Кристина Лу - Последнее пророчество
- Лежи, - властно сказал он.
- С чего бы это? - возмутилась она, - вы не мой командир, значит, я вам не подчиняюсь…
- Луй, почему ты такая упрямая? - заговорила Чауни.
- Родилась такой!
Луаксана дернулась и попыталась встать. Голова отозвалась резкой болью. Она застонала, а заботливая рука командира уложила ее обратно на постель.
- Когда я упала, меня что кто-то не заметил, и прошелся по мне?
Девушка подняла голову и осторожно пощупала свою голову. А там оказывается, все серьезно! У нее на голове огромная шишка, которая ужасно болела.
- А это откуда?
- Это ты вынесла еще с бара, - ответила Чауни.
- Замечательно! Вот моя плата за то, что честная девушка защищалась от домогательств местных жителей! - Луаксана чуть улыбнулась, увидев, как напряглось лицо командира МакАферсона, и не удержалась, - а вы что думали, что я только вам нравлюсь?
- Ничего я не думаю! - возмутился он, - и прекрати катить на меня бочку, я только помочь хотел.
- Действительно, довел до обморочного состояния! - с легкой насмешкой ответила Деландри.
МакАферсон бросил на нее сердитый взгляд, но промолчал, а она пожала плечами. И правда, чего она к нему цепляется? Нужно просто сказать, чтобы он отвалил, и дело с концом.
- Я не виновата, что мне достался такой ужасный характер.
- Еще одно слово и я тебя тресну по башке вазой, - послышалась спокойная угроза от Чауни.
Луаксана осмотрелась по сторонам и увидела на полу огромную стеклянную вазу. И это этим ее хотят треснуть, с такой больной головой-то? Куда мир катится?
- Ты серьезно?
- Да!
- Вот и отлично, - Луаксана села и сложила руки на груди. - Тогда давай быстрее, порти это произведение искусства, и покончи наконец с моей башкой! Она мало настрадалась!
- Ты невыносима, - пробормотала Чауни, а потом посмотрела в сторону командира МакАферсона, - займитесь ею, это только пойдет на пользу.
Он заговорчески ей улыбнулся, а затем повернулся к Луаксане с видом охотника, который поймал в свои сети дичь. И ей это не понравилось. Надо бы объяснить к ему все положение дел и побыстрее.
- Приятного вечера, подруга, - произнесла Чауни и поспешила к выходу.
- Эй, стой! - крикнула Луаксана, но ее удержали сильные руки.
- Да не трогай ты меня, - начала отмахиваться она, но не тут-то было, от МакАферсона оказалось не так просто избавиться.
- Расслабься, - прошептал он, - я не сделаю тебе ничего плохого.
Луаксана в миг замерла и посмотрела ему в глаза. Они были блестящие, серые. Дрожь пошла по телу, но у нее не было сил отвернуться.
- Первая увольнительная, а я даже не напьюсь, - сердито пробурчала она, чувствуя в своем теле что-то неладное.
Так, подруга, пора заканчивать с этим цирком. Подумаешь шишка, заживет, не впервой. Луаксана пыталась отвлечься от его глаз, но не могла. Тогда она собрала все силы в кулак и произнесла:
- Отпусти меня.
Приказ истинной Высокородной. И с чего это я пустила в ход тяжелую артиллерию, бой еще вроде не сильно безнадежен.
Как ни странно, но командир отвернулся и встал. Я еле сдержала вздох облегчения. Не хватало только потерять голову, в первый раз за десять лет. У нее и так уже начали в голове возникать крамольные мыслишки.
"Ты слишком долго была одна", - подумала Луаксана, не понаслышке зная, что тело Высокородных не игрушка.
МакАферсон встал, пробурчав что-то, что принесет выпить. Луаксана проводила его взглядом, подумав, как ее угораздило во время первой своей увольнительной оказаться в одной комнате с мужчиной. И каким мужчиной! Все, тихо. Надо выпить с ним, собраться с духом и смотаться отсюда. Причем побыстрее.
- Альматт или водку? - спросил он.
- Что покрепче.
Э нет, так нельзя. Деландри слишком хорошо знала себя, потому что когда она напивается, то перестает нормально реагировать на некоторые вещи. Конечно, в большинстве случаев это бывает агрессия, но чем Первородный не шутит.
Он подошел и протянул бокал с ярко-оранжевой жидкостью. Альматт. Как же она его давно не пила! Луаксана поправила подушки и села, осторожно взяла бокал и отпила.
- Я девушка приличная, долго здесь с тобой наедине оставаться не могу, иначе моя репутация будет испорчена…
МакАферсон наблюдал за ней с ироничной полуулыбкой.
- Неужели? - поинтересовался он.
- Именно, - Луаксана залпом осушила бокал, - ну я пошла.
И резко рванулась с места, порываясь сбежать. Но командир оказался быстрее и схватил ее. Луаксана зарычала, а затем заругалась.
- Отпусти!
Он осторожно поставил бокал на тумбочку рядом с кроватью и произнес:
- Ты же не откажешься выпить со мной второй бокал.
Наверное, надо было просто послать его подальше и уйти. Его хватка для нее не проблема. Но фрэл, ей так было удобно в его объятиях. Минуточку, она просто истосковалась за десять лет по ласке. Отказывать молодому и здоровому телу в течение десяти лет, это… надо быть героиней или просто дурой. Фрэл. Да не могла она, просто. Когда до нее кто-то дотрагивался, то хотелось завопить и сбежать. Сейчас она этого почему-то не почувствовала. Тревожный признак.
- Отпусти, - еще раз повторила она.
Выводы, к которым она только что пришла, ей не нравились.
- Почему ты такая упрямая, Луй? - спросил он, в его голосе было столько грусти, что у нее все внутри сжалось.
Но это внутри, а снаружи надо было продолжать бороться. Впитанная с молоком матери модель поведения Высокородных, никогда не давала сбоев.
- Какая есть, - сердито ответила Деландри и села.
Злилась она сама на себя. Пора делать отсюда ноги, не то МакАферсон кажется слишком хорошей кандидатурой…
"Господи, Луй, да не будь ты дурой! Сдалось тебе это воздержание. Может ты из-за этого и чувствуешь себя такой несчастной, потому что в слишком многом отказывала своему телу".
Будь проклято тело Высокородной на пару с гормонами! Сопротивляться им, это все равно, что сражаться с ветряными мельницами.
Луаксана вновь утонула в его голубых глазах, причем даже сердце радостно забилось в предвкушении. Минуточку! Каком еще предвкушении? Ноги в руки и мотай отсюда! Деландри подобралась и встала. Голова полностью прошла.
- Луй, подожди.
Она остановилась и посмотрела на него.
- Выпей со мной еще один бокал, а потом можешь идти.
Луаксана просто на дух не переносила мужиков, которые умели так уговаривать. Что же такого оказалось в МакАферсоне, что Деландри решила ему уступить? Во второй раз уже, между прочим. Деландри выругалась про себя, назвала себя тряпкой и осталась.
Командир, надо отдать ему должное, даже не показал своего торжества. Пусть бы только попробовал! Она бы просто поднялась бы и ушла. На зло врагам, на пользу родине. Командир только медленно поднялся, и вновь наполнил бокал Луаксаны. Кстати, как его имя?
