Антон Орлов - Искатели прошлого
— Я контролирую Гиблую зону, или Гиблую страну — это звучит лучше, не правда ли? — но сам я заперт на небольшом клочке пространства. Высшие не заинтересованы в моем побеге. Я постоянно испытываю достаточно мучительные ощущения, боль и пробирающий до костей холод, и мне приходится много сил тратить на защиту от этой дряни. Если я попытаюсь исцелить Залмана, придется направить силу в другое русло — тогда боль станет невыносимой, и я потеряю сознание раньше, чем доведу процесс до конца.
— И вы не можете освободиться? — Сандра раздосадовано стиснула кулаки. — Вы же считаетесь самым сильным колдуном на Долгой Земле!
— Александра, я только этим и занимаюсь. Но заклятья, которыми я опутан, мои невидимые оковы, нельзя разрушить одним махом. Их можно снять постепенно, слой за слоем, однако я не успеваю закончить работу — Высшие приходят сюда и возобновляют разрушенные чары, так что нужно все начинать заново. Иссингри каждый раз приходится исчезать, — он взглянул на кесейскую колдунью, — и вам, Лидия, придется прятаться вместе с ней, если вы пожелаете остаться. Но в остальное время здесь не опасно, не беспокойтесь.
— Почему же они вас не убьют? — прищурилась Сандра. — Или почему не лишат вас памяти, не повредят ваш рассудок, как это проделали с Залманом?
— Они бы с превеликой радостью, но это невозможно, поскольку я сам — тоже Высший.
В первый момент Сандре не удалось скрыть изумления, и она уставилась на собеседника округлившимися глазами, но потом овладела собой и с королевским достоинством выпрямилась в кресле, как и подобает бывшей Летней госпоже.
— Никто из них не смог бы справиться со мной один на один, — Мерсмон невесело усмехнулся. — Даже сейчас… Они заявляются сюда вшестером-всемером и действуют слаженно, сообразно принципу "наша сила в единстве". В первый раз им пришлось, ради того чтобы оглушить меня и наложить первоначальное заклятье, обрушить удар на довольно обширную территорию, не считаясь с последствиями. Иссингри повезло, она тогда находилась далеко на юге, вне зоны поражения.
— И у вас нет среди Высших союзников?
— Меня от них с души воротит, от всех без исключения.
Этот неожиданно грубый оборот нарушил впечатление от безукоризненно культурной речи Мерсмона — словно машина, мчавшаяся по гладкой дороге, наскочила колесом на камень — и Залман поглядел на него обескуражено.
Сандра налила в серебряный кубок вина, сделала несколько медленных глотков, вид у нее был угрюмый.
— Валеас, можно еще вопрос? Почему ваша Гиблая страна — именно такая, как есть, зачем вам вся эта сырость и несусветная гадость?
— Это следствие противоборства между мной и моими оппонентами. Побочные эффекты.
— Во время прорывов вы затрачиваете массу энергии, неужели освободить Залмана от чар будет труднее?
— Александра, это процессы разной природы — управление магическими созданиями, что можно сравнить с манипулированием механическими инструментами, и работа духа в чистом виде. Если бы вы были колдуньей, вы бы это понимали.
— При прорывах вы крушите все без разбора и убиваете всех подряд, — заметила Сандра мрачно. — Зачем?
— Вы несправедливы, не всех подряд, — невозмутимо возразил Темный Властитель. — Во время одного из последних прорывов я видел на Танаре Залмана — он сидел за рулем машины, спасавшейся от моих созданий. Я узнал его и пощадил.
Залман начал вспоминать, о чем идет речь, и что это была за машина. Так и не вспомнил, но на всякий случай поблагодарил:
— Спасибо, что вы меня не убили.
— В былые времена ты сказал бы что-нибудь другое, — ухмыльнулся Мерсмон.
— Видите, что с ним сделали? — с горечью подхватила Сандра. — Во что его превратили эти избранные сволочи, эта продвинутая мразь…
— Александра, я разделяю ваше сожаление, но меня здесь поражает не столько плачевное состояние Залмана, сколько его сила — то, что он вопреки всем ожиданиям сохранил остатки достоинства, крупицы рассудка и способность хотя бы в грубом приближении действовать адекватно. В отличие от вас, я знаю, что это за чары и как они работают. Человек, подвергшийся их воздействию, будет ходить под себя, путать кофейник с ботинками и нечленораздельно мычать. Сопротивляемость Залмана выходит за всякие рамки. Те, кто совершил над ним эту операцию, наверняка были разочарованы результатом.
— Подонки, мразь, самодовольные индюки… Жаль, что они бессмертны.
— Таковы игры, в которые играют Высшие, — безучастно заметил Мерсмон, наливая себе коньяка.
— Игры играм рознь. Если вспомнить, какой грязный и подлый трюк они применили, чтобы обыграть вас…
— Когда-нибудь отыграюсь. Я сильнее, чем любой из них, и рано или поздно каждый участник получит подарок не хуже того заклятья, каким они опутали меня.
— Так вы знаете не все? — Сандра театрально распахнула свои блестящие глаза шоколадного цвета. — Валеас, вы опять меня удивили!
— Александра, прошу пояснить, что вы имеете в виду.
— Да кое-какие подробности последних событий перед вашим поражением, — у Сандры был вид игрока, пошедшего ва-банк. — Вижу, что вы об этом не знаете… Я и сама узнала недавно, в конце лета. Если кто-то с кем-то конфликтует, это их внутреннее дело, но укокошить ни в чем не повинного человека, чтобы свести счеты со своим врагом — вот это уже крайне грязный прием!
Залман заметил, что Иссингри тоже заинтересовалась, в глубине ее раскосых глаз зажглись настороженные огоньки.
— Я могла бы пересказать по памяти этот любопытный разговор, но лучше показать его, как есть, чтобы ни одна деталь не потерялась. Придется попросить Лидию или Залмана, они тоже присутствовали. Если кто-нибудь из них вспомнит эту сценку, вы сможете все увидеть и услышать?
— Никаких проблем, — заверил Мерсмон. — Если информация находится в оперативной памяти, и ее отдают добровольно, у респондента не возникнет неприятных ощущений. Лучше попросить об этом небольшом одолжении Лидию — полагаю, ей будет проще что-то вспомнить, чем Залману.
— Я тоже так думаю, — кивнула Сандра.
— Что я должна вспомнить? — спросила девушка немного испуганно.
В этом мрачном зале она выглядела особенно жалкой и потерянной. Бледное лицо, тонкая шея, коротко стриженые волосы невыразительного цвета и в придачу слегка растянутый ворот свитера — все это придавало ей вид беспризорного подростка, заблудившегося в недрах обветшалого архитектурного памятника.
— Тот день в конце лета, когда мы ездили на Пирог и вместе с Залманом катались на дельтаплане. Потом туда приехали Вересмар и Вир Одис, и с ними некий Андреас, Высший. Помнишь, мы стояли втроем, и сначала мне Высший нахамил, а потом к нам подошла Вир, мы с ней разговаривали, и она кое-что рассказала?
