Энн Бишоп - Королева Тьмы
— Солнце не поднималось три дня, — кротко произнесла Карла. — Оно не поднималось до тех пор, пока Совет не пересмотрел свое решение.
Сюрреаль обессиленно опустилась на пол.
— Мать-Ночь… — прошептала она.
— Джанелль не хотела учреждать двор, не хотела править. Единственная причина, по которой она стала Королевой Эбенового Аскави, заключается в том, что только так можно было остановить терриллианцев, вторгавшихся в Края родства и убивавших их обитателей. Неужели ты в самом деле считаешь, что женщина, способная поступить так, провела последние три недели заламывая руки и надеясь, что все пройдет, как дурной сон? Я так не думаю. — Карла помолчала немного, успокаиваясь. — И я скажу тебе еще кое-что, только между нами. Иногда друг должен стать врагом, чтобы остаться другом.
Карла определенно говорила о Деймоне. Сюрреаль обдумала ее слова и покачала головой:
— То, как он ведет себя…
— Деймон Сади полностью предан Ведьме. Что бы он ни сделал, он делает это для нее.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
— Разве? — вкрадчиво уточнила Карла.
Черная Вдова. Эти слова внезапно разрослись в сознании Сюрреаль так, что больше не осталось места для других мыслей. Черная Вдова. Возможно, Карла не так уж и безразлична к тому, что происходит вокруг. Вероятно, она действительно видела что-то в спутанной паутине.
— Ты уверена в том, что сказала о Сади?
— Нет, — ответила Карла. — Но я готова рассмотреть вероятность того, что его слова могут разительно отличаться от действий.
Сюрреаль запустила пальцы в волосы:
— Огни Ада, если Джанелль и Деймон действительно запланировали что-то, они могли хотя бы сказать об этом своему двору.
— Меня отравила женщина, служившая при дворе, — тихо произнесла Карла. — Не будем забывать о бабушке Джанелль, потому что я лично уверена, что наша Королева о ней помнит. Так скажи мне, Сюрреаль, если бы ты пыталась найти способ уничтожить окончательно этих двух ведьм, кому бы ты доверилась?
— Она могла бы сказать Повелителю.
— И где он сейчас? — вкрадчиво уточнила Карла.
Сюрреаль промолчала, потому что они обе знали ответ.
20. Террилль— Полагаю, пора уже дать Джанелль знать, что ты здесь, — произнесла Геката, хищно кружа вокруг Сэйтана. — Думаю, следует послать маленький подарок.
Повелитель почувствовал, как мерзкая ведьма схватила его за мизинец на левой руке. Ощутил, как нож проходит через кожу и кость. И глубокий гнев, когда Геката опустилась на колени и прижалась губами к ране, чтобы напиться крови. Крови Хранителя.
Собрав всю свою силу, он послал облако жара по руке, ментального огня, который мгновенно закрыл рану. Геката с воплем отпрянула прочь. Это дало возможность Сэйтану обратиться к незначительному исцеляющему Ремеслу, чтобы очистить рану и запечатать плоть. Теперь можно было не бояться заражения.
Геката продолжала кричать. Доротея выскочила из своей хижины. Отовсюду сбежались стражники.
Наконец надрывные вопли прекратились. Он услышал, как Геката ищет что-то на земле, а затем медленно поднимается на ноги. Когда она вновь принялась кружить вокруг пленника, он увидел, что с ней сделал выброс ментального огня. Так как ее рот был прижат к ране, призванный Сэйтаном жар не остановился, запечатав поврежденные сосуды, а расплавил часть ее челюсти, придав лицу ужасающий, гротескный вид.
В одной руке Геката держала его мизинец. В другой — нож.
— Ты заплатишь за это, — неразборчиво произнесла она.
— Нет, — заявила Доротея, выступив вперед. — Ты же сама сказала, что ущерб должен быть минимальным до тех пор, пока Джанелль не окажется в нашей власти.
Геката повернулась к Доротее. Сэйтан почувствовал весьма неприятную уверенность в том, что отвращение, ясно отразившееся на лице второй женщины, лишит первую возможности мыслить рационально.
— Пока Джанелль не окажется в наших руках, — с очевидным усилием повторила Геката. — Но это не значит… что он не может заплатить.
Повернувшись к нему, она подняла руку.
Во второй раз его пронзила боль, вызванная Кольцом Повиновения. Это само по себе было ужасно. Однако, услышав крик Люцивара, исполненный муки, но по-прежнему полный гнева, а затем превратившийся в боевой клич, когда ведьма наказала сына за деяния отца, почувствовал душевную боль, которая была во сто крат сильнее.
21. КэйлеерДеймон было пожалел, что Сюрреаль не было поблизости, когда Джеффри принес маленькую, богато украшенную шкатулку, которую доставили в Цитадель из Террилля. Потом предположил, что, поскольку сообщение гласило, что это «подарок» для Джанелль, присутствие Сюрреаль было необязательным. Но она моментально появилась, заявив, что тоже стала членом этой семьи и обладает таким же правом знать, что происходит, как и все остальные. К сожалению, девушка была права.
— Хочешь, чтобы я его открыл? — спросил он, обращаясь к Джанелль, которая несколько минут простояла, молча глядя на шкатулку.
— Нет, — с обманчивым спокойствием отозвалась она.
Джанелль подняла крышку с помощью Ремесла.
Они втроем уставились на мизинец на шелковой подушке — мизинец с длинным, выкрашенным в черный цвет ногтем.
— Что ж, дорогуша, я бы сказала, что этим все сказано — коротко и по делу, — произнесла Сюрреаль, уставившись на Джанелль. — Сколько других частей тела тебе надо получить, чтобы наконец сделать что-то?! Время истекает!
— Да, — произнесла Джанелль. — Время пришло.
Она шокирована, решил Деймон. Но затем взглянул в ее глаза — и не сумел подавить дрожь. Они словно превратились в сапфировый лед. За этой пленкой он увидел Королеву, миновавшую стадию холодного гнева, на который были способны мужчины. Зная, что именно нужно искать, и обладая способностью спуститься в бездну достаточно глубоко, чтобы почувствовать происходящие с девушкой изменения, Деймон понял, что маленький подарочек Гекаты пробудил хищную, смертоносную часть сущности Ведьмы окончательно. Перед ним уже была не молодая женщина, получившая палец своего отца в качестве требования сдаться. Она превратилась в хищницу, внимательно изучающую наживку, оставленную врагом.
Доротея и Геката видели только молодую женщину. Они не имели ни малейшего представления о том, с кем связались на самом деле.
— Идем со мной, — произнесла Джанелль, легонько коснувшись его руки и выходя из комнаты.
Однако даже сквозь пиджак и рубашку он почувствовал пронизывающий холод, исходивший от ее ладони.
Старательно сохраняя непроницаемое выражение лица, Деймон покосился на Сюрреаль — и ощутил некоторое беспокойство, прочитав в ее ответном взгляде неприкрытую ярость. Только тогда он осознал, что, несмотря на охвативший его пронизывающий холод, в комнате было тепло.
