Коллин Хоук - Судьба тигра
– Мое сердце больше не томится в клетке, йадала. Ты отворила темницу. Я прошел очень долгий и очень одинокий путь, чтобы встретить тебя, но знай, что я бы с радостью преодолел любые расстояния, лишь бы ты ждала меня в конце дороги.
Перед глазами у меня вдруг все расплылось, но Рен быстро поймал слезинку, скатившуюся с моих ресниц. Его добрая улыбка наполнила меня счастьем. Никогда, даже в самых сладких мечтах, я не представляла себе такой чудесной свадьбы. Но она еще не закончилась. Рен открыл маленькую коробочку и подал мне.
На бархатной подушечке лежало ожерелье, свитое из двух нитей синих и золотых бусинок. Маленькие бриллиантовые и сапфировые цветочки украшали его по всей длине, а в центре переливалась тяжелая подвеска в виде бриллиантового лотоса с рубиновой сердцевинкой. Я прижала дрожащие пальцы к губам, сразу узнав в этом цветке преображенное кольцо Кишана.
Рен повернул меня спиной к себе, осторожно убрал волосы с моей шеи и застегнул замочек украшения.
– Это ожерелье называется «мангалсутра». На протяжении веков индийские женихи в день свадьбы преподносят своим нареченным такое украшение. В древности мангалсутрабыла простым браслетом, который должен был показать всему свету, что его обладательница принадлежит своему мужу и находится под его защитой. Позже мангалсутрапревратилась в ожерелье и стала символом союза между мужчиной и женщиной, подобно обручальному кольцу. Это знак неразрывной связи мужа и жены, любовь моя.
Когда я снова повернулась к нему, Рен провел пальцем по сверкающим бусинкам цепочки.
– Пусть золото и синие тигриные глаза напоминают о том, что было обретено. – Его палец спустился к рубиновой сердцевинке лотоса. – Бриллиантовый лотос и алый рубин будут напоминать о том, что было утрачено. – Он скользнул пальцем вверх, погладил крохотные сапфировые цветочки. – А синие сапфиры символизируют то, что ждет впереди.
Он взял мои руки в свои.
– Сегодня я дарю этот драгоценный символ той, кто для меня дороже всего на свете, в знак моего поклонения и любви. Келси Хайес, ты – моя мере джан, ты – моя жизнь!
Слезы побежали у меня по щекам, но Рен бережно, едва касаясь, вытер их. После этого он повернулся к священнику, и тот громко объявил:
– А теперь, после того как молодые люди в присутствии свидетелей принесли друг другу обеты любви и верности, пришло время официально оформить их союз.
Снова вступили барабаны, загудели трубы, и наш священнослужитель запел высоким голосом. Когда музыка смолкла, он ослепительно улыбнулся, посмотрел на нас и сказал:
– Ритуальные врата ториисимволизируют пересечение земного мира с царством духа. После того как жених возьмет свою нареченную за руку и проведет через тории, вы начнете новую жизнь. До сих пор вас было двое, после этого вы станете единым целым, навсегда соединенным нерушимыми узами.
Рен уверенно взял меня за руки.
– Ты готова?
Я улыбнулась ему сквозь слезы и прошептала:
– А что ты сделаешь, если я скажу: нет?
Он приблизил губы к моему уху.
– О, у меня есть наготове средство для укрощения строптивых невест!
И, прежде чем я успела пискнуть, он подхватил меня на руки вместе со всеми складками и шлейфами моего пятистофунтового платья.
Тихо смеясь, я отбросила упавшие ему на глаза волосы и под радостные возгласы гостей обвила руками за шею.
– Можно мне поцеловать тебя? – спросил Рен.
– Давно пора, тигр! – ответила я.
Прильнув губами к моим губам, Рен перенес меня через ворота и закружил под веселую музыку японских музыкантов. Потом он поставил меня на землю и наклонился, приготовившись что-то сказать, но тут подбежавший Сунил радостно хлопнул его по плечу, и нас обступили гости.
После того как родные и друзья тепло поздравили нас и мы все вместе и по отдельности сфотографировались на фоне заката, Нилима вновь взяла бразды правления в свои руки и погнала всех в сторону ресторана.
Рен еще раз поцеловал меня, да так, что я запротестовала.
– Ты испортишь мой макияж!
Он лукаво подмигнул мне.
– Провоцируешь?
Я подобрала свои тяжелые юбки и побежала к ожидавшему нас лимузину, крикнув через плечо:
– Сначала догони меня, тигр! Или ты только за мартышками горазд гоняться?
Через секунду я пронзительно взвизгнула, услышав грозное рычание над ухом, а потом сильные руки оторвали меня от земли. Усадив меня в лимузин, Рен прижался щекой к моей щеке.
– Я взял ваш след, миссис Раджарам, и никакая сила не заставит меня потерять его!
– Искренне надеюсь, что так оно и будет! – прыснула я, а Рен сгреб меня в объятия и, не слушая никаких воплей о прическе и макияже, не отпускал моих губ до самого ресторана.
– Ну вот, я отправилась в путь с тигром, а вернулась с мужем, – прошептала я, прильнув к его плечу.
Он поцеловал меня в нос.
– А я отправился в путь без ничего, а обрел все. Я люблю тебя, Келси Хайес Раджарам.
Я улыбнулась, наслаждаясь каждым звуком своего нового имени.
Эпилог
Будущее
Рен вел «Макларен», подаренный мне мистером Кадамом на девятнадцатый день рождения, по лесной дороге, ведущей к очаровательному домику в Южном Сейлеме, где мы когда-то жили вместе. Мой муж перевез машину в Америку и скупил огромный участок окрестных лесистых холмов, чтобы построить для нас дом «в наших горах», как мы их уже называли. Наконец-то мы начали свою совместную жизнь, которая, как ни странно, во многом оказалась продолжением старой, проведенной в Орегоне.
Выскочив из машины, я постояла немного, с наслаждением вдыхая родные запахи хвои и дождя. Потом я взяла сумку с заднего сиденья, но Рен решительно сбросил ее с моего плеча и подхватил меня на руки.
– Неужели ты откажешь своему супругу в священном праве перенести тебя через порог нового дома? – спросил он, нежно целуя меня.
Я погладила его волосы, улыбнулась.
– Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что я намереваюсь отрицать твои права.
– Похоже, вы готовитесь отрицать свои отрицания, миссис Раджарам?
Шагая к двери нашего домика, Рен стал перечислять все то, что я отвергала и отрицала за время нашего знакомства, и замолчал только после того, как я закрыла ему рот поцелуем.
– Мне нравится такой способ менять тему, – прошептал Рен. – Прошу тебя, всегда пользуйся этой прекрасной возможностью положить конец нашим разногласиям.
