Дэвид Дрейк - В сердце тьмы
Холкар погладил бороду. Еще раз.
— Откуда ты знаешь, что я смогу служить тебе должным образом? — спросил он.
Шакунтала почувствовала, как напряжение уходит из плеч. Увести спор с почвы абстрактной чести на конкретный долг — и она должна выиграть.
— Ты — самый умный и быстро соображающий человек, кого я когда-либо знала, — заявила она уверенно — Посмотри, как ты организовал наш побег — всю подготовку, которая велась к нему. Велисарий всегда полагался на тебя во всем — в подобных делах. Он тебе полностью доверял — а он сам исключительно умен и хитер, как в подобных, так и в других делах. Мне нужен человек, которому я могу доверять. На которого могу полагаться. Очень нужен.
Холкар опять потрепал бороду.
— Тебе, девочка, нужны престиж и авторитет. Императорский советник должен иметь благородное происхождение. Из брахманов. А я из вайшьев. Из низшей прослойки вайшьев. — Он улыбнулся. — И к тому же из народности маратхи. В большинстве других стран моя каста будет среди шудр, из низших.
— И что? — спросила она. — Ты образован не хуже любого брахмана. Лучше, чем большинство! И ты знаешь, что это так.
Холкар развел руками.
— И какое это имеет значение? Правители и высокопоставленные лица других стран будут оскорблены, если твой советник не разделяет их чистоту. Им придется встречаться со мной, лично, часто в уединении, по много раз. Они посчитают себя загрязненными таким контактом.
Императрица чуть не рявкнула.
— Черт их побери в таком случае! Если они будет искать союза со мной, то им придется брать то, что дают!
Холкар усмехнулся.
— Горячая голова! Ты уже потеряла мозги — в твоем возрасте? Они не будут искать союза с тобой, императрица. Они — не лишенные трона беженцы, за которыми охотятся, как за зверем. Это ты будешь стучаться в их двери, держа в руке кружку нищего.
С поразительным достоинством (при сложившихся обстоятельствах, ведь в конце концов она на самом деле она была лишенной трона беженкой) Шакунтала заявила:
— Не буду.
— Тебе придется.
— Не придется.
Дададжи гневно посмотрел на нее.
— Видишь? Ты уже отвергаешь мой совет! — Погрозил пальцем. — Ты должна научиться сдерживаться, императрица! Тебе на самом деле придется иметь дело с возможными союзниками, причем демонстрировать необходимую… я не стану говорить униженность, поскольку не верю в волшебство, но — внешнюю благопристойность, воспитанность и соблюдать приличия.
Она гневно уставилась на него.
— И вот еще что…
Шакунтала провела следующий час в нетипичной тишине, кивая, терпеливо слушая своего советника. Это не было трудно. На самом деле он давал отличные советы. И ей не требовалось сдерживаться. Даже если бы он и нес полную чушь, она стала бы слушать его вежливо.
У нее появился советник. Фактически, если он так и не назывался.
В конце этого часа Дададжи Холкар сам одернул себя. С удивлением.
— Ты — хитрая девчонка, — проворчал он. Затем добавил посмеиваясь: — На самом деле очень неплохо у тебя получилось! Добилась, чего хотела!
Он посмотрел на нее с симпатией, покачивая головой в веселом удивлении.
— Очень хорошо, императрица, — сказал он. — Давай оставим все как есть. Я отправлю твою просьбу Велисарию. Если он согласится, я буду служить тебе в любой должности, в какой ты пожелаешь.
Шакунтала кивнула.
— Он согласится, — заявила она уверенно. — По государственным причинам, если и никаким другим. Но он захочет узнать — чего ты сам хочешь? Что ты ему скажешь?
Холкар уставился на нее.
— Я скажу ему, что сам тоже хочу этого. — Затем, все еще сидя, он низко поклонился. — Ты — моя правительница, императрица. Такая правительница, которой любой человек, достойный называться человеком, захочет служить.
Когда Холкар поднял голову, лицо его было спокойным. Следующие слова Шакунталы разрушили это спокойствие.
— Какая еще у тебя есть цель? — спросила она.
Холкар нахмурился.
— Ты раньше сказал, что разрушение малва — это одна из твоих целей. Одна из двух. Назови вторую.
Холкар поджал губы Шакунтала была безжалостна.
— Скажи мне.
Он отвернулся.
— Ты сама знаешь, — прошептал он.
Это было правдой Шакунтала знала. Но она заставит его смотреть правде в лицо. Чтобы в следующие годы она не грызла его душу и не разрушала ее. У молодости тоже есть своя смелость и мудрость.
— Скажи.
По лицу потекли слезы.
— Скажи.
Наконец, когда Холкар произнес слова вслух, раб исчез. Не в новой, туманной душе императорского советника. Он просто стал тем, кем всегда был. Человеком, Дададжи Холкаром.
В тишине и спокойствии, которые последовали, низкорожденный маратхи плакал и плакал, а его седую голову обнимали маленькие ручки представительницы самой чистой, самой древней, самой благородной линии в Индии, и душа Дададжи Холкара закончила лечение, которое начал иностранный полководец.
Он поможет своей императрице восстановить ее разбитый народ.
И когда-нибудь он найдет свою потерянную семью.
Семья и ее намерениеПо иронии судьбы Дададжи Холкар уже нашел свою семью, не зная этого. Он даже помог им перенести страдания, опять же не зная этого.
Стоя рядом с хозяином конюшни в Каушамби, наблюдая за тем, как ракеты взмывают в небо, Холкар находился менее чем в полумиле от своей жены. Она вместе с другими рабами, работающими на кухне, тоже наблюдала за теми же ракетами из заднего двора особняка своего хозяина. Пока главный повар в ярости не погнал их назад выполнять свои обязанности.
Она вернулась к этим обязанностям с более легким сердцем, чем обычно. Женщина совершенно не представляла, что означает эта катастрофа. Но что бы это ни было, взрывы — плохая новость для малва. Эта мысль помогала ей продержаться часами в ту ночь, согревала ее немного и в последующие бесчисленные ночи.
Сын Холкара на самом деле видел его. В Бихаре, где трудился на полях. Молодой человек разогнулся ненадолго и увидел, как караван знатного господина проезжает по ближайшей дороге. Он увидел самого благородного господина только мельком, когда тот с надменным видом прямо сидел в паланкине на спине первого слона. Черты лица на таком расстоянии оставались неразличимы. Но нельзя было ошибиться. Кто-то из обладающих властью малва, подавляющих весь мир.
Гневный крик надсмотрщика вернул сына Холкара обратно к работе. Крик вместе с видом надменного господина прожег ему душу. От месяцев и месяцев тяжелого труда тело парня стало крепким, чтобы выдержать все. Но иногда парень боялся, что сам он слишком слаб. Теперь, почувствовав пламя в душе, он понял: он способен на многое.
