Инесса Заворотняя - Алина Дымова
— Я впервые вижу, чтобы нож остановил пулю, — сглотнув, проговорил Снегов, сильнее прижимая меня к себе.
А я все никак не могла согреться. Мне было до такой степени холодно, что ни ванна, ни горячий чай, ни два теплых одеяла мне не помогали. У выхода из Подземелья нас никто не встречал и мы никому не сообщили о своем возвращении. Меня уже тогда бил озноб, так что я даже особо и не придала значение тому, что Витя привез меня к себе на квартиру, которая находилась намного ближе, чем моя собственная.
И вот сейчас укутанная в два одеяла я лежала на смутно знакомой мне кровати и без-успешно пыталась согреться
— Все еще мерзнешь? — спросил Витя, появившись в поле моего зрения. Кстати, он уже успел принять душ и переодеться
— Д-да, — стуча зубами, ответила я
— Двинься, — просто сказал он, подходя ближе
— З-зачем? — слабо спросила я
— Греть тебя буду, — как-то чересчур зловеще усмехнулся Витя, мне даже как-то не по себе стало
— Н-не над-до, — испуганно проговорила я, инстинктивно отодвигаясь назад
— Обещаю, приставать не буду, — рассмеялся Витя. Я разве что-то говорила про пристава-ния? И вообще с чего он взял, что я против буду? Не, ну, официально, конечно, буду, но в глубине души, совсем неглубоко, я была бы только за. — Постарайся уснуть, — притягивая меня к себе, серьезно сказал Витя. А когда он вообще успел рядом лечь? Чего-то я торможу…
От него шло такое приятное тепло, что я сама прижалась к нему, обняв и уложив голову у него на груди. Витя еле слышно усмехнулся, а я, наконец, согрелась и уснула.
Проснулась я от того, что моя подушка начала дергаться. Я нехотя открыла глаза и по-няла, что дергается Витя, ведь он, собственно говоря, и был моей подушкой. Приподнявшись на локте, я увидела, что он спит и, судя по бегающим под закрытыми веками глазам, ему снится кошмар.
— Витя, — осторожно дотрагиваясь до его щеки, позвала я. Витя не отреагировал, а я по-чувствовала влагу на пальцах. Это что слёзы? Да что ж ему снится-то такое?! Я тряхнула его за плечо. Никакой реакции. Только голова дернулась в другую сторону, — Витя, — начиная не на шутку беспокоиться, сильнее тряхнула я. Тот же эффект, — Снегов! — схватив его за подборо-док, довольно громко крикнула я. Дернувшись, он вдруг открыл глаза
— Что тебе приснилось? — испугавшись его отстраненного взгляда в потолок, спросила я
— Подземелье, — тихо выдохнул Витя. Чуть приподнявшись, я за подбородок повернула его лицом к себе и заглянула в глаза. Мне стоило огромного труда сохранить на лице спокой-ное выражение. В Витиных глазах было столько ужаса, а зрачки настолько расширены, что глаза казались почти черными
— Это был сон, просто сон, — удерживая его взгляд и внутренне содрогаясь, проговорила я
— Сон? — чуть качнув головой, спросил Витя. Его глаза постепенно возвращались в норму, вот только в них до сих пор стояли слезы.
— Все в прошлом, сон закончился, все закончилось, — легонько гладя его по щеке, прого-ворила я сквозь ком в горле, еще немного и я сама расплачусь. Нет, так не пойдет! Я не могу себе этого позволить! Сначала нужно любимого в чувство привести, а уже потом хоть в исте-рике биться
— В прошлом, — эхом повторил Витя и закрыл глаза. Как же хорошо, что он ушел из ОВП! Если только от одного посещения Подземелья его такие кошмары мучают, то что бы было, если бы он продолжил там служить?!
— Спи, я не позволю ни кошмарам, ни воспоминаниям тебя потревожить, — легко касаясь его лба и щеки, проговорила я. Когда-то так меня успокаивала тетя и это всегда срабатывало. На этот раз тоже сработало. Через пару секунд Витя уже спокойно спал. Я же заснуть больше не могла. Осторожно, чтобы не разбудить его, я встала с постели. Глянув на часы, я поняла, что уже почти вечер. Всё правильно, мы ведь утром вернулись.
Одевшись, я остановилась в нерешительности. Вот так просто уйти, как то не очень красиво, да и жестоко. Хм, а он как со мной поступил? Вздохнув, я нашла бумагу, ручку и оставила ему записку: "Я ушла домой". После этого, с тяжестью на сердце, я еще раз посмот-рела на спящего Снегова, и вышла из квартиры.
Последующее две недели я вертелась словно белка в колесе. Естественно Иван Федоро-вич был далеко не в восторге от моего длительного отсутствия, так что приходилось вновь зарабатывать его расположение. Первые дни ушли на разговоры с тетей и Ингой, которая бы-ла очень счастлива и постоянно говорила о своем маленьком рыженьком солнышке. Кстати, Аэлин я тоже позвонила, как я и думала, она пообещала поговорить с Артуром. А потом я просто потеряла счет дням, мне приходилось почти каждый день мотаться на материк и об-ратно! Бывали дни, когда проснувшись, я долго вспоминала, где именно я нахожусь: у себя дома или в гостинице. Если бы не Игорь я бы вообще с ума сошла, мой помощник попросту взвалил на себя львиную долю моих обязанностей, давая мне возможность, хоть как-то спра-виться с заданиями начальства.
Благо к концу второй недели я кое-как смогла вернуться в нормальный рабочий режим, правда чувствовала себя абсолютной обессиленной.
— Привет, мелкая! — на пороге стоял Торин. Дверь в кабинет я, как всегда, не закрыла.
— Привет, Миш, — улыбнулась я, жестом приглашая его войти. Торин тут же уселся на ближайший стул
— Как ты? — спросил он
— Да, нормально, — пожала я плечами, невольно скривившись от боли в правом боку, си-няк хоть уже и почти прошел, но все же иногда напоминал о себе и о Подземелье. Что касает-ся Подземелья, то Вольский сдержал свое слово и замуровал тот ход. Тоню и врача на этот раз посадили и отказали в экстрадиции на Верхний остров. Если честно, то я немного побаива-лась, что после этого Ладов не захочет со мной разговаривать, но он оказался мудрее и сделал вид, что ничего не произошло. А когда Артур узнал, что я оказывается еще и его родственни-ца, то просто забодал меня своими приглашениями на обед и ужин, отнимая и так довольно скудные часы отдыха.
— Снегов рассказал о вашем "веселом" возвращении, — проговорил Миша.
— Да уж "веселое", — грустно усмехнулась я. Упоминание о Вите отозвалось легким уко-лом на сердце. За все это время он так ни разу и не объявился, и я очень надеялась, что это не конец, а просто перерыв, хотя вряд ли какой перерыв может длиться так долго.
— Ты извини, что мы тогда так уехали, не попрощавшись, — слегка сконфуженно прогово-рил Торин. Я невольно улыбнулась, глядя на его лицо, а затем, хитро прищурившись, уточни-ла
— Когда именно?
— Ну, ты-то хоть не начинай! — так искренне взмолился Миша, что я аж удивилась, — Мне жена уже плешь проела из-за этой поездки!
