Вера Школьникова - Стрела на излете
Один из дознавателей что-то втолковывал прибежавшему целителю, второй разговаривал с маленьким зеркальцем на длинной ручке, и оно, кажется, ему отвечало, но Корвин стоял слишком далеко, чтобы расслышать слова. Его больше ничего не удивляло, даже Айвор, целующий то ли свою жену, то ли жену короля, точнее, Проклятого в Мощи Его на глазах у всех, все в той же оконной нише.
Капитан гвардейцев громогласно требовал объяснений, раненный дознаватель в весьма резких выражениях эти объяснения предоставлял, а Корвин уже думал только о предстоящем путешествии. Просчитывал в уме, сколько займет времени плаванье, и стоит ли ждать возвращения "Сильваны", рискуя разбиться в сезон зимних бурь, но знать, что Тэйрин благополучно добралась до цели, или взять первый попавшийся корабль и терзаться неизвестностью весь путь.
***
Саломэ гневно смотрела на несчастного распорядителя церемоний. Бедняга пытался слиться со стенкой, но пылающие алым щеки только сильнее выделялись на нежно-голубом фоне, а просочиться сквозь стену ему мешало более, чем солидное телосложение, и полное отсутствие магических способностей.
- Что значит "его ищут"?! Как прикажете это понимать? До вечернего приема меньше часа, а вы не знаете, где король?
- Его величество отправился нанести визит своей супруге, то есть, не супруге, то есть, не своей, - он окончательно запутался под грозным взглядом королевы, - но потом он покинул покои государыни и неизвестно, куда направился.
- Так найдите его! - Сказалось напряжение этого бесконечного дня, Саломэ сорвалась на крик. Зачем Арлану вдруг понадобилась Ирия, он ведь и слушать не хотел, когда она осторожно намекала, что после коронации их брак станет настоящим.
Капитан дворцовой гвардии ворвался в будуар без доклада, и лицо его пылало так же, как и щеки распорядителя. Королева привычным уже усилием сдержалась, чтобы не отшатнуться от слишком близко подошедшего мужчины, а тот кашлянув в усы, доложил:
- Король вернулся к себе, его видели по дороге в коридоре. С дамой.
- Ирия? - По-прежнему ничего не понимая уточнила Саломэ.
- Нет. Леди Лиора. Но ваше величество, вам лучше сперва подойти в покои государыни. Там творится что-то совсем уж странное.
Капитан не собирался пересказывать королеве этот бред про возвращение Проклятого: если псу Хейнара охота попасть на плаху за государственную измену, то пусть сам туда отправляется. А если дознаватель попросту сошел с ума, то тем более нечего бредни умалишенного пересказывать, пусть дурость каждого будет сама по себе видна. Но Саломэ покачала головой:
- Позже, - ее голос кипел от гнева. Эта негодная девчонка все-таки осмелилась влезть к ее сыну в постель! Да еще в такой день! С мальчика станется жениться на мерзавке, она ведь первым делом расскажет Арлану, что Ирия ему вовсе не жена.
Саломэ была готова собственноручно стащить обнаглевшую лисичку с королевского ложа и содрать шкурку, но нельзя было поднимать шум. В тайне такой скандал удержать не удастся в любом случае, как и историю с государыней, но если действовать быстро, то есть шанс, что все сплетники будут заняты в другом месте. Если в покоях Ирии и впрямь происходит что-то необычное, то через пару минут там соберется весь двор, а она как раз успеет поговорить с сыном. Хотя что там может такого случиться, после утреннего происшествия куда уж дальше-то? Она повернулась к распорядителю:
- Перенесите начало вечернего приема на час, - и сделала знак капитану следовать за собой.
Арлан все еще занимал свои старые покои, несколько просторных комнат в не так давно отремонтированном левом крыле нового дворца, и хотя Саломэ почти бежала, пока она они миновали крытую галерею, связывавшую два дворцовых здания, прошло вполне достаточно времени, чтобы внучка Старого Лиса успела получить то, за чем пришла. Но если Саломэ и не сможет предотвратить ее намеренья, то воспользоваться их плодами нахальная девица уж точно не успеет.
День коронации выдался для Лиоры на удивление удачным. Утренняя новость разнеслась по дворцу со скоростью сплетни, а как известно, сплетня передвигается быстрее всего - ни пеший, ни конный, ни стрела, ни пуля не могут обогнать тихий шепот по укромным уголкам. Сама она, к сожалению, не дежурила в тот день в покоях ее величества, потому упустила возможность полюбоваться на выражение лица Саломэ в миг откровения, но могла представить, как это все еще безупречное, особенно после утреннего туалета лицо пошло безобразными красными пятнами.
Обряд незаконен, принц, вернее, уже король - свободен, и у Саломэ нет никакой возможности скрыть от сына эту волнующую новость. Теперь это всего лишь вопрос времени, кто успеет раньше: королева - отправить Лиору в Ойстахэ, или же Лиора, пообщаться с молодым королем настолько тесно, что воля его матушки уже не будет иметь значения. Уж в чем-чем, а в этом она не сомневалась - пусть говорят сколько угодно, что во всех источниках вода одинакова на вкус, Лиоре еще не встречался мужчина, способный так легко отказаться от ее колодца, успев распробовать. Арлан не станет исключением.
Во время коронации она стояла среди придворных дам и жадным взглядом впитывала каждую подробность, каждый миг церемонии, представляя себя рядом с королем, по правую руку. Она жадно облизывала пересохшие губы - в храм набилось много народу, и пока не распахнули двери, было жарко, несмотря на высокий свод и размер зала. А быть может, это она слишком нервничала в ожидании торжественного момента. Но вот корона - золотой обруч, украшенный рубинами и изумрудами, опустилась на голову юноши, - и Лиора, вместе с остальными придворными, встала на колени, приветствуя своего короля. "Своего" - это слово оставляло приятное послевкусие, словно клубничный шербет в летнюю жару.
Вернувшись во дворец, она отправилась в свою комнату, выбирать платье на вечер - не слишком роскошное, чтобы не разозлить Саломэ еще сильнее, после утреннего скандала королева ищет, на ком бы сорвать гнев, но достаточно яркое, чтобы выделяться среди прочих юных дам, наверняка сейчас пребывающих в тех же самых раздумьях. Впрочем, ни у кого из них не было таких жемчугов, воистину королевского подарка, и после долгих раздумий Лиора остановилась на нежно-розовом газовом платье, воздушным облаком окутавшим ее фигуру, подчеркнув все, что нужно было подчеркнуть, и при этом целомудренно скрыв под покровом розовой дымки все, что следовало скрывать согласно правилам приличия этого сезона. На шею легли три ряда розовых жемчужин, каждая размером с лесной орех, матовый перламутр светился изнутри нежным теплым светом, подчеркивая безупречный цвет ее кожи, в волосы она воткнула коралловые гребни.
