Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)
– Этого мог бы мне не говорить, – ответил Игнар. – Лана – моя дочь, а Алина – это вообще чудо, на нее молиться хочется. Тебе ехать обязательно?
– Да, это связано с подготовкой ответа, в случае, если посланцы богов все-таки начнут свои игры. Если ждать до лета, я могу и не успеть.
– А если никто ничего не начнет?
– Тогда все, что я приготовлю, так и останется лежать в подвале моего замка под охраной ордена. Мне война нужна не больше вашего.
– Езжай спокойно. На время твоего отсутствия я приставлю к охране девчонок надежных людей, да и за Карой присмотрят. Они достаточно опытны в таких делах и знают, что, в случае чего, с них живьем сдерут шкуру. А на всякий случай пока посидят во дворце без балов, тем более что ты должен вернуться к началу зимы. И только попробуй этого не сделать. Лану все равно ждет трон, ты не можешь оставить ее с этим одну.
Когда я вернулся домой, жены уже помылись после тренировки и влезли в свои халатики. Мне не хотелось им говорить, что завтра мы расстаемся, но молчать было нечестно, и я сказал.
– Завтра еще до рассвета я уезжаю.
Конечно, Лана, как я и ожидал, заплакала. Алина оказалась покрепче, но и она покусывала губы, чтобы не разреветься.
– Мне что, тоже с вами поплакать? – спросил я. – Что же это вы меня заранее хороните?
– Не смей так говорить! – вскинулась Алина. – Это просто печаль от разлуки, а не то, о чем ты сейчас сказал! Пойдем в спальню, до обеда еще достаточно времени. Я хочу просто с тобой полежать, просто обнять и лежать, и ничего больше.
– А я? – сквозь слезы выкрикнула младшая.
– И ты тоже, – согласилась Алина. – Куда же мы без тебя?
Они коллективными усилиями освободили меня от одежды, сбросили свои халатики, под которыми ничего не было, и полезли обниматься. Конечно, долго я такого выдержать не смог и «просто лежанием» дело не ограничилось.
– Я хочу тебе сказать, – сказала старшая, когда мы успокоились. – Я еще не совсем уверена, но, кажется, у нас будет ребенок. Так что ты обязательно возвращайся. Это очень плохо, если у ребенка нет отца. Не надо меня так целовать, а то я опять заведусь, и мы опоздаем на обед. У нас еще впереди целый вечер, успеешь нам доказать свою любовь!
После обеда нас навестил Маркус.
– Вот приехал с последним визитом, – сказал он мне. – Завтра увидится не придется. Ты должен быть со своим конем за пару свечей до рассвета на южных воротах. Караван придет туда же по трем улицам, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. На воротах стоят сочувствующие ордену люди, так что о том, когда и через какие ворота вы покинули город и в каком составе, никто посторонний знать не будет. Я привез с собой трех телохранителей для твоей семьи. Надо дать команду, чтобы их пропустили. Это лучшие, каждый из них стоит троих гвардейцев, а с учетом того, чем мы их снабдили, еще больше. Поселишь их где-нибудь поблизости, и они будут постоянно по одному дежурить в коридоре у дверей.
– Пойдем, – сказал я. – Я тебя провожу и заберу твоих людей. А заодно дам команду конюхам, когда надо оседлать Зверя. А братьев я поселю в помещении для слуг. Мой слуга пока не нужен, а служанка поболтается в коридоре, твоим парням не так скучно будет.
Я сделал все дела и послал своего слугу на кухню.
– Заберешь на кухне ужин и мясо для Защитника и оставишь в большой гостиной. Потом до моего приезда здесь ты не нужен, о чем и предупреди кастеляна, он тебе работу найдет.
– Сейчас слуга принесет ужин, – сказал я девушкам. – Поедим сами и накормим ларшу. А потом идем в спальню и делайте со мной, что хотите!
– Больше всего я хочу тебя никуда не пускать! – сказала Алина. – А все остальное… Как ты там говорил свою поговорку? Перед смертью не надышишься, кажется? Так и мне тебя всегда будет мало, как и Лане. Так что не будем мы тебя гонять, тебе еще перед дорогой надо выспаться, а вставать рано.
Я проснулся раньше того времени, которое для себя наметил, осторожно слез с кровати, не разбудив спящих жен, и быстро собрался в дорогу. Съев остатки вчерашнего ужина, я надел плащ, захватил собранную дорожную сумку и вышел в коридор, заперев дверь своим ключом.
– Отдашь моим женам, как проснутся, – приказал я дежурившему брату, передавая ему ключ. – И удачи вам.
– И вам удачи, мастер! – ответил он, уважительно поклонившись. – Мы их сбережем.
До ворот я хотел добраться один, но старший наряда гвардейцев не позволил.
– Приказ короля, милорд, – сказал он мне, давая знак двоим своим подчиненным следовать за мной. – Не велено отпускать вас одного без сопровождения.
Я, в общем, ничего против не имел и проехался до ворот в их компании. Там меня уже ждали трое братьев с заводными лошадьми. Увидев, что я не один, гвардейцы попрощались и отправились обратно. Нам пришлось подождать, пока прибудут остальные братья и грузовые лошади, после чего стражники открыли ворота, и мы выехали на тракт. Шагах в десяти от ворот брусчатка заканчивалась, и начиналось то, что здесь называли дорогой. Ноги лошадей по щетки ушли в липкую холодную грязь. Под начавшим светлеть небом, с которого сыпалась морось, они побрели по тракту, с усилием выдергивая ноги из грязи, наверняка проклиная двуногих недоумков, обрекших их на такую муку неизвестно за что. Так мы ехали часа три, после чего все поменяли лошадей. Я тоже сменил Зверя на черную без единого пятна кобылу, и взяв своего жеребца на длинный повод. Так мы пересаживались еще два раза, пока не добрались до большого одноэтажного постоялого двора. Чистить и заводить лошадей в конюшню пришлось самим, так как хозяин на сезон дождей отпустил конюха домой в расположенную неподалеку деревню. Братья хотели избавить меня от этой работы, но Зверя я все-таки почистил и покормил сам, оставив им заводную лошадь. Слава богу, что повар был на месте, и через пару часов нас накормили горячей кашей с мясом и определили по комнатам. Для помывки условий не было, поэтому каждый почистился, как мог. За сегодняшний день мы проехали немногим более шестидесяти лиг. До заката было еще немало времени, но лошади устали, и дотемна мы не успели бы добраться до следующего постоялого двора. Поэтому решили двинуться в путь лишь только рассветет и договорились с хозяином о раннем завтраке.
На следующий день все повторилось с той только разницей, что мы сделали на одну пересадку больше, пропустили один постоялый двор и остановились во втором, пройдя за день лиг восемьдесят.
– Завтра местность начнет повышаться, – сказал мне Мишан. – До обеда еще будет грязь, а потом дорога станет гораздо лучше, так что после ночевки дня за три достигнем гор. А потом еще день добираться до пещер. Там уже трактиров не будет, но в горах холодней и дожди редки, можно спокойно ночевать в палатке.
