Барб Хенди - Похититель жизней
Чейн, напротив, вполне мог защитить себя, однако этот трус предпочел сбежать и оставить Торета один на один с дампиром и полукровкой. И сейчас Торет хотел только одного: отыскать Сапфиру и вместе с ней навсегда покинуть этот город.
Он бежал из последних сил. Сапфира, должно быть, выбралась в город где-нибудь неподалеку от моря, но куда бы ни сворачивал Торет, он все никак не мог ее учуять. Что, если она каким-то образом исхитрилась и вовсе покинуть город? Это бы объяснило, почему он не может ее отыскать.
Свод туннеля впереди изогнулся так, что казалось, будто он вот-вот сомкнётся с полом. Подойдя ближе, Торет заметил, что туннель круто уходит вниз. Поток воды, лениво катившейся по дну туннеля, оживился, побежал заметно быстрее. Добравшись до начала спуска, Торет вгляделся — и увидал впереди, в конце туннеля, выход в залив.
Выход был наглухо перекрыт железными воротами. Снаружи доносились человеческие голоса.
Торет подкрался ближе к мтене туннеля, затаился, прислушался. За воротами, запечатавшими гигантский сток, вполголоса переговаривались городские стражники. Судя по голосам, их было там семь, а то и больше. Торет бесшумно отступил в пологий туннель и двинулся назад — туда, откуда пришел.
Другие выходы в залив наверняка точно так же закрыты и охраняются, так что Сапфира, скорей всего, укрылась в самом городе. Если она шла тем же путем, что и Торет, то ей по дороге попалось не меньше дюжины колодцев, из которых можно выбраться на городские улицы. Самое вероятное, что она прошла по туннелям как можно дальше от подвального входа, а затем уж через последний на своем пути колодец выбралась наружу и укрылась где-нибудь в городе. Ох, как же ей там, должно быть, страшно — совершенно одной!..
На следующем пересечении туннелей Торет обнаружил железную лестницу, ведущую наверх, в город. Что ж, ему подойдет любой выход. Он ухватился за нижнюю перекладину, и тут на стене рядом с лестницей заплясал отблеск желтого света.
Торет припал к стене и осторожно оглянулся в глубь туннеля.
Желтое свечение источал камень на груди полуэльфа, который, шлепая по воде, вышел на перекресток. Бок о бок с полуэльфом шел пес.
Лисил швырнул факел на каменный уступ вдоль стены туннеля и с клинками в обеих руках шагнул к Торету. Пес, промокший насквозь, взъерошенный, глухо зарычал.
Торету не было больше дела до того, умрет полукровка или останется жив. Он устал от мести и хотел сейчас только одного — найти Сапфиру и бежать из города. В королевствах Суманской империи он и его возлюбленная смогут жить и кормиться в довольстве и безопасности. Нужно-лишь вскарабкаться по лестнице — и прежде чем полукровка успеет хоть глазом моргнуть, он окажется наверху, на улицах. Что-что, а проворно удирать Торет умел.
Лицо Лисила оставалось бесстрастным.
— Погоди.
Полукровка перебросил второй клинок в левую руку и правой достал из-за спины торбу, стянутую шнурком.
Озадаченный, Торет смотрел, как Лисил неуклюже возится с завязкой. Наконец он не без труда вытащил что-то из торбы и поднял этот предмет в правой руке, почти к самым глазам Торета.
В руке полукровки висела, схваченная за волосы, голова Сапфиры, и еще влажные струйки черной крови из разинутого рта размазались полосами по ее бледным щекам.
* * *Лисил напрягся, ожидая, что Крысеныш, по своему обыкновению, дико завизжит и бросится на него.
Тщедушный вампир, однако, лишь опустил руку с мечом, и острие клинка погрузилось в текучую воду. Тупо глядя здоровым глазом на отрубленную голову Сапфиры, Крысеныш медленно, очень медленно покачал головой.
— Ты никак не мог этого сделать, — тихо проговорил он. — Она ушла в туннели раньше и намного обогнала меня. Это всего лишь обман, ловкий трюк.
Лисил швырнул в него мертвую голову и снова перебросил в правую руку клинок.
Голова Сапфиры ударила Крысеныша в живот, и он обхватил ее локтями — в правой руке он все еще сжимал меч.
— А ты приглядись поближе, — бросил Лисил.
Крысеныш поглядел на белокурые локоны Сапфиры, слипшиеся от ее черной крови. Мгновение он молчал, не говоря ни слова, все еще отрицая в душе страшную очевидность… Затем его бледное лицо исказилось в беззвучном, бесслезном рыдании.
— Это тебе за Бетру, — процедил Лисил. — Тогда, в Миишке, ты располосовал ей горло когтями. Помнишь? А еще — за Элизу. Ты бросил ее мертвой во дворе ее собственного дома, и там ее нашел Бренден, ее брат. — Ярость закипала в нем все сильнее, когда он думал о всех жизнях, походя уничтоженных Крысенышем. — Ну, — прошептал он почти беззвучно, — каково это — терять?
На сей раз Крысеныш все-таки завизжал. И голова Сапфиры выскользнула из его рук, когда он ринулся вперед, неистово размахивая мечом.
Не поддаваясь ярости, Лисил хладнокровно отступил. Все, что ему сейчас было нужно, — один удачный удар по шее вампира. Малец испустил воинственный вой и двинулся было к ним.
— Не подходи! — рявкнул Лисил.
Пес зарычал с досады, но подчинился, отступив за спину Лисила.
Крысеныш, точно обезумев, наносил удар за ударом. Лисил методично отбивал их, и меч вампира плясал, как живой, с металлическим звоном оскальзываясь на изогнутых клинках Лисила.
Фехтовал тщедушный ублюдок паршиво, но силы и ярости ему было не занимать, и Лисил уже опасался, что эти атаки будут продолжаться, пока он совсем не выбьется из сил — вампиры-то, похоже, не знают, что такое усталость. И все же когда он кружил вокруг Крысеныша, вынуждая того все время менять позиции, он заметил, что вампир начинает выдыхаться.
За спиной у Лисила рычал Малец, но в бой, как и было приказано, не ввязывался. Крысеныш со всей силы нанес удар. Отбивая его выпад, Лисил припал на одно колено и, выбросив другую ногу, ударил вампира по коленной чашечке.
Раздался приглушенный хруст сустава, но Крысеныш, хотя и пошатнулся, устоял на ногах. Лисил вскочил, одновременно нанося удар снизу, клинком плашмя.
Клинок врубился в запястье Крысеныша.
Правая кисть вампира, все еще сжимающая меч, отлетела и шлепнулась в воду. По инерции Крысеныш взмахнул рукой, готовясь нанести очередной удар — и, разинув рот, уставился на кровоточащий обрубок.
Лисил ударил ногой по другому его колену — отчетливо хрустнула кость. Нашарив вытянутой ногой пол туннеля, он переместил на нее свой вес, рубанул вторым клинком на уровне пояса — и Крысеныш отступил на два шага.
Двигался он неуверенно и с трудом, но ничем не показывал, что ему больно — на его искаженном бледном лице были только недоумение и ярость. Туника его, взрезанная снизу клинком Лисила, распахнулась, и виден был впалый живот, густо покрытый черной кровью.
