Сборник произведений - На перекрестках фэнтези
– Как же…- каркнул «ворона»,- он ведь пират…
– Сгинь, чахоточный,- скомандовал я, выдергивая свиток из его трясущихся лапок.- У меня вопрос поинтереснее. Вы, сэр рыцарь, сказали, что вам суждено на этой площади обрести двоих спутников. А кто второй-то?
Палец в бронированной перчатке описал медленную дугу и остановился на том самом подмастерье, который только что так и не сумел спровадить меня на тот свет.
– Он – второй!
Паренек сдавленно ойкнул и, покачнувшись, схватился за виселицу.
* * *
– Впервые в жизни сижу в столь роскошном помещении,- жалобно сказал Кевин.
Бывший – теперь уже – подмастерье городского палача сидел на краю кресла с таким видом, будто под его тощую задницу подсунули горсть тлеющих углей, а не обтянутую ликеарнским атласом набивку. Да еще заставили предварительно заглотнуть хороший, длинный вертел.
– Ну, лично мне,- отозвался я, задумчиво вертя в руке кубок с вермутом,- доводилось видеть комнатушки, обставленные и побогаче. Не говоря уж о том, что общество в них было куда более приятным.
– И какой же граф удостоил вас приемом? – Раздавшийся позади голос едва не заставил меня подскочить.- Или это был барон?
Проклятие, как этот проклятый храмовник, навесив на себя столько железяк, ухитряется так тихо передвигаться? Одна кольчуга с наплечниками, по идее, должна была бы грохотать не хуже якорной цепи.
– Баронов, любезнейший, – раздраженно отозвался я, – в количестве аж двух штук мне посчастливилось лицезреть в бытность помощником штурмана у Черного Джейми. Собеседники из них были не очень, но, когда пришла пора, пузыри от них, что характерно, были точь-в-точь такие же, как от простолюдинов. Говоря же про более приятное общество, я имел в виду бордели.
– Женщины не допускаются в обители Ордена. – Подойдя к камину, рыцарь поправил массивную бронзовую решетку и замер, словно статуя командора, вглядываясь в пляшущее на поленьях пламя.
– Как же, как же…- хмыкнул я.- То-то ваша добродетель вошла даже в анекдоты. «Сколько у настоящих рыцарей Храма забрал? Два – на шлеме и на гульфике!»
– Похоже, вы, сударь, не питаете к Ордену особого почтения? – вкрадчиво заметил Марией.
Надо же, какая наблюдательность!
– Ну почему же,- весело отозвался я.- Еще как питаю! Вы, ребята, сумели очень здорово устроиться – вкусно,- кивок на поднос,- жрете, сладко спите, шарите в казне Святой Церкви, как в собственном кошеле, и хозяйничаете в Семи Королевствах не хуже браконьера в заповедном лесу. Как тут не позавидовать бедному моряку?
– Бедному пирату,- насмешливо уточнил храмовник.
– Да ладно вам,- отмахнулся я.- Уверен, годовая добыча всех пиратов моря Кейры выглядит бледно рядом с графой дохода самого захудалого командорства Ордена.
Бедолага подмастерье наблюдал за нашей ленивой перебранкой с отвисшей едва ли не до подлокотника челюстью. Не думаю, чтобы парнишка до сего дня мог хотя бы помыслитьо подобном обращении к храмовнику, а теперь, должно быть, с ужасом ждет того мига, когда разгневавшийся рыцарь хлопнет в ладоши и троллеподобные послушники поволокут меня, а заодно и его, ставшего невольным свидетелем изрекаемой мной хулы, в подвал башни. Слава у местных подвалов хорошая, и наверняка бывший наставник Кевина не раз ставил тому в пример здешних умельцев.
– Рот закрой,- посоветовал я,- а то улитки заползут.
– Жаль, право,- задумчиво произнес Марией, – что Звез-доокая начертала вам столь извилистый земной путь. Сложись небесный узор иначе – и вы, Аллан, могли бы занять не последнее место в иерархии.
Признаюсь, на какой-то миг он меня уел. Я все же ожидал от этого любителя железяк несколько иной реакции на мои слова. Не приказа волочить на подвальную жаровню, разумеется,- ради этого не стоило выдергивать меня из магистратской петли. Но раз уж я настолько позарез потребовался этим бронированным парням, что они авансом выдают нам такую уйму пряников… неплохо бы выяснить также размеры кнута.
Я потому-то и взял столь наглый тон, почти что в открытую нарываясь, а залп-то, как оказалось, лег мимо цели. Храмовник с чувством юмора – подумать только?! Чудо природы почище белого дракона, по крайней мере, о последних народец после третьей кружки принимается рассуждать, а вот баек о веселом храмовнике мне слышать покуда не доводилось.
– Полагаю,- спокойно сказал рыцарь,- вам не терпится узнать причину, приведшую вас под эти своды.
– Отнюдь,- снова попытался я продолжать в прежнем тоне.- Лично я спокойно могу обождать недельку-другую… особенно если это не скажется на уровне гостеприимства!
– Несколько лет назад,- Марией словно бы не услышал моей реплики,- брат-рыцарь, трудившийся в библиотеке одного из отдаленных замков Ордена, обнаружил свиток. Обычный с виду пергаментный свиток, на полях которого были хозяйственные записи за 542-й год, однако бывший на два века древнее. Тогдашние монахи не смогли оценить значение таинственных для них знаков, но моему ученому собрату они показались знакомыми… в особенности его заинтриговали символы в заглавии: перечеркнутая двойная петля и три летящие птицы…
– О нет,- простонал я.- Только не это… только не Ариграй.
– Ваши познания достойны восхищения. – На этот раз рыцарь счел возможным услышать меня.- Это был именно Ариграй, легендарный «третий свиток» его пророчеств. Свиток изучали лучшие маги Ордена, и их вердикт был единодушным – это подлинник, писанный рукой самого…
– За триста лет его находили уже раз пятьдесят,- сказал я.- Каждый раз во всеуслышание объявляя наиподлиннейшим и единственно истинным. Я уж не говорю про то, что те непонятные каракули, которые этот свихнувшийся старикан на-корябал в миг обострения слабоумия, последний уличный гадальщик толкует по-своему.
– Однако,- мягко возразил храмовник,- думаю, даже вы, Аллан, не станете спорить с тем, что все пророчества из двух первых свитков исполнились.
– Угу,- кивнул я.- Только вот окончательно понятно, которое из толкований очередного двенадцатистишья считать верным, становилось лишь после того, как предсказанное в нем событие сбывалось во всей своей красе. Да и то – не знай, к примеру, Рригар Восьмой об этих бреднях, наверняка отважился бы сразиться с вогаями на равнине Кулы и, очень даже может быть, размазал бы их своей панцирной конницей, а не сидел сиднем за стенами Ниенне, пока его доблестное рыцарство не доело последних коней. Зато теперь всем ясно, о чем идет речь в стихе о старом вороне и молодой лисице.
– Могу вас утешить, Аллан.- Впервые за весь разговор Марией соизволил отвернуться от камина.- Третий свиток не содержит столь не любимых вами двенадцатистиший. Он написан «низким стилем».
