая его хозяина на такую судьбу.
— Ты не понимаешь… Божество непостижимо. Это великая сила. Слишком великая, чтобы смертный мог быть её вечным обладателем. Божественная сущность может лишь ненадолго войти в тебя, после чего она разрушает тебя — как сильный огонь разрушает стенки сосуда, в котором его зажгли. И вот теперь моё тело — лишь подобие плоти, существующее только для того, чтобы сила богини была передана другой. Ты более сильный маг, чем была я. Твоя сила в соединении с тем, что я передам тебе, способна изменить очень многое. Возможно, ты даже сумеешь изменить судьбу Айслинд. Над Высшими тоже тяготеет рок, но в этом мире нет ничего неизменного. Я сказала тебе всё. Подумай. Если пожелаешь оставить всё, как есть, сделай мне защитный купол. Если решишь иначе, возьми меня за руки и посмотри мне прямо в глаза. Думай, но, пожалуйста, не очень долго.
— Чем дольше я буду думать, тем трудней мне будет принять решение, — сказала Илана. — Но я знаю одно: если шанс помочь многим, включая моих друзей, есть только у меня, то я не могу этот шанс не использовать.
Девушки взялись за руки и посмотрели друг другу в глаза. Ралиана ободряюще улыбалась. Глаза у неё были ярко-голубые. Почти такие же яркие, как у Гая, которого Илана вскоре должна была потерять. Эта мысль причинила ей боль, и она постаралась отогнать её. Быть может, всё будет иначе? В этом мире нет ничего неизменного…
