Галина Гончарова - Сестра (СИ)
Михайло подумал — и согласился.
Лучше договор об оказании военной помощи, чем вовсе ничего.
Сам Михайла прибыть за невестой не мог, а потому летом Марфа должна была уехать в Польшу. Девушка старалась, учила язык и работала над собой.
Это имело и еще последствия — Софью атаковали сестры.
Евдокия не приходила — дулась и ругалась. Зато Катя, Маша и даже восьмилетняя Феодосия просто не давали девочке прохода. А то как же!
Вот Марфуша с Соней дружила — и царевич Алексей предложил ей найти жениха. И нашел! А они чем хуже?
Софья вздохнула. Что ж… придется учить малявок. Чтобы не позорили высокое звание царевны своей глупостью и безграмотностью…
Алексей Михайлович не возражал. Софья собиралась забрать младшеньких в Дьяково… да и пусть! У него была Любушка, которая уже жила в Кремле, а летом они намеревались и свадебку сыграть. Про Наталью Нарышкину царь и не вспоминал, как приворот упал, ей — ей.
Матвеева четвертовали — и тоже забыли, как и не было. Его место при царе прочно занял Иван Милославский, который не забывал поглядывать в сторону Алексея и поддерживал все проекты царевича. Так что все были довольны.
Недовольна была разве что Евдокия Гамильтон, которую выслали из страны в Англию, вместе с детьми, дав небольшую сумму на прожитие и позволив забрать свои вещи и драгоценности. И того бы отдавать не стоило, ну да пусть ее…
Время текло мирно, в заботах и хлопотах.
* * *За всеми этими делами Софья едва не проглядела беспорядок в своем доме. А именно — тетку Татьяну, которая не на шутку увлеклась бравым казаком. А то что ж?
Сестрице Анне можно — а ей нельзя?
Жизнь‑то проходит!
Стоит ли говорить, что чувство ее было полностью взаимно? Бравый казак также женат не был. Зазнобы у него были, не без того, а вот жены не случилось. То походы, то бои, то… самомнение.
Да — да, любить — так королеву. Разин, хоть этого тезиса и не знал, зато ему следовал. И влюбился в ответ. Алексей Алексеевич подумал.
И благословил. Только тайно и тссссс!
Вот, с тетки Анны пример возьмите! Живут же, хоть и втайне?
Протопоп Аввакум исповедовал обоих влюбленных, подумал, помялся, но пообещал, ежели чувства их до осени не остынут, обвенчать их, как урожай снимут.
Татьяна возражать не стала. Аввакума она боялась, уважала, и спорить с ним не решалась. Да с ним никто спорить не решался особо. С тех пор, как он принялся не просто стоять насмерть против всего мира, а задумываться — и менять этот мир под себя, он стал совсем другим. Да и дети у него…
Софья с радостью отмечала, что двое сыновей собираются по стопам отца, а значит, их ждет поколение воинствующих священников. Неглупых и образованных.
Все бы хорошо складывалось, но тут взбунтовалась тетка Анна.
Морозова.
Она так и жила в Дьяково, поскольку куда ее пристроить, никто решительно не знал. Замуж не выдашь — не тот возраст и не то приданное. Да и характер подкачал — не боец она, нет. Нытик…
В монастырь тоже не желает… ну пусть тогда живет. Там ли, здесь ли пригодится…
С профпригодностью не решилось, а вот с завистью…
Не учла Анна одного — что все в Дьяково были преданы Алексею Алексеевичу. И в один прекрасный вечер ему на стол просто положили письмецо.
— Анна Морозова просила в Москву отправить с нарочным, — пояснила одна из Софьиных девочек.
— Вот как? И кому же?
Письмо было адресовано Ивану Милославскому. Алексей прочитал — и едва в стену кубком не швырнул. Ну надо же!
В самых трагических выражениях Анна доносила, что Дьяково погрязло в блуде.
Царевич невенчанным живет с кухонной девкой, царевна Анна — с Ординым — Нащокиным, Татьяна блудит с казаком, а царевна Софья явно собирается совратить Ивана Морозова. Или он ее — разница невелика.
Одним словом — бордель на выезде.
И надобно быстрее забрать ее отсюда, пока она не осквернилась. А заодно и молодых царевен, коим она готова быть воспитательницей… Племянницы все ж! Авось и удастся выбить из них дурь опасную…
Каково?
Сказать, что Алексей разозлился? Это еще не те слова. Он взбеленился так, что пришлось втроем держать — удачно прибежавшей Софьей, тетками Татьяной и Анной. А потом, когда те прочитали письмо….
Софья‑то восприняла его более — менее спокойно. Дело житейское, неблагодарность — это профилирующее человеческое качество. А вот обе тетушки так взбеленились, что от немедленного ощипывания под ноль Анну Морозову спасло только то, что Ванечка запер дверь — и никто не смог выйти. Пока не успокоились.
Но и пускать все на самотек уже было нельзя. Сейчас письмецо перехватить удалось, что потом будет — неизвестно. Врагов много, друзей мало, а как царь отреагирует… Пусть теперь у них есть Любава — пятая колонна в тылу врага, но ведь может и так статься, что царь сначала сделает, а потом уже подумает. Всем хорош Алексей Михайлович, но многое ему просто не объяснишь.
С Анной Морозовой надо было что‑то делать. В итоге мнения поделились. Татьяна и Анна предлагали вообще либо уронить нахалку с крыши терема — либо отравить. На выбор.
Софья была сторонницей более мягкого решения проблемы. Сплавить Анну куда‑нибудь в Учертанароганск, пусть сидит там и о жизни думает. Ее поддерживал Иван Морозов.
Алексей колебался, потом еще послушал все аргументы и предложил свой план.
Отправить Анну на промывание мозгов куда‑нибудь в монастырь. Ах, не создана она для монастырской жизни? Вот уж не вопрос…
Приспособится. Начнет стучать на товарок настоятельнице, выбьется в лидеры, найдет себя или помрет — ее трудности. В конце концов, ее никто не заставлял пакостить.
Потом на обсуждение пригласили протопопа Аввакума. И тот, подумав, предложил свой вариант. Есть у него знакомые в Покровском женском монастыре. Милое местечко, Суздаль, от Москвы не слишком близко, но и не очень далеко, а главное, никто Анну Морозову оттуда лишний раз не выпустит. Настоятельницей там матушка Матрона, тетка очень умная и с серьезным характером. А значит…
Стоял еще вопрос — кто должен давать позволение на отправку Анны в монастырь. Но тут подумали все вместе. С одной стороны — она Морозова, хоть детей и не родила, но и домой отцу ее не возвращали, как по обычаю принято. Забыли. Некогда этим было заниматься и некому. Так что она обязана была подчиняться Ивану Морозову. На худой конец — царевичу Алексею. А значит — отправляем без лишних экивоков и оглядок.
Но сначала…
Алексей кивнул Ванечке Морозову.
— Позовешь ее сюда?
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть?
— Тогда завтра на рассвете и отправим?
— Именно. На рассвете, с надежными людьми и сопровождающим письмом.
— Да я бы и сам съездил, — прогудел Аввакум. — Давненько я не был там, да и повидать кое — кого надобно бы…
