Пола Вольски - Великий Эллипс
— Они говорят с богами?
— Их мудрые мужи подобны покорным сынам богов.
— Их мудрые мужи учили тебя воле богов?
— Да. Они учили, что боги наказывают тех, кто нарушает священный закон гостеприимства.
Шаманы что-то быстро обсудили на своем языке, затем одна из фигур, скрытая под маской, заявила:
— Этот мужчина с тобой не предъявляет права на гостеприимство.
— Я предъявляю за него. Я имею на это право, я его первая старшая жена.
— Этот мужчина разрешает своей жене говорить за него?
— Сегодня он должен. Он говорит на многих языках, но не говорит на Старом Слоге.
— Что вы ищете у Блаженных племен?
— Мы ищем у Блаженных племен помощи, чтобы пройти через леса в Юмо Таун. Мы спешим.
Снова они принялись совещаться шепотом, затем один из шаманов довольно долго и громко что-то говорил по-ягарски старейшине. Он обращался к старейшине, но его речь слышали все. Возможно, он передавал им полученную информацию, он еще не договорил, как Оонуву подал голос, он злился. Шаман выслушал и передал Лизелл речь Оонуву на бомирском:
— Молодой Оонуву, который недавно был посвящен в мужчины, заявляет о своих правах на пленников. Он напоминает нам, что они — его собственность и не могут просить гостеприимства.
— Это не так, — Лизелл показала, что она крайне удивлена и даже шокирована вопиющим, возмутительным смыслом речи Оонуву. — Если мы пленники, то это несправедливо. Мы не воюем с Блаженными племенами, мы — не враги. Мы — не воры и не убийцы, и не осквернители святых мест. Мы — мирные путешественники и во имя всех богов просим вашего гостеприимства.
Оонуву снова заговорил, и шаман перевел:
— Он говорит, что вы друзья наших врагов, серых грейслендцев.
— Это не так, — Лизелл протестующе затрясла головой. — Серые грейслендцы — враги нашего племени, враги всех племен.
Какое-то время черные глаза оценивали ее, затем они вновь начали совещаться шепотом. Закончив переговоры, один из шаманов что-то сказал старейшине, тот кивнул, затем та же фигура в маске перевела Лизелл:
— Истина не ясна. Мы будем думать. Вы будете ждать.
Лизелл хотела спорить, просить, умолять, но сдержалась.
Положив руку на сердце, она склонила голову. Старейшина распорядился, и захватившая их четверка погнала пленников через расчищенную площадку к пустой хижине, втолкнула их внутрь, и дверь за ними закрылась.
Внутри было сумеречно и дымно. Дыра в крыше пропускала немного света. В маленьком пространстве хижины не было ничего, кроме выложенного в центре из почерневших камней круглого очага и пары тканых циновок, брошенных на грязный пол.
Не успела за ними закрыться дверь, как Гирайз тут же заговорил:
— Что происходит? Что ты сказала им? Я думал, ты не говоришь по-ягарски.
— Я и не говорю по-ягарски, — и она пересказала ему свой разговор с шаманами, упомянув даже, что она представила себя его старшей женой, на что он заметил, что это было почти правдой. Затем она рассказала, как и при каких обстоятельствах она общалась с мудрыми мужами племени, которые сохранили знание Старого Слога, вышедшего из употребления у Блаженных племен, но на котором говорят их дальние родственники с Бомирских островов.
Гирайз внимательно выслушал ее, затем сказал:
— Похоже, ты понимаешь этих людей. На твой взгляд, что они могут с нами сделать?
— Ну, если они похожи на Бомиро-Д'талов — а сходство явно есть, и довольно большое — и если они решат, что мы имеем законное право на их гостеприимство, то они сделают все, что в их силах, чтобы помочь нам. Они не пожалеют ни усилий, ни средств, если они назовут нас своими гостями.
— А если нет?
Она ничего не ответила, и Гирайз кивнул головой. Они замолчали. Сквозь хлипкие стены стали слышны приглушенные голоса ягарцев, по которым они определили, что хижина окружена. Лизелл выглянула в маленькую дырку в стене и увидела мускулистую спину одного из вооруженных туземцев, захвативших их на «Слепой калеке», он стоял у входа. Второй — неподалеку.
— Я так полагаю, что пистолета у тебя с собой нет? — спросила она, не отрывая глаз от дырки.
— Если бы был, я бы им давно уже воспользовался.
Она обернулась и посмотрела на Гирайза. Он сидел на одной из циновок. Она подошла и села рядом.
— Как ты считаешь, долго они будут думать? — спросил он.
— Не знаю.
Они посмотрели друг на друга, и второй раз за день он обнял ее за плечи. Она не стала сопротивляться, когда он притянул ее к себе. Напротив, обмякла, положила голову ему на плечо и закрыла глаза, ощутив удовлетворение и покой, совершенно неуместные в эту минуту. Страх исчез, будто под воздействием лекарства или колдовских чар, и это казалось абсурдным, поскольку опасность была очень близкой и реальной, но почему-то не чувствовалась. Она могла бы даже сказать, что счастлива, и на какое-то мгновение к этому счастью примешались странная боль и сожаление при мысли о том, что может случиться.
Лизелл потеряла счет времени. Она не знала, сколько они прождали — несколько минут или часов. Так она сидела, замерев, пока не услышала, что дверь открылась, и в хижину не ворвался поток свежего воздуха.
Лизелл открыла глаза. Перед ней стояли три шамана, лица которых скрывали маски. Один держал две закрытые корзины, абсолютно одинаковые. Протянув корзины вперед, он сказал по-бомирски:
— Мужчина должен выбрать.
Лизелл и Гирайз поднялись на ноги. Шаман повторил повеление, добавив:
— Боги правят его рукой.
— Что он говорит? — спокойно спросил Гирайз.
— Он хочет, чтобы ты выбрал одну корзину, — ответила Лизелл. — Я не знаю, что это значит.
Гирайз показал на одну из корзин.
— Возьми ее, — приказал шаман.
Лизелл перевела, и Гирайз взял выбранную им корзину.
— Он должен вынуть ее содержимое.
Лизелл перевела. Подняв крышку, Гирайз опустил руку в корзину и вытащил оттуда камень размером с кулак. Камень был черный, как сама безысходность, с ярко-красными крапинками на гладкой поверхности. Мгновение Гирайз внимательно рассматривал зловещий предмет, затем вежливо вернул его владельцу.
— Боги изрекли, — возвестил шаман. Быстро повернувшись к собравшимся вокруг хижины соплеменникам, он поднял камень вверх и заговорил на ягарском, как будто читал проповедь. После чего сообщил вонарцам: — Воля богов проявилась. Вы — наши гости.
— Вот как, — Лизелл почтительно склонила голову. Поймав взгляд Гирайза, она чуть слышно прошептала: — Гости.
— Повезло, — ответил он громко. — А если бы я выбрал другую корзину?
Похоже, шаман понял его вопрос. Подняв крышку, он наклонил отвергнутую корзину и показал ее содержимое. На дне, свернувшись кольцами, лежала ярко-бирюзового цвета змея с треугольной головой и изумрудными разводами.
